Кондратий Жмуриков - Халява для раззявы
Спустя полчаса Нина Михайловна и Георгий Михеич завтракали на космической кухне. Мерзеева задумчиво размешивала сахар серебряной ложечкой в маленькой фарфоровой чашечке.
– Жоржик, – произнесла она, расстягивая слова. – Я… вчера… рассказала тебе, зачем приходила в „Букинист“. Ты… обещал помочь… Конечно, я… не настаиваю, но… мы могли бы… стать компаньонами. Это большие деньги…
Если честно, Михеич смутно помнил, что он вчера наобещал. Разговор шел по поводу какой-то марки, журнала и какого-то лоха. Или наоборот, по поводу какого-то лоха, журнала и марки? Что-то вертелось в голове Михеича, билось, но…
Жорик страдальчески наморщил лоб, изображая мыслительный процесс. Раз речь идет о деньгах, тем более о больших деньгах, почему бы не помочь такой женщине? Возможно, сумму даже не придется делить пополам. Какие могут быть счеты между суп…, ну, нет, это пока рановато.
Георгий Михайлович снова выслушал душераздирающую историю о пропавшей марке и мерзавце зяте. Он наконец-то понял, что этот лох никакой не лох. Вернее, лох по фамилии Лоховский. В голове Михеича сразу же заработали всевозможные винтики, шестеренки, гаечки. Мыслительный процесс со скрипом, но пошел. Первым делом следовало напасть на след Лоховского и его дружка, отнять у них список и самим найти нужный журнал.
– Гениально! Супергениально!!! – язвительно проговорила Нина Мхайловна. – Все остальное – просто ерунда. Главное – напасть. Вот только как на этот след напасть? Кукуевск, между прочим, город-мегаполис. Тут можно до Второго пришествия искать человека и не найти.
Мерзеева тут же взяла себя в руки и, ласково улыбаясь, продолжила:
– Жоржик, Жоржуля, как нам этого придурка найти?
Михеич несколько минут подумал и заявил:
– А нам его менты найдут.
– Это как? – Мерзеева чуть не опрокинула на себя чашку с уже остывшим кофе.
– А вот так. Заявим, что мы его разыскиваем. Награду объявим. Дадим ориентировку и они нам его на блюдечке с голубой каемочкой принесут. Да еще в подарочную упаковку завернут.
Мерзеева с сомнением покачала головой:
– А за что они его ловить будут? Я понимаю, если б он бандит, жулик или мошенник был. А так…
– А мы придумаем что-нибудь. Например, что он тебя хотел изнасиловать…
Нина Михайловна громко захохотала, представив себе, как Лоховский пытается ее изнасиловать. Ее огромные груди заколыхались, как два дирижабля на ветру. Отсмеявшись, Мерзеева вытерла слезы и отвергла план Михеича.
– Ты просто этого шибздика не видел. Он дохлый, его соломиной перешибить можно. К тому же он меня боится. Да и не поверит этому никто. Я и Филька… Ну, ты Жорик шутник.
– Ну чего-нибудь придумаем, не переживай. А может, он сам домой вернется. У него, небось, и документов при себе никаких нет.
Нина Михайловна, тяжело вздохнув, проговорила:
– Есть. Я ему собственными руками отдала, чтоб катился к чертям собачьим.
Михеич потрепал Мерзееву по мягкой щеке и утешительным тоном произнес:
– Ну, все равно придет. С женой, например, попрощаться. К другу зайдет. Найдем-найдем, не сомневайся.
Михеич ушел в комнату и через минуту вернулся с мобильным телефоном, вернее телефончиком. Аппаратик казался совершенно крошечным на огромной ладони Мерзеевой.
– На вот, возьми. Если вдруг товй Филька заявится, мне на мобилу звякнешь, а уж дальше мое дело.
– Жоржинька, а как же ты? – обратилась к Михеичу Мерзеева.
– А! – махнул рукой Георгий Михеич. – У меня второй есть. Сама понимаешь, связь для делового человека – на вес золота.
Нина Михайловна внимательно посмотрела на эту крохотульку, которая дороже золота, обратив внимания на массу кнопочек. Осторожно, будто это зарядное устройство, она потыкала кнопки, изучая возможности мобильника. Курс „молодого мобильщика“ под руководством Михеича Мерзеева прошла быстро. Гораздо больше времени заняли другие дела, о которых мы из скромности умолчим. Время пролетело быстро и незаметно. Гостеприимный хозяин, то потчевал гостью всяческими деликатесами, то демонстрировал чудеса видеотехнихки, то…
Под вечер они договорились, что будут вести поиски параллельно. Михеич вызвал своего шофера-телохранителя-секретаря, и тот за пять минут домчал Нину Михайловну до дома.
