Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка
— Нет, я здесь никого не знаю, просто проездом. Я вижу у вас пару костылей. У вас что-то с ногами?
— Одна хромает, да и другая не вполне в порядке. Здесь вы ничем не можете помочь, доктор! А-а, власти уже на месте происшествия. Бдительны, как всегда! Это означает, что человек, выловленный из воды, больше не нуждается в ваших услугах, доктор! Но давайте все-таки взглянем на него.
Напротив рыбного рынка на широком причале, около домика паромщика, собралась группка людей. Поверх голов столпившихся судья разглядел возвышавшуюся фигуру всадника. Позолоченный шлем с красным плюмажем и красный шейный платок выдавали в нем капитана императорской гвардии.
Наставник Тыква сгреб свои костыли, сполз с осла и заковылял к толпе. Ослик, опустив одно ухо, занялся поисками съедобного мусора между булыжниками. Судья Ди спешился и последовал за даосом. Зрители расступились, дав старику подойти, похоже, они хорошо его знали.
— Это Тай Мин, счетовод из «Зимородка», учитель, — тихо пояснил высокий детина. — Ни малейших признаков жизни.
Гвардейцы в длинных кольчугах сдерживали толпу. Из-за плеча Наставника Тыквы судья Ди взглянул на человека, распростертого на земле перед копытами лошади капитана, и невольно содрогнулся. Не раз в своей жизни судье приходилось сталкиваться с насильственной смертью, но этот труп был особенно ужасен. На молодом человеке осталась только куртка, длинные мокрые рукава которой прилипли к вытянутым рукам. Пряди слипшихся волос свисали на распухшее лицо. Босые ноги были сильно обожжены, руки — искромсаны. Из вспоротого живота вывалились бледные внутренности.
Возле трупа на коленях стоял младший гвардейский чин, спина его казалась очень широкой благодаря фигурным позолоченным наплечникам.
— В левом рукаве плоский пакет, — раздался вдруг хриплый голос. — Небось мое серебро.
— Молчать! — цыкнул гвардеец на костлявого человека с острым носом и клочковатой бороденкой, стоявшего в первом ряду зрителей.
— Это Вэй Чэн, хозяин «Зимородка», — шепнул судье Наставник Тыква. — Деньги для него — прежде всего!
Судья Ди бросил на тощего хозяина гостиницы беглый взгляд, затем обратил внимание на стоявшую рядом с ним девушку лет семнадцати: маленькую, тоненькую, в длинном голубом халате с красным кушаком. Блестящие волосы, разделенные на два ниспадавших локона, обрамляли хорошенькое личико, белое как мел, — девушка старалась не смотреть в сторону покойника.
Гвардеец поднялся с колен и почтительно обратился к своему командиру:
— Состояние трупа неопровержимо свидетельствует о том, что покойник весь день пролежал в воде, господин. Каковы будут ваши распоряжения?
Сидевший на лошади, казалось, не слышал обращенных к нему слов. Судье Ди не удавалось как следует рассмотреть его лицо, оно было прикрыто красным шейным платком, а глаза под тяжелыми веками неотрывно прикованы к хлысту, который всадник зажал в стиснутом кулаке, покрытом кольчугой. Он восседал верхом, стройный, неподвижный, как бронзовая статуя.
— Каков ваш приказ, господин? — снова спросил гвардеец.
— Отнесите тело в штаб, — промолвил командир глухим голосом. — Доставьте туда также рыбаков, которые обнаружили труп. И хозяина гостиницы, где работал убитый.
Он развернул лошадь так резко, что зрители едва успели отскочить. Он двинулся к широкой улице, уходившей от причала. Копыта лошади гулко цокали по мокрым булыжникам.
— Эй, вы все, отступите! — гаркнул гвардеец.
— Омерзительное убийство, — заметил судья Ди, обращаясь к Наставнику Тыкве, когда они возвращались к своим животным. — Однако он не военный. Почему же этим делом занимаются гвардейцы» а не административные власти?
— В Хэши нет чиновника, который обычно выполняет функции судьи, доктор. Это потому, что здесь взводится Павильон на воде — часть резиденции Двора. Город и его окрестности образуют так называемую особую зону, находящуюся в управлении императорской гвардии. — Старик взобрался на ослика и положил костыли поперек его спины. — Ну, здесь я с вами прощаюсь. Следуйте за отъехавшими по той улице. Увидите прямо за штабом гвардии две гостиницы. «Зимородок» и «Девять облаков» стоят друг против друга через улицу. Обе гостиницы удобны — выбирайте любую на ваш вкус! — Старик прищелкнул языком, и ослик тронулся, прежде чем судья Ди успел поблагодарить даоса.
