Александр Овчаренко - Криминальный пасьянс
— Ты так уверенно говоришь обо всём, как будто сам там присутствовал.
— Я с такими вещами неоднократно сталкивался, а с господином Танаки у нас деловое сотрудничество: он продаёт нам похищенную информацию, а мы за это хорошо платим. Наши аналитики, проанализировав разговор между Кохом и его таинственным посетителем, пришли к выводу, что мужчина, называющий себя Иваном Ивановичем, и есть представитель «Клуба Избранных», который предлагал Коху ни много ни мало, а кресло губернатора Сахалина, после устранения восьми уголовных «авторитетов», которые сосредоточили в своих руках доходы от всех законных и незаконных видов деятельности. Теперь улавливаешь связь?
Ким не успел закончить фразу, как в кабинет вошла молодая девушка, одетая в яркое кимоно. Волосы у неё были уложены в сложную высокую причёску, наподобие той, что были у молоденьких японок, изображённых на многочисленных гравюрах, которые украшали станы кабинета. Девушку можно было назвать красивой, если бы не тонкая белая полоска шрама, тянущаяся от уголка рта до середины щёки. Лицо и шею девушки густо покрывали белила, но шрам предательски проступал сквозь косметику.
Ким, как только увидел шрам, сразу оборвал разговор и многозначительно посмотрел на Павла. Они поняли друг друга без слов: такие повреждения остаются, если к противнику был применён болевой приём. В «учебке» у курсантов вырабатывали уменье во время боевого контакта схватить указательным пальцем правой руки противника за губу и сделать резкий рывок вправо. В результате болевого шока и обильного кровотечения, вызванного разорванной щекой, противник захлёбывается собственной кровью и теряет способность к сопротивлению.
Быстро семеня ногами, девушка с поклоном поставила на столик ещё одну маленькую бутылочку саке, после чего с поклоном удалилась.
— Я схожу в туалет, — после непродолжительной паузы произнёс Ким.
— Я с тобой! — решительно произнёс Павел и попытался подняться с циновки.
— Ты тоже желаешь помочиться или хочешь посетить туалет с целью моей личной безопасности? — пошутил кореец. — Целый месяц я без твоей охраны бродил по городу в любое время суток, а теперь ты собираешься сопровождать меня на горшок. Расслабься! Наша миссия здесь закончена. Сегодня утром я по закрытому каналу связи получил приказ сворачиваться, нас перебрасывают на Сахалин. Признаться, я воспринял это указание с радостью. Последнюю неделю меня не покидает ощущение, что за мной идёт постоянная слежка. Видимо я всё-таки где-то «засветился»! Ну да ладно, надеюсь, всё обойдётся. Завтра скажем нашей любезной Маргарите Аристарховне последнее «прости», и поминай, как звали. Мне кажется, она была в тебя безумно влюблена. Жаль, что безответно! — ёрничая, произнёс Ким и вышел из кабинета.
… Корейца Павел нашёл через пятнадцать минут в мужском туалете. Ким стоял на коленях, ухватившись левой рукой за раковину и уткнувшись лицом в щель между раковиной и стеной. Его можно было принять за любителя подглядывать за женщинами в щёлочку, если бы не маленькая серебристая иголочка, торчащая у него из шеи.
Глава 10
«Всё-таки воздух в Петербурге более свеж и прозрачен, чем в Москве! Особенно это заметно, если находишься за городом, — отвлечённо подумал Карась, любуясь осенним лесом, раскрашенным затейницей осенью в багрово-жёлтые тона. — Сказывается близость севера», — заключил Жорка и полной грудью вдохнул прохладный, насыщенный осенними запахами воздух.
Вторую неделю беглый бизнесмен поправлял здоровье в санатории «Лесные дали», расположенном на границе Карелии и Ленинградской области. Заметая следы, Карась пять дней пересаживался с поезда на поезд, брал билеты на самолёт, проходил регистрацию, но потом умышленно не являлся на посадку и, взяв билет на первый попавшийся поезд, ехал в незнакомый город, где его никто не ждал. Однако на середине пути, как правило, ночью, он неожиданно сходил с поезда на незнакомом полустанке и на электричке добирался до ближайшего населённого пункта, где, наняв частника, ехал в местный аэропорт.
