Макс Коллинз - Проклятые в раю
— В ту ночь я отправила свою дочь Хелен ночевать к Талии, а мы вчетвером обдумали наш план. Кахахаваи будет привезен в мой дом. Мы добьемся от него признания. Заставим подписать его, и отвезем бумагу в полицию.
— А что, если полиция не приняла бы признание, как добытое под давлением? — спросил я. — Ведь ничего не вышло, когда моряки отделали Хораса Иду.
— Тогда мы отвезли бы его в газеты, — сказал Мэсси. — Они бы наверняка его напечатали, и тогда, по крайней мере, прекратились бы проклятые сплетни о чести моей жены.
— Кто взял напрокат синий «бьюик»? — спросил Лейзер.
— Джоунс и Лорд, — ответил Мэсси. — Я поехал домой, а они вернулись в дом миссис Фортескью, где спали в гостиной — один на кушетке, другой на полу. Так что рано утром мы были готовы.
— А оружие? — спросил Лейзер.
— Сорок пятый — мой, — сказал Мэсси, — а кольт тридцать второго калибра был у Лорда... он пропал. Я не знаю, куда он делся.
Кахахаваи был убит из пистолета тридцать второго калибра.
Я спросил:
— Фальшивое предписание подготовили вы, миссис Фортескью?
Она снова грациозно махнула рукой.
— Да, и я бы предпочла напечатать его на машинке, но она была у Талии. Поэтому я написала от руки: «Территориальная полиция, Управление майора Росса, Явка по предписанию... Кахахаваи, Джо...», поставила его фамилию первой, так мне показалось более официально. Томми дал мне золотую печать от своего диплома о...
— Химической войне, — вставил Мэсси. — Мне он был не нужен, поэтому я просто оторвал золотую печать, и миссис Фортескью прикрепила ее к бумаге.
Миссис Фортескью сделала глоток кофе, потом задумчиво произнесла:
— Но лист бумаги все равно выглядел... как-то неубедительно. У меня на столе лежала утренняя газета за тот день... я нашла параграф нужного размера, вырезала и приклеила его на повестку. Получилось неплохо.
Лейзер спросил:
— Вы заметили скрытую иронию в словах той вырезки?
— Нет, — слабо улыбнувшись, ответила она. — Это была ирония судьбы — философское содержание того параграфа... но эти слова так широко цитировали, что я могу прочесть их вам по памяти, если хотите: «Жизнь — это таинственное и волнующее приключение, и все что угодно может стать захватывающим, если знать, с какой стороны на это посмотреть и что делать, когда момент настанет».
Дэрроу, Лейзер и я снова обменялись взглядами.
— На следующее утро, — с мрачной улыбкой сказал Мэсси, — за завтраком, мы все смеялись над этим.
Лейзер спросил:
— Вы позавтракали перед тем как осуществить свою... миссию?
— Я приготовила для матросов яйца, — сказала миссис Фортескью, — но, похоже, у них не было аппетита. Они выпили только кофе. Я предложила ехать, чтобы быть у здания суда к восьми часам.
— Мы все были в гражданском, — объяснил Мэсси, — на мне была шоферская кепка и темные очки, для маскировки. Я дал Лорду сорок пятый калибр — он должен был прикрывать тылы, — и мы втроем сели в «бьюик» и поехали к зданию суда. Миссис Фортескью следовала за нами в своем автомобиле.
— Я остановилась перед зданием, — сказала она. — Почему бы и нет? Мне нечего было скрывать. Томми припарковался рядом, у почты. Матросы вышли, Томми остался за рулем. Я вышла из машины и отдала Джоунсу фото, которое вырезала из газеты, фальшивая повестка уже была у него. Джоунс пошел к главному входу, чтобы ждать нашего человека там, а я вернулась в свою машину. Меня заметила миссис Уайтмур, и мы немного дружески поболтали.
— Вероятно, через минуту после того как миссис Уайтмур вошла внутрь, — подхватил Мэсси, — мы увидели двух туземцев, идущих к зданию суда. Один из них был невысокий парень, а второй — высокий и крупный. — Кахахаваи, на нем была голубая рубашка и коричневая кепка. Я поехал к зданию, а Лорд пошел навстречу этим туземцам. Он показал Кахахаваи повестку, тот захотел, чтобы и второй парень пошел с ним, но Джоунс схватил его за руку и сказал: «Только ты» и затолкал Кахахаваи на заднее сиденье машины. Джоунс сел вместе с ним, и мы поехали по Кинг-стрит по направлению к Вайкики.
— Я увидела, как Лорд обходит здание суда, — сказала миссис Фортескью. — «Бьюик» уже скрылся. Когда я подобрала его и...
— Простите, что перебиваю, — сказал Дэрроу. — Но мне нужно вернуться немного назад и задать Томми несколько незначительных вопросов.