Судья отправился в кузницу, расположенную на углу рыбного рынка: его лошадь нуждалась в хорошем отдыхе. Вручив кузнецу горсть медяков, он попросил почистить, накормить и приютить животное до завтрашнего утра.
Свернув на главную улицу, судья вдруг ощутил, что ноги его затекли от долгой поездки верхом, а во рту пересохло. Он вошел в первую же чайную и заказал большой чайник чаю. Полдюжины горожан собралось вокруг стола побольше, стоявшего у окна. Они оживленно беседовали, щелкая арбузные семечки. Попивая чай, судья вспомнил, что в особой зоне он обязан, в соответствии с действующими здесь строгими правилами, зарегистрироваться сразу же после приезда в штабе императорской гвардии. Он решил сделать это по дороге в гостиницу, ведь, по словам старого монаха, обе они расположены сразу за штабом. Раз счетовода из «Зимородка» пытали и убили столь ужасным образом, то все в этой гостинице, конечно же, будут всполошены. Поэтому лучше остановиться в «Девяти облаках». Хотя название «Зимородок» звучит очень привлекательно: судья как раз намеревался немного порыбачить в Хэши, подобно зимородку. В Пуяне времени на рыбалку никогда не оставалось. Вытянув ноги, судья размышлял о том, что гвардейцы наверняка очень скоро поймают убийцу. Военная администрация обычно работает эффективно, хотя их методы грубее, чем у гражданских властей.
Посетителей прибавилось. Судья Ди уловил кое-что из разговора вошедших.
— Вэй городит чушь, — сказал пожилой лавочник. — Тай Мин не вор. Я знавал его отца, старого бакалейщика.
— Но бандиты ни за что бы не напали на него, если бы у него не было серебра, — заметил молодой человек. — И потом, он выскользнул из города глубокой ночью. Это сказал мне сам кузнец. Тай нанял у него лошадь якобы для того, чтобы навестить заболевшего родственника.
Гости уселись в дальнем уголке. Судья налил себе еще чашечку чаю. Его интересовало прошлое Наставника Тыквы. Старик, похоже, был человеком образованным. Судья знал, что даосские монахи не связаны, как буддийские, уставом, и многие образованные пожилые люди, одинокие или разочаровавшиеся в жизни, становятся странствующими даосами. Чайная постепенно заполнялась людьми, отдельные голоса становились неразличимыми в общем гуле. Слуга зажег светильники, дымный запах масла смешивался с запахом мокрой одежды. Ди расплатился и покинул чайную.
Шел моросящий дождь. У уличного торговца напротив судья купил промасленную дождевую накидку и, прикрыв ею голову и плечи, быстро зашагал по оживленной улице.
Через два квартала главная улица, расширяясь, переходила в площадь. В центре площади возвышалось большое трехэтажное здание, напоминавшее крепость. Красно-синий флаг свисал с крутой крыши, покрытой голубой черепицей. Большие черные иероглифы на вершине крытых краснолаковых ворот гласили: «Императорская гвардия. Второе подразделение левого крыла». Два гвардейца, стоявшие на ступеньках из серого камня, беседовали со своим могучим собратом, которого судья Ди уже видел на причале. Судья хотел было подняться по ступенькам, но в эту минуту могучий гвардеец сбежал вниз и торопливо проговорил:
— Мой командир желает вас видеть, господин. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Прежде чем изумленный судья успел вымолвить слово, гвардеец свернул за угол здания. Он быстро распахнул дверь в смотровую башню и пригласил Ди подняться по крутой узкой лестнице. Преодолевая первые ступени, судья услышал, как его провожатый запер нижнюю дверь на металлический засов.
Глава вторая
В полутемном коридоре второго этажа гвардеец постучал в неприметную деревянную дверь. Он провел судью в обширный полупустой кабинет, освещенный высокой свечой, которая стояла на простом письменном столе в глубине комнаты. Приземистый молодой командир гвардейцев, сидевший за столом, вскочил и двинулся навстречу судье.
— Добро пожаловать в Хэши, судья Ди! — начал он, широко улыбаясь. — Я командир Сю. Присаживайтесь, пожалуйста.
Судья пристально посмотрел на него: округленное умное лицо, маленькие черные усики, жесткая, черная как смоль бородка… Определенно, они никогда не виделись раньше. Указывая на кресло рядом с письменным столом, хозяин кабинета продолжал:
— Вы были слишком заняты, ваша честь, чтобы обратить на меня внимание, когда мы встретились два года тому назад в Ханьюане, где вы занимались делом об убийцах с заводей. Я был при императорском прокуроре. — Он обратился к младшему чину: — Ты больше не нужен, Лю. Я сам подам чай.