На пятые сутки судьба забросила его в Гатчину. Был тёплый осенний денёк, и Карась, оставив вещи на вокзале в камере хранения, отправился налегке осматривать местные достопримечательности. Побродив до полудня по городу и проголодавшись, Жорка зашёл в первое попавшееся кафе, где сделал большой заказ, чем порадовал скучавший без дела персонал. Сидя за столиком у высокого, стрельчатой формы, окна, он наслаждался тишиной и покоем. Стол перед ним был уставлен многочисленными блюдами, а в высоком бокале, услужливо наполненном официантом, искрилось вино, выдержка которого значительно превышала возраст самого Карася. В центре стола, матово поблёскивая фарфоровыми боками, красовалась изящная супница, распространявшая запах, который заставил бы любого посетителя забыть слово «диета». По правую руку от Карася на продолговатом фарфоровом блюде, красиво украшенном зеленью, радовала взор мясная нарезка из свиного окорока, оленьего языка и свежей лосятины.
Жорка воздал должное горячей наваристой и в меру острой солянке, и теперь откровенно наслаждался уткой «по-пекински», смакуя каждый кусочек нежного мяса и запивая маленькими глоточками вина. В кафе, кроме Карася, никого не было, и официанты от безделья толпились у служебного хода, лениво препираясь между собой по поводу ожидаемых «чаевых». И чем дольше Карась чревоугодничал, тем лучше у него становилось настроение. Покончив с горячим, он перешёл к десерту — шоколадному фондю с фруктами.
Макая в горячий шоколад нанизанные на деревянную спицу кусочки ананаса, Жорка взмахом руки подозвал к себе официанта.
— Нравится мне у вас: светло, чисто и кухня превосходная! Передайте повару моё восхищение. И вот ещё что: купи-ка мне, юноша, местную газету! Я хочу отдохнуть в вашей местности, мне ваш климат очень подходит.
— Зачем же газету? — задушевно произнёс польщённый официант. — У меня свояк в санатории работает, «Лесные дали» называется. Примерно километров двести отсюда, но мы можем такси организовать. Я сейчас свояку позвоню, и Вас встретят с распростёртыми объятьями! Места там чудные! Сам неоднократно бывал и Вам советую.
— Звони! — согласился Карась, у которого мысль о купейном вагоне вызывала отвращение.
Щедро расплатившись с официантом, отяжелевший Карась с трудом втиснулся на заднее сиденье ждавших его «Жигулей» и поехал на вокзал. На вокзале он вручил таксисту квитанцию и попросил забрать из камеры хранения вещи.
— Чем меньше я буду на людях мелькать, тем лучше! — решил Жорка и, устроившись удобнее, задремал. Такси, круто развернувшись на привокзальной площади, взяло курс на север Ленинградской области. Жадно поглощая километры бетонированной трассы, знаменитая «копейка» словно пыталась достичь конечной точки путешествия до того, как над Петербургом догорит багровый закат. Однако всё было гораздо проще и прозаичней: водитель такси намеревался проскочить центр города прежде чем начнут разводить мосты.
В санатории Карася приняли радушно. Свояк официанта работал дежурным администратором, поэтому с приобретением путёвки вопросов не возникло. Все двух и трёхместные номера были заняты, но Карась не хотел никого видеть, поэтому не мелочился и выкупил двухместный люкс.
С первых дней пребывания в санатории Жорка с удовольствием отдался в руки опытных врачей и заботливых медсестёр. Он с удовольствием посещал массажиста, подставлял своё молодое, но раздобревшее тело под упругие струи душа Шарко, принимал для успокоения нервов грязевые ванны и поглощал низкокалорийную пищу. После процедур Жорка с удовольствием бродил по чисто подметённым аллеям парка, вдыхал осенний, пахнущий опятами и мокрой листвой воздух и ловил себя на мысли, что в такие минуты он по-своему счастлив.
После того, как он поспешно бежал из Медведково, ничто не омрачало его настроение. Уже будучи в Москве, Карась понял, что ехать ему за границу нельзя. Стоя в зале ожидания Шереметьево-2 он видел, как разительно отличаются наши соотечественники от иностранцев, даже если они вернулись из-за «бугра» покрытые средиземноморским загаром и одетые во всё иностранное.
— Я там буду привлекать внимание, как последний волосок на лысине! — решил Жорик. Тогда он и начал своё пятидневное турне по Матушке-России.
Всё вроде бы складывалось как нельзя лучше, если бы не случай в аэропорту Кольцово. Перед самым отлётом в Москву, в зале ожидания Жорка столкнулся с пьяненьким мужчиной примерно его лет. Пьяный был одет прилично и находился в той стадии опьянения, когда хочется любить весь мир, а его обитателей прижать к груди. Увидев Жорку, пьяный незнакомец на мгновение замер, потом издал радостный клич и, распахнув хмельные объятья, бросился на него.
