Игорь Середенко - Иконописец
— Он был мертв… — после этих странных слов у него изо рта хлынула струйка крови, и он перестал дышать.
Руперт проверил пульс. Его не было слышно. Он разжал пальцы трупа и осторожно вынул продолговатый, свернутый в трубочку предмет. Затем он его развернул. Это оказалось полотно иконы, которое, по-видимому, украли у священника.
Руперт спокойно уселся рядом с трупом, облокотился на огромный валун и стал изучать полотно. На иконе была изображена молодая монахиня в черной рясе. В ее руках ничего не было. На обратной стороне иконы, Руперт увидел тот же текст, что и на трех других полотнах. Материал был тот же — ослиная шкура. За все время, что Руперт расследовал это странное и запутанное дело, он хорошо изучил и материал, из которого были сделаны иконы, и схожие надписи на их обратных сторонах. Сомнений быть не могло — текст тот же, но вот изображения людей были различными. Это были четыре человека, не похожие друг на друга, различный возраст и пол. Между двух столбцов текста, посередине полотна, Руперт приметил трехзначное число, аккуратно и искусно выведенное художником: 319.
Документов у погибших он не обнаружил.
Когда Руперт и Чонг вернулись в дом священника, служивший ему церковью, Джон Нортон уже пришел в себя. Он сидел на стуле, его голова была завязана бинтом. Доктора не было, а рядом находилась какая-то молоденькая прихожанка. Она ухаживала за больным. Чонг отдал Джону ключи от автомобиля, перекинулся с ним пару фраз на китайском языке и куда-то вышел вместе с прихожанкой, которая учтиво отправилась за ним, держа в руках пустой чайник.
Руперт подошел к Джону и отдал ему свернутую в рулон икону.
— Вот она, — сказал он, присаживаясь на стул, напротив священника. — Они только ее украли?
— Да, им нужна была лишь наша икона.
— Это что, фанаты святой иконы, о которых вы говорили? — сказал, прищурясь, Руперт.
— Нет, они не похожи на них.
— Верно, — согласился Руперт. — Если бы вы им помешали, то и ваша жизнь не была бы им помехой, — заметил он.
— Я это понял по их лицам. Это не были верующие люди. — Он немного подумал и продолжил. — Вы знаете, я вчера вам не все рассказал. Помните, я вам говорил о моем сне.
— Да, вам снилась эта молодая особа, что на иконе. Она показывала вам истинный путь веры…
— Нет, — твердо заявил Джон. В его глазах Руперт увидел страх. И это было настоящее чувство, не поддельное, в отличие от проповеди. — Мне снилось… что я умер, точнее — меня убили. Это она меня предупреждала.
— Молодая монахиня с иконы?
— Да, она, но я не понял этого. Не поверил. Мне снилось, что она станет причиной моей смерти.
— Вы имеете в виду Монахиню?
— Нет, икону. Монахиня предупреждала меня об этом. Она хотела предупредить меня об опасности.
— И она была права, — согласился Руперт.
— Теперь я истинно уверен, что это воля Христа.
Руперт смущенно глянул на священника.
— Да, да, это он, посланник Бога и его сын спас меня. Это Он послал мне эту икону с девой. Это лишний раз доказывает, что я на правильном пути! Только Он может удивлять людей своей божественной силой и бесконечной и чистой любовью к людям.
«Ну вот, опять потянуло этого священника на проповедь, — думал Руперт, — даже близость его к смерти ничего не изменили в его сознании».
— Только Христос, — продолжал священник изрекать святые мысли, осенившие его, — обладает свойствами Бога.
— Послушайте, Джон, — начал Руперт, чтобы вывести священника из состояния просвещения. — Меня интересует адрес того учреждения, где был аукцион. Я помог вам вернуть икону, помогите и вы мне, поймать преступника.
Джон задумался. Он сдвинул, и потом развел брови, словно одна из ясных идей посетила его, и произнес:
— Я подарю вам эту икону. Вы ведь за нею пришли ко мне. И… и адрес дам.
Руперт такого поворота никак не ожидал. С довольным видом он сказал:
— Это чудно, но что вы скажете своим прихожанам? Они ведь будут в следующие выходные ожидать ее появление.
— Я скажу, что ее похитили. Ведь так и было. Никто не видел, как вы принесли ее мне. Бог дал — Бог забрал, — сказал Джон. — Я искренне верю в Христа, и считаю, что он именно это хотел мне сказать. Иных чудес не бывает, лишь слово Божие и его искренняя любовь.
«Ну что ж, — подумал Руперт, — хоть в этом наши с Богом взгляды совпадают. Я тоже думаю, что иконе лучше быть со мной».
Джон привстал, шаркая тапочками, нетвердым шагом он подошел к письменному столу, взял лист бумаги и ручку. Быстро что-то написал и обратился к Руперту.
— Вот, возьмите, — он протянул лист бумаги.
Руперт подошел ближе и взял его. На листе был написан адрес.
— Это адрес, где я приобрел икону.
