Эрнест Хорнунг - Джентльмены-мошенники (сборник)
В виду показался молодой человек верхом на превосходном коне.
Фальшивую мебель вернули на место, а дверь закрыли и заперли. Мужчины заняли свои места на передке и на крыше, и фургон вновь покатил по дороге, направляясь к станции Битон. Но, как бы успешно ни шло до сих пор предприятие, опасность тем не менее была близка. Они не проехали и трех миль, когда Карн услышал позади стук копыт. Вскоре в виду показался молодой человек верхом на превосходном коне. Он нагнал фургон и жестом велел возчику остановиться.
– Что случилось? – спросил тот, натягивая вожжи. – У нас что-то свалилось?
– Вы не видели тут парня на лошади? – спросил всадник, который так запыхался, что с трудом выговаривал слова.
– Какого парня и какую лошадь? – уточнил тот, кто сидел на крыше.
– Молоденького парнишку, весом этак килограммов в сорок пять, с соломенными волосами, на чистокровном жеребце.
– Нет, мы не видели никакого парнишки с соломенными волосами на чистокровном жеребце весом килограммов этак в сорок пять, – ответил Карн. – А что стряслось?
– Лошадь понесла и удрала в холмы, – сказал всадник. – Хозяин разослал нас во все стороны на поиски.
– Простите, ничем не можем помочь, – произнес возчик, готовясь тронуть с места. – Доброго вам дня.
– Спасибо, – сказал всадник и свернул на проселок, а фургон покатил дальше, пока не достиг железнодорожной станции. Через полчаса – в одиннадцать – подошел товарный поезд, который затем отправился в маленький приморский город Баруорт на южном побережье. Там содержимое вагонов погрузили на пароход, прибывший тем же утром из Лондона.
Когда фургон в целости и сохранности переправили на палубу парохода, к Карну подошел высокий смуглый человек – судя по важному виду, одновременно владелец и капитан корабля. Они вместе спустились в салон, и случайный наблюдатель, окажись он там, заметил бы, как из рук в руки перешел чек на крупную сумму. Часом позже “Джесси Брэнкер” вышла в открытое море, а какой-то военный, ничуть не похожий на трудолюбивого возчика, который оставил мебельный фургон на палубе парохода, направлявшегося в Испанию, стоял на платформе в ожидании экспресса в Лондон. Добравшись до столицы, Карн застал там величайшее волнение. Улицы гудели от оглушительных выкриков газетчиков:
– Украден фаворит Дерби! Эбонит исчез из конюшни!
На следующее утро во всех газетах появилось объявление, предлагавшее награду в пятьсот фунтов за “любые сведения, способные привести к поимке человека или людей, которые утром 28 мая украли (или способствовали краже) из Питмановской конюшни фаворита Дерби – коня по кличке Эбонит, собственность достопочтенного графа Кэлингфорта”.
На следующей неделе Мальтийский Рыцарь, принадлежавший Саймону Карну (Порчестер-хаус, Парк-лейн), с минимальным преимуществом в напряженнейшей борьбе выиграл Дерби. Мандарин пришел вторым, Флибустьер третьим. Как ни странно, до сих пор никто в беговой среде не раскрыл тайну, которой окружено исчезновение одной из лучших лошадей, когда-либо выступавших на английском ипподроме.
И посейчас, вспоминая о своем звездном часе – о том, как в Эпсоме он, победитель, окруженный вопящей толпой, вел Мальтийского Рыцаря с ипподрома, – Саймон Карн чуть заметно улыбается и тихонько бормочет:
– Стоил двадцать тысяч фунтов – и проиграл мебельному фургону…
III. Заслуга перед отечеством
На следующий день после того, как Саймон Карн, протеже графа Эмберли, предстал перед наследником престола на утреннем приеме, Климо досталось одно из самых интересных дел в его практике. Часы в приемной только что пробили два, когда появилась пожилая домоправительница и протянула детективу карточку, на которой стояло имя миссис Джордж Джефрис (Белламер-стрит, Блумсбери, 14). Климо немедленно велел впустить посетительницу, и упомянутая дама появилась перед ним, едва он успел договорить.
Она была молода, скромно и небогато одета, не старше двадцати четырех, хрупкая и изящная, со светло-каштановыми волосами и глазами, которые яснее всяких слов говорили о ее национальности. Миссис Джефрис выказывала несомненные признаки серьезной тревоги. Климо внимательно посмотрел на нее. Хоть и говорили, что сердце у него тверже кремня, детектив обратился к молодой женщине далеко не так неприветливо, как обычно к посетителям.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал он, – и объясните как можно короче, чем я могу быть полезен. Говорите максимально ясно и, если хотите моей помощи, не колеблясь рассказывайте все.
