Лилия Подгайская - Злой рок короля Генриха
Возможность представилась немного позднее. Когда был раскрыт заговор Эдмунда де Ла Поля, герцога Саффолка, против него, Генриха, Тиррелл сам попался в капкан. Он ведь родом из Гиппинга, что в графстве Саффолк. Естественно, что со своим графом он был связан. Он и помог ему бежать из страны. Ещё один претендент на трон от Йорков, разрази его гром. Герцог Саффолк скрылся, но Джеймс Тиррелл остался в руках короля. И тут уж он, Генрих, церемониться не стал — быстренько казнил предателя вместе с его сыном, даже последнего слова перед казнью сказать не дал. Всё же и этот, как другие, как проклятый виконт Ловелл, до сих пор не дающий ему покоя, остался верен павшему Ричарду. Да, ему самому такой преданности не видать никогда.
А сейчас надо заняться другим — Генрих решил для облегчения своей задачи выяснить личность этого самозванца, выдающего себя за принца Ричарда Йорка, вернее, теперь уже герцога Йорка. В несколько европейских стран, и в первую очередь, конечно, во Фландрию, отправились весьма искусные в своём деле агенты, которые получили точные указания, и которым он платил очень щедро. Свои деньги они отработали сполна. Узнали всё про этого выскочку без роду, без племени. Это оказался всего-навсего никому не известный мальчишка по имени Перкин Уорбек. Подумать только! Юнец незнатного происхождения, сын каких-то там Джона Осбека и Екатерины де Фаро, а столько шума натворил в Европе своим появлением, столько волнений в самой Англии, такую угрозу создал ему, Генриху! Правда, непонятно как, но этот мальчишка уродился с аристократической, изящной внешностью, а уж манеры и лоск ему придала эта змея Маргарет, тут и сомневаться не приходится. Ух, как же он её ненавидел, ещё одно отродье злокознённых Йорков! Вы смотрите! Ведь её даже одно время хотели сделать претенденткой на английский престол. Это же надо додуматься!
А ещё его агенты выяснили, что с этим мальчишкой Уорбеком общался при дворе герцогини Бургундской его, Генриха, придворный, человек, всеми уважаемый, родовитый дворянин сэр Роберт Клиффорд. Он, оказывается, встретившись с самозванцем, подтвердил его личность и громко заверил всех, что этот юноша, несомненно, тот, за кого себя выдаёт. С сэром Клиффордом своевременно поговорили, и этот разумный человек проявил понимание и изъявил согласие войти во взаимодействие с королём. А дальше всё было уже просто. Никаких официальных заявлений, никаких обсуждений. Только среди придворных как-то сами собой возникли и пошли гулять сплетни, которые работают очень хорошо и куда лучше бьют в цель. А потом к великому герцогу Филиппу во Фландрию отправилось посольство от короля Генриха с подробным изложением достигнутых в расследовании успехов. Герцог был исключительно любезен. Он вежливо ответил, что теперь, конечно же, не станет никоим образом помогать этому мнимому герцогу и отошлёт его от своего двора. Однако на герцогиню Бургундскую он, увы, не может оказать никакого воздействия — в своих собственных владениях она вольна делать всё, что считает нужным, всё, что только пожелает.
Этот любезный ответ никак не удовлетворял Генриха. Он прекрасно понимал, что хитрый герцог только делает невинный вид, а сам по уши завяз в этом грязном деле, поддерживая самозванца. А герцогиня Бургундская имеет не только огромную власть в своих землях, но и, к тому же, ещё достаточно средств, чтобы снарядить армию в поддержку своего ставленника. И что тут делать?
Пришлось взяться за заговорщиков. Он собрал своих избранных советников и призвал к ответу сэра Клиффорда. Тот, услышав обвинение, бросился к его ногам и во всём повинился, вымаливая прощение, которое ему тут же было обещано. И почтенный сэр Роберт запел, как соловей. Оказалось, что среди заговорщиков были такие доверенные люди как камергер королевского двора сэр Уильям Стэнли, младший брат его отчима, лорд Фицуотер, сэр Саймон Маунтфорд и сэр Томас Твейтс. Их, разумеется, сразу арестовали. Суд был недолгим, а приговор вполне предсказуемым. Последовавшие затем казни, особенно обезглавливание лорда-камергера Уильяма Стэнли, были сильным ударом по мятежникам. А тот факт, что сэр Клиффорд, которому все доверяли, перешёл на сторону короля, разъединил их силы. Ну, вот и хорошо. Вот и справился. Хотя говорить о полной победе ещё рано, пока этот предприимчивый молодчик гуляет по Европе. Кто знает, что он ещё предпримет, и кто теперь станет ему помогать?
Он, Генрих неплохо, совсем неплохо поработал. И когда впоследствии этот самозванец объявился со своей небольшой армией в Кенте, его не поддержали ни аристократы, ни народ. Его людей, высадившихся на берег, частью порубили, частью взяли в плен. Около ста пятидесяти человек были отправлены в Лондон, связанные верёвкой, как лошади, которых ведут на продажу, а потом повешены, все, без исключения. Сам Перкин, осторожный сверх меры, не сошёл с корабля и сумел скрыться. И это несмотря на то, что за его голову была назначена огромная сумма в тринадцать тысяч фунтов — надо же было избавиться от этой напасти раз и навсегда. Но он сбежал снова в Ирландию, потом объявился в Шотландии, и король Джеймс даже оказал ему поддержку. Честолюбивый мальчишка в борьбе за свои несуществующие права подбивал шотландцев на вторжение в Англию, и оно состоялось. Но, потерпев поражение в нескольких битвах, шотландский король заговорил о мире и отрёкся от «герцога Ричарда Йорка».