Руперт прочитал: «Украина, город Одесса, ул. Греческая, 16, Одесский музей западно-восточного искусства».
— Неужели аукцион проводили в музее? — спросил Руперт.
— Аукцион был тайным. О нем знали лишь немногие. Их пригласили заранее. Подробностей я не знаю, — пояснил Джон Норман. — Художник был неизвестен. И его адрес был в тайне. Даже того, кто выставил иконы на аукцион, скрывали имя. Всего икон, кажется, было восемь.
— Что ж, спасибо за адрес и икону, — сказал Руперт. — Выздоравливайте.
— Пусть Господь вам поможет. Он все видит, и плохие и благие поступки.
Они распрощались, и Руперт направился вместе со своим проводником в город Харбин.
Глава 9
Прошло полгода. И в один хмурый день, когда начал накрапывать дождь, в родном городе Германа, появился чужестранец. На нем были серые лохмотья. Это все, что осталось от одежды Германа. Его лицо исхудало, отросла черная борода, словом он не заботился о себе, так как был занят лишь смутными мыслями. Вряд ли бы их понял настоятель или любой почтенный и мало-мальски грамотный горожанин.
С одержимым взглядом и решительной поступью он ступил на порог полуразрушенной некогда церкви. Здесь он увидел груду человеческих костей, разбросанных повсюду — люди умирали от чумы и потому шли в церковь в надежде спастись от смерти. Они думали, что бог услышит их последние молитвы. Здесь они и умирали.
Герман небрежно отодвинул ногой кости и черепа, что загораживали ему проход, и добрался до алтаря. Он остановился в нерешительности. В лицо ударил прохладный ветерок, гуляющий здесь, с тех пор как церковь раскололась и осела. Сверху, сквозь огромную дыру в куполе, на него падали холодные капли дождя. Он продрог, но старался не замечать проблемы плоти. Там высоко в горах, наедине с собой, под небесным сводом, полным звезд, он искал, искал путь, искал веру, искал выход. Для чего дана жизнь человеку? Какова его цель? Что есть человек? Что есть душа человеческая? Кто он — Бог? И мерцающие мириады звезд, находясь в бездонном мраке и пребывающие в своем состоянии вечность, дали ответ. Разрешив для себя волнующие его вопросы, Герман вернулся в свой город, чтобы ответить на свои вопросы.
Герману было за сорок. Он находился в таком возрасте, когда человек замысливается над основными вопросами человечества. Он преодолевает мыслями время и пространство, перед ним нет преград. Лишь бы ответить на вопрос, и я буду свободным, — думал Герман, — ибо лишь знающий может чувствовать себя вне времени и пространства. Тело — ничто, плоть поддается разрушению, разум подвержен ошибкам, лишь душа не имеет преград. Она может стать свободной, но для этого ее надо освободить от материи.
Герман стал у алтаря. Он выпрямился, положил руку на библию. Его взгляд столкнулся с серебряным крестом, установленным на алтаре, прямо перед ним.
— Я нашел, нашел ответ, на вопрос, на который никто из ныне живущих не смог дать правильный ответ. — Герман не отрывал ладони с книги, и не отводил пристального взгляда с серебряного креста. — Пространство бесконечно, время тоже не имеет предела — в образе вечности материя не ограничена пределом, так как всякая вещь превращается и переходит в иную материю, значит, и жизнь не имеет конца.
Он взял крест и перевернул его.
— Бога нет с нами, ибо он не участвует в человеческих делах. Но кто же тогда с человеком, кто указывает ему путь? — сказал Герман и со всего размаха ударил крестом, тонкой его частью, о деревянный алтарь. Дерево затрещало и раскололось, алтарь развалился, его сухие доски не выдержали и распались. Герман едва успел отскочить, прихватив с собой библию.
Он еще раздумывал над тем, что делать с книгой, когда позади него раздался оглушительный треск, наводящий ужас в его сердце. Ему показалось, что огромное земное чудовище выбралось из недр земли и зловеще зашипело позади него. С запредельным беспокойством, с мертвенным лицом он обернулся, выронив из трясущихся рук библию.
Инстинкт его не обманул, перед ним стояла тварь, которую никто и никогда не видывал. Существо не принадлежало земному миру. Пол раскололся и из земли, что была под церковью, в красном огненном свете, что струился с недр земли, вылезла со злобным и зловещим видом тварь. У нее была огромная голова, изо рта выступал большой раздвоенный язык, схожий со змеиным. Руки и ноги были весьма мускулистыми и похожими на конечности льва, на пальцах были острые когти. Казалось, что существу достаточно лишь провести пальцем по телу человека и его острый, как кинжал, коготь распорол бы плоть человека пополам. На огромных лапах было по четыре пальца, на голове красовались два длинных рога. Глаза светились лютой ненавистью, они горели, словно два уголька в глубине черных, казалось, бездонных глазниц. Существо выпрямилось во весь свой исполинский рост, и стало выше Германа в два раза.