Гостья села и немедленно начала:
– Меня зовут Эйлин Джефрис. Я жена инспектора Английского банка и дочь Септимуса О’Грэди из Чикаго.
– Я запомню, – ответил Климо. – Как долго вы состоите в браке?
– Два года. В сентябре будет два. Мы с мужем познакомились в Америке, потом переехали в Англию и поселились здесь.
– Я так понимаю, вы оставили на родине отца?
– Да, он предпочел жить в Америке.
– Позвольте поинтересоваться, каков род его занятий?
– Это прозвучит глупо, но… боюсь, я не могу ответить, – ответила миссис Джефрис, слегка покраснев. – Он всегда держал в секрете от меня способы, которыми зарабатывал на жизнь.
– Довольно странно, не правда ли? – спросил Климо. – У него были частные источники дохода?
– Я ни о чем таком не слышала.
– В доме бывали деловые люди?
– К нам вообще мало кто приходил. У нас было мало друзей.
– А к какой национальности принадлежали эти немногочисленные друзья?
– Они в основном ирландцы, как и мы, – сказала миссис Джефрис.
– Не поссорились ли ваши отец и муж, до того как вы покинули Америку?
– Открыто – нет. Но я вынуждена признать, что они не были друзьями. С моим отцом нелегко поладить.
– Неужели? Пожалуйста, продолжайте.
– Сначала я должна объяснить, что в конце января мой отец прислал нам из Чикаго каблограмму[22], сообщая, что в этот самый день отплывает в Англию и что, если мы не возражаем, он намерен поселиться у нас по прибытии. Он должен был отправиться из Нью-Йорка в субботу; как вам известно, путь по морю занимает около шести дней. Приехав в Англию, отец прибыл в Лондон и появился у нас на Белламер-стрит на первой неделе февраля. С тех пор он живет с нами.
Эйлин Джефрис
– Вы знаете, что привело его в Англию?
– Понятия не имею, – осторожно ответила молодая женщина, задумавшись на несколько секунд, что не ускользнуло от внимания Климо.
– Вам известно, с кем он имел дела здесь?
– Нет. Несколько раз он примерно на неделю уезжал в Мидлендс, но я не знаю, по какому поводу. В последний раз он уехал пятнадцатого числа минувшего месяца и вернулся девятого, в тот самый день, когда моего мужа вызвали в Марсель по важному банковскому делу. Я немедленно заметила, что отец нездоров. Его лихорадило, и едва он лег, как начал бредить, повторяя вновь и вновь, что жалеет о каком-то поступке – и если только он выздоровеет, то “бросит” навсегда. Почти две недели я ходила за ним, пока он не поправился настолько, чтобы узнать меня. Когда отец пришел в себя, я получила телеграмму, которая и привела меня к вам.
Она достала из кармана листок бумаги и протянула Климо. Тот взглянул на него, изучил почтовый штемпель и дату. Телеграмма пришла из Чикаго и гласила: “О’Грэди, Англия, Лондон, Белламер-стрит, 14. Почему не отвечаете? Каковы шансы? Нерон”.
– Разумеется, я не поняла, что это значит. Отец не поверял мне своих дел, и я не знала, кто такой загадочный Нерон. Но поскольку доктор недвусмысленно заявил, что, если отец будет работать, наступит рецидив, который, скорее всего, убьет его, я спрятала телеграмму в ящик, решив подождать, пока папа не окрепнет достаточно, чтобы уделить ей внимание без опасности для здоровья. На следующей неделе он еще был слаб, и, к счастью, чикагский корреспондент молчал. Потом пришло второе послание. Оно тоже из Чикаго – и с той же подписью. “Ответьте немедленно, не забывайте о последствиях. Время поджимает; если не продать по нынешней цене, упустим покупателя. Нерон”.
Прибегнув к испытанной тактике, я и вторую телеграмму убрала в ящик, решив, что Нерон подождет. Впрочем, сделав это, я вызвала больше неприятностей, чем предполагала. Меньше чем через двое суток я получила третье послание – и тогда решилась и немедленно отправилась к вам. Что оно означает, я не знаю, но не сомневаюсь, что оно предвещает какую-то беду моему отцу. Вы прославленный детектив. Поскольку муж в отъезде, отец не в состоянии защитить меня и в Англии у нас нет друзей, я решила, что самым разумным будет посоветоваться с вами.
– Покажите последнюю телеграмму, – сказал Климо, протягивая руку за полоской бумаги.
Первая и вторая телеграммы были совершенно ясны, но третья оказалась настоящей загадкой. Она гласила: “Волнуемся – альфа – омега – шестнадцать – четырнадцать – сегодня – пятьдесят – кусков – приготовьте – семьдесят – восемь – бразильцы – один – двадцать – девять. Нерон”. Климо прочел телеграмму, и гостья заметила, как он покачал головой.
