Клод Изнер - Мумия из Бютт-о-Кай
Бывший учитель вышел, и дверь за ним закрылась, звякнув колокольчиком. Жозеф устало закатил глаза.
— Как же он мне надоел со своим Шеврелем! А вы тоже хороши! Это неслыханно! Вы провели здесь всего пять минут и снова удираете! — возмущенно воскликнул Жозеф.
— Послушайте, разве не вы только что просили, чтобы я помог мадам Баллю? Боюсь, я опять проколю шину, так что лучше пешком… Я доберусь туда минут за двадцать. Присмотрите за моим велосипедом.
— Услуга за услугу: у вашей сказки о цветке есть продолжение? Я начал рассказывать ее Дафнэ, и она тут же заснула. Что там было дальше?
— Да я уже забыл, о чем там речь, — растерялся Виктор.
— Об уродливом цветке, который отправился навстречу солнцу.
Виктор почувствовал себя Шахерезадой.
— М-да… Когда безобразный цветок вернулся, он стал неслыханно красив! Пчелы слетались к нему, радостно жужжа. Бабочки, привлеченные его чудесным ароматом, наперебой махали над ним крылышками… Э-э-э… Жозеф, это смешно! Неужели вы всерьез хотите, чтобы…
— А как вы думали?! Мне тоже надо иногда отдыхать! Если не буду высыпаться, я стану для вас бесполезен. А ваша сказка действует на мою дочку лучше, чем успокаивающая микстурка.
— Ну спасибо.
— Да не за что, это чистая правда! Итак, безобразный цветок стал безумно счастлив…
— До поры до времени. Потому что через несколько дней он осознал, что из-за такой бешеной популярности у него не остается ни единой минутки на себя. Поэтому, когда дуновением ветерка его пригнуло к тонкой былинке, он спросил у нее: «Скажи, как тебе удается быть такой маленькой?». И она ответила: «Все очень просто, я дружу с луной». Вот и все, вы довольны, Жозеф?
— Я понял, это бесконечная история…
— Конечно! Вы и сами можете сочинить такую.
Виктор неторопливо шел по пассажу дю Коммерс. Напротив дома 8 в 1794 году располагался читальный зал вдовы де Бриссо, где были собраны труды по юриспруденции, принадлежавшие когда-то ее мужу-жирондисту. Когда его повесили, вдова с сыном находилась под наблюдением полиции. Недалеко от читальни стоял дом, где в 1793 году Марат писал свои статьи, подписывая их словами «Друг народа». «Казалось, все это происходило вчера», — думал Виктор, представляя себя одним из революционеров, арестованных за распространение запрещенных памфлетов.
Он очнулся от размышлений лишь у Кур де Роан. Под окнами домов росли каштаны; лошади жевали в стойле сено.
Из сарая с приоткрытыми створками высыпали полосатые котята, а за ними — кошка.
«Кажется, мне повезло: не придется идти на улицу Друо», — подумал Виктор. Все говорило о том, что Тетушка дома.
Он заглянул в сарай. После яркого света глаза не сразу привыкли к полумраку, но, приглядевшись, он увидел там и пыльную модель трехмачтового парусного судна, и амфору без ручки, и чучело выдры, и букетики искусственных цветов, и глобус…
— Тетушка! — крикнул он.
Ему почему-то стало не по себе, словно среди старых вещей бродили тени их бывших хозяев, готовые окружить незваного гостя и бросить в темницу, где он будет прозябать до самой смерти.
Виктор поспешил выйти. Вид тощих кошек, растянувшихся на солнышке, его немного успокоил. Сложив руку козырьком, он поднял взгляд на окна второго этажа. Увы, они были занавешены, и он смог различить лишь стоявшие на подоконнике горшки с геранью.
Поднявшись, он постучал, подождал немного и, не получив ответа, повернул ручку. Дверь отворилась. Войдя, он споткнулся о скамеечку для ног и раздраженно отшвырнул ее в сторону. Ему вспомнилась неприятная сценка из детства: когда ему было шесть лет, он проснулся среди ночи, побежал в спальню родителей и, ворвавшись туда, наткнулся на сервировочный столик. Грохот, крики, ярость отца…
Виктор прошел в комнату мадам Пийот. Сквозняк шевелил занавески на приоткрытых окнах. В мягком полумраке полки вдоль стен, заставленные безделушками и коробочками, казались геометрическим орнаментом, нарисованным прямо на обоях. На пол спланировал какой-то конверт. Виктор поднял его и, выпрямившись, вздрогнул, увидев силуэт, прислонившийся к сундуку.
— Вы здесь! Что вы задумали? Вы что, не слышали, как я стучал?