Подъезд родной коммуналки встретил Мерзееву негостеприимно. Лампочки не было, в темноте она наступила в какую-то подозрительную лужицу, вляпалась во что-то мягкое и больно ушибла о перила локоть. После европодъезда Михеича Нине Михайловне показалось, что она в самых ужасных трущобах Гарлема. Где эти самые трущобы находятся, она не знала, видела в каком-то американском триллере. Про маньяка. Это воспоминание заставило Нину Михайловну поежиться и прибавить шагу. Она поднялась на свой этаж, подошла к двери и споткнулась об что-то большое, лежащее у дверей. Она рукой коснулсь пола и пальцы стали мокрыми и липкими.
„Кровь! Труп! Маньяк!“ – пронеслось у нее в голове. От ужаса волосы на Голове Нины Михайловны зашевелились и она истошно заорал:
– Караул, убивают!!!
В этот момент труп зашевелился и тоже заорал, как эхо повторяя слова Мерзеевой:
– Караул, убивают!!!
Дикие вопли не оставили жильцов квартир равнодушными они высыпали на лестничную клетку из всех квартир. Раскрытые двери слегка осветили арену этих ужасов. Нине Михайловне удалось разглядеть „труп“, привалившейся к стене. Рабочий человек Козябкин, не нашел в себе силы открыть дверь или дотянуться до звонка, после тяжелого трудового дня. Обессиливший трудящийся сидел в луже самого настоящего портвейна, купленного им к ужину. Судя по состоянию Козябкина он уже успел отужинать не одну такую бутылочку.
Мерзеева распираемая злобой из-за того, что попала в такое дурацкое положение рявкнула, пнув „труп“ носком сапога:
– Алкаш, долбанный, морда сучья, меня из-за тебя чуть инфаркт не расшиб. Придурок. Вот участковому пожалуюсь, он…
Нина Михайловна виртуозно выругалась, переступила через мнимый труп и двинулась в ванную, отмывать „кровь“ с рук.
Добросердечные соседи, втащили рабочего человека в его комнату. Не лежать же ему всю ночь, пока проспится, на цементном полу. Заболеет же. Или еще кого напугает до смерти. Через пять минут все успокоились, через десять занялись своими делами, а через пятнадцать и вовсе забыли о происшествии.
* * *После первой неудачи, подняв настроение порцией горячительного, Сивухин двинулся к следующему владельцу журнала. Тот стоял в списке под номером два и прозывался Удавом. Удав так Удав. Может товарищ из цирковой семьи дрессировщиков и это его артистический псевдоним? В общем, Костик не стал загружать голову лишними раздумьями и смело направился на встречу неизвестности.
В отличие от Мокрухинского переулка, дом господина Удава отыскался быстро и без лишних трудностей. Модерновая высотка для лиц со средним и чуть выше среднего достатка. Тут уж точно никаких гоблинов и бандитов, простые мирные служащие, скромные предприниматели, свой брат интеллигент. Костик и сам бы жил в таком доме, если бы лет двадцать назад доучился бы в Педагогическом институте города Кукуевска имени Народных просветителей на философском отделении. Сивухин еще помнил те времена, кода их куратор, старичек-профессор, называл его надеждой курса, будущим русской философии. Только это будущее осталось в далеком прошлом. И все же иногда Сивухин вспоминал о своем интеллигентском прошлом. У него под кроватью лежал потрепанный томик Кьеркегора, который он иногда, во время бессонницы, полистывал.
Нужная квартира оказалась на третьем этаже. На лестничной клетке было довольно чистенько и респектабельно. Все двери были оббиты кожей или под нее, солидные ручки, номерки на дверях, массивные глазки, аккуратненькие коврики. Костик пригладил пятерной волосы, внутренне собрался и позвонил в дверь. Ни какой реакции. Он снова позвонил и прислушался. Тонкий слух Сивухина уловил какое-то движение в глубине квартиры. Затем раздались легкие, женские шаги. Кто-то пристально рассмотрел Костика в глазок и через секунду дверь отварилась.
Сивухин потерял дар речи. В дверях стояла черноволосая женщина, одетая в коротенький полупрозрачный халатик, который не только ничего не скрывал, а как раз наоборот подчеркивал. Сивухин обалдело уставился на прелестницу.
– Ну что же ты застыл, проходи – пригласила Костика хозяйка приятным грудным голосом с потрясающей интонацией, обращаясь к нему как к давниншнему долгожданному знакомому.
Сивухин как загипнотизированный проследовал за женщиной в гостиную. Черноволосая красавица уселась на диване, поджав под себя ноги так, что полы коротенького халатика разъехались, показав кусочек черных шелковых кружев ее трусиков. Костик почувствовал как у него загорелись щеки, в горле пересохло, а язык словно приклеился к небу.