Впоследствии этот самозванец ещё раз объявился на английской земле. Он тогда высадился в Корнуолле и поднял на восстание крестьян, обещая им снижение налогов и всяческие блага. Но как только королевская армия вошла на полуостров, самозванец запаниковал и покинул своих людей, не дожидаясь битвы. Однако на этот раз его удалось схватить и отправить в Тауэр. Суд был недолгим, и при этом посчастливилось связать этого самого Перкина, несостоявшегося герцога Йорка, с Эдуардом Плантагенетом, сыном Джорджа Йорка, герцога Кларенса, уже четырнадцать лет томящимся в заключении, которого обвинили в попытке к бегству. Это очень удачно развязало ему, Генриху, руки. Перкина повесили, а Эдуарда обезглавили. Тогда он, король, расщедрился на достойные похороны последнего законного наследника Плантагенетов по мужской линии — всё же удалось оборвать этот род полностью. Двадцатичетырёхлетнего Эдуарда, выросшего фактически в стенах крепости, погребли в аббатстве Бишам в Беркшире.
Но всё это было потом.
А у Генриха, тем временем, были и радостные события. Летом 1491 года у него родился второй сын, которого назвали Генрихом — в честь отца. Мальчик появился на свет крепким и крикливым, рос толстеньким и щекастым. Пятилетнего принца Артура возвысили ещё больше, сделав кавалером Ордена Подвязки. А в шесть лет его пришлось отправить в Уэльс. Там, в замке Ладлоу, принадлежавшем когда-то герцогу Ричарду Йорку, отцу последних двух королей из этой ветви, у него теперь свой двор. И мальчик начал, наконец, своё обучение. Он проявляет похвальное усердие и склонность к наукам. Учителя его хвалят, и это радует отцовское сердце.
Но лето этого, 1492 года оказалось очень непростым. В самом начале июня, второго числа, королева разродилась дочерью. Опять не сын, это плохо. Но ещё хуже, что ребёнок родился очень слабеньким. Лекарь говорил, будто это оттого, что Элизабет не успела отдохнуть после предшествующих родов. Ну да, принц Генрих родился как раз в конце июня прошлого года, двадцать восьмого числа. Он, муж, пришёл в постель к королеве достаточно скоро, почти что сразу после того, как она отошла от родов. А что ему было делать? Леди Брэкстон, которая удовлетворяла его мужские потребности при надобности, больше нет при дворе. Найти другую женщину не так просто при его недоверчивости — так и кажется, что ставленницы враждебно настроенных сил стремятся ужом проскользнуть в его постель, чтобы потом навредить. Нет, уж лучше собственная жена. А что ей ещё делать, как не рожать ему детей?
Но ему, Генриху, кажется, что причина не в этом. На его взгляд, королева слишком сильно беспокоилась о матери. Та действительно сдала в последнее время, даже завещание написала, хотя ей всего-то пятьдесят пять. Конечно, она старше его матушки, которой нет и пятидесяти, но всё ещё очень хороша собой, хотя в последние месяцы заметно похудела и побледнела. Однако чему удивляться, если она всю жизнь славилась своей потрясающей красотой. Тем и Эдуарда Йорка взяла. Этот красавец всем был известен своей слабостью к женскому полу — не мог устоять перед соблазном никогда. А расчетливая обольстительница пленила его своей красотой, а в руки не давалась. Правда, и положение её было катастрофическим: погибший муж, сражавшийся на стороне Ланкастеров, лишение всех земель, и двое детей на руках. Рискованную игру она, конечно, затеяла. Ведь Эдуард уже три года как был королём, ему ли жениться на дочери простого рыцаря, хоть и благородного рода. Да, мать красавицы была голубых кровей — дочь графа Сен-Поля, это надо признать. Тоже в мезальянс ввязалась по любви большой после того как два года пробыла женой старого и больного герцога Бедфорда, брата короля Генриха У. И как это люди позволяют себе идти на поводу у своих страстей? Ему этого никогда не понять. А Жакетта подняла-таки мужа, Эдуард потом сделал его бароном Риверсом. И родила ему аж четырнадцать детей. И всё это многочисленное семейство Вудвиллов потом окружило Эдуарда, буквально село ему на голову. Уж насколько хитры и изворотливы были, это уму непостижимо. Вмиг повыдавали своих дочерей за знатных женихов. Жертвами их хитрых интриг пали сыновья графов Кента, Эссекса и Пембрука. А одиннадцатилетнего Генри Стаффорда, герцога Бэкингема женили на сестре королевы Кэтрин, которая была старше его. Он потом не знал, куда от неё сбежать, бедняга. Да что там Бэктнгем! Братец королевы, двадцатилетний Джон Вудвилл, умудрился жениться на Кэтрин Невилл, герцогине Норфолк, которая была более чем на сорок лет его старше и успела овдоветь уже трижды. Каково? Но эта женщина сумела пережить и его. Хитрое семейство, одним словом. От таких надо бы держаться подальше. Но ему, Генриху, тоже пришлось с ними связаться. А что было делать, когда нужна была законная принцесса на троне рядом для упрочения собственного положения? И матушка давно уже договорилась с бывшей королевой — это было одно из условий его восхождения на трон.