Тетушка медленно повернулась к Виктору. Он улыбнулся, радуясь, что застал ее дома, но через долю секунды его улыбка исчезла. Поза женщины была неестественной, и он вдруг понял, что ее ноги не касаются пола.
Глава девятая
Вторая половина того же дня
Этим осенним днем коридоры префектуры казались мрачнее и грязнее обычного.
Огюстен Вальми медленно поднимался по ступеням главного полицейского управления в свой кабинет, ранее принадлежавший инспектору Лекашеру, — невзрачное помещение с геометрическим темно-коричневым рисунком на обоях, который действовал Вальми на нервы. Единственное, что ему здесь нравилось, — это раковина, установленная под зеркалом с облезлой амальгамой.
Он шел по коридору бледно-зеленого цвета, когда услышал, как его окликнул дневальный.
— Господин инспектор, начальник управления приказал вам незамедлительно отправиться в Кур де Роан. Комиссару Перо из Шестого округа позвонили: некто обнаружил труп женщины в доме 12. Комиссар Перо побывал там и установил факт смерти. Он отправил туда двух своих полицейских, Шаваньяка и Жербекура, которые охраняют место преступления. Начальник настаивает, чтобы именно вы провели расследование.
— Но Шестой округ закреплен за Раулем Перо! Я занят по горло, скопилось много бумаг, которые нужно разобрать. Мое присутствие действительно необходимо?
— Я лишь передаю вам указания. Начальник уточнил, что тревогу поднял некий Виктор Легри, хорошо известный полиции нашего округа, и еще — что дело серьезное и не подлежит огласке.
Когда девять месяцев назад Огюстен Вальми принимал дела от инспектора Аристида Лекашера, тот предупредил его насчет Виктора Легри. Лекашер сообщил, что сей книготорговец имеет обыкновение соперничать с полицией. Мало того, что сует повсюду нос, мешая расследованию, — еще и совершает ошибки, которые всякий раз должны были бы привести к катастрофе, но почему-то все выходит наоборот: при помощи своего шурина или других лиц, а также благодаря необычайной удаче, он задерживает убийц с такой же легкостью, с какой первоклассный стрелок попадает в яблочко.
Огюстену Вальми было тридцать семь, и он успел прослыть талантливым сыщиком. Он тщательно следил за собой, отличался спокойным, даже флегматичным характером и никому не доверял. Когда Лекашер предупредил его о возможном вмешательстве Виктора Легри в дела полиции, Вальми лишь невозмутимо пожал плечами. Он был уверен, что проблем с сыщиком-любителем у него не возникнет. Значит, мсье Легри появился на сцене! В Кур де Роан погибла женщина, и это чертов книготорговец первый оказался на месте преступления.
Огюстен Вальми отправился туда незамедлительно. Его не покидало странное ощущение, будто он забыл что-то очень важное. Руки! Он собирался намылить их, когда ему передали приказ начальника. Не выполнив этот ритуал, Вальми чувствовал себя не в своей тарелке. Он развернул носовой платок и тщательно вытер пальцы. Затем изучил свое лицо в карманном зеркальце, поправил воротник, расчесал на пробор жесткие каштановые волосы и одернул рукава модного пальто из мягкой вигони.[53]
— Вы не передвигали мебель?
Еще не оправившись от волнения, Виктор молча покачал головой. Позвонив в полицию, он выпил бокал коньяку в небольшом кафе, а потом стоял у сарая Тетушки в ожидании своего давнего приятеля комиссара Рауля Перо.[54] Но того отстранили от расследования в пользу преемника Аристида Лекашера, нового инспектора, фамилия которого напоминала об известном сражении времен Революции.[55] При виде него Виктор отметил, что тот держится неестественно прямо, точно кол проглотил.
— Начнем с самого начала, мсье Легри. У вас была назначена встреча с мадам Пийот?
Здесь только что погиб человек, и смерть ощущалась так близко, что Огюстен Вальми умирал от желания поскорее вымыть руки. Если бы не этот книготорговец, он бы без колебаний вошел в квартиру, чтобы воспользоваться рукомойником.
— Сколько можно повторять: меня привела в этот квартал случайность, мадам Пийот обещала поискать для меня книги, которые нужны одному из моих клиентов, и вот…
— Признайте, любопытное совпадение, особенно если учесть ваше пристрастие к расследованию преступлений. Ваше присутствие на месте вероятного убийства не выглядит случайным.
— А вы не думаете, что это самоубийство?
— Скамеечка для ног наталкивает на подобную мысль. Но странный факт — она слишком далеко от трупа. Хотя… женщина могла оттолкнуть ее, когда затянулся узел. Поскольку вы утверждаете, что ничего не передвигали…