Почему Дэрроу вмешался, когда все шло так хорошо? Как раз тогда, когда мы вот-вот должны были узнать, что же такое произошло за закрытыми дверями дома на Коловалу-стрит, что вылилось в кончину Джозефа Кахахаваи благодаря любезности пули тридцать второго калибра, попавшей под левый сосок?
— Ваша теща отметила, — обратился к Мэсси Дэрроу, — что вы испытывали моральное напряжение не только из-за гнусного преступления, совершенного против вашей милой жены, но и из-за распространившихся грязных сплетен.
Мэсси тоже не понял, почему их перебили. В его голосе звучало смущение, когда он ответил:
— Да, сэр.
— Вы обращались за помощью к врачу? По поводу вашей тревоги, бессонницы...
— Я разговаривал с несколькими врачами, которых обеспокоило мое физическое состояние.
— А психическое?
— Ну, доктор Портер посоветовал мне взять Талию и покинуть остров, ради нас обоих... но я был полон решимости восстановить честь своей жены, а бегство с острова показалось бы подтверждением того, что клевета в ее адрес небезосновательна...
Дэрроу кивал из-за сложенных домиком ладоней, глаза его сузились.
— Если я могу продолжать, — сказал Мэсси, явно хотевший вернуться к своему рассказу и покончить с расспросами, — мы приехали в дом на Коловалу-стрит и...
— До такой степени детали не важны, — произнес Дэрроу, отмахнувшись кистью руки.
Я посмотрел на Лейзера, Лейзер — на меня, интересно, у кого из нас был более озадаченный вид.
— К чему сейчас обременять себя несущественными подробностями... Полагаю, мы все хорошо знаем, что произошло в том доме, — сказал Дэрроу. — Думаю, очевидно, чья рука держала оружие, оборвавшее жизнь Джозефа Кахахаваи.
— Разве? — с удивлением спросил Мэсси.
— Разумеется, это не могла быть очаровательная леди, — проговорил Дэрроу, сопроводив свои слова любезным жестом. — Она слишком утонченна, обладает повышенным чувством собственного достоинства, являет собой слишком яркую картину материнства, отмеченного трагедией. Это не мог быть и ни один из матросов, потому что тогда все свелось бы к убийству, простому и недвусмысленному, разве не так?
— А разве так? — спросил Мэсси.
— Скорей всего именно так. Нам очень повезло, что никто из них не нажал на курок, потому что вы, как офицер, прибегли к их помощи, что может рассматриваться как подстрекательство.
Миссис Фортескью ничего не поняла. Однако Мэсси побледнел еще больше, он стал белее молока.
Дэрроу улыбался, но эта улыбка заставляла нахмуриться.
— Только один человек мог нажать на курок... человек, у которого был мотив, человек, доброе имя жены которого втаптывалось в грязь, словно ее самое уже не втоптали в грязь самым жестоким образом.
Мэсси скосил на него глаза.
— А что... что, по-вашему, произошло в том доме?
— Мне представляется, — заговорил Дэрроу, — что, оказавшись лицом к лицу со справедливыми требованиями человека, которому он причинил вред, Джозеф Кахахаваи сделал признание, но, поступив так, вызвал взрыв неизбежной реакции со стороны оскорбленного им человека, то есть спровоцировал безумный поступок...
— Не хотите ли вы сказать, что я должен придумать... — начал Мэсси.
Глаза Дэрроу вспыхнули.
— Разумеется, нет! Если вы не помните, как застрелили Кахахаваи, то есть все происшедшее для вас, как в тумане, то это вполне отвечает сложившимся обстоятельствам.
Дэрроу хлопнул в ладоши, и мы все слегка подпрыгнули.
— Итак, — проговорил он, — я, естественно, не собираюсь вкладывать в ваши уста свои слова... Почему бы нам не вернуться к событиям в доме во время нашей следующей встречи... скажем, завтра, после того как у вас будет возможность собраться с мыслями... и, возможно, поговорить с миссис Фортескью и двумя вашими приятелями матросами, и сравнить ваши воспоминания... не сводить ваши показания к согласованному рассказу, а просто убедиться, что ваша память не подводит вас.
Мэсси кивал. Миссис Фортескью спокойно улыбалась. Она поняла, теперь она все поняла.
— А теперь, — сказал, поднимаясь, Дэрроу, — давайте повидаемся с этими матросами.
Надо с ними познакомиться. Не думаю, что стану расспрашивать их об инциденте... не сегодня. А потом, полагаю, мы сможем получить в столовой нечто вроде позднего ленча, миссис Фортескью, и вы, если не возражаете, расскажете нам о своих приключениях с полицией.
Эти «приключения», разумеется, имели отношение к попыткам заговорщиков утопить завернутое в простыне обнаженное тело Кахахаваи. Их задержала полиция, когда, с телом на заднем сидении «бьюика», они направлялись в сторону залива Ханаума.
