Борис Акунин - Любовница смерти
Я, конечно, накинулась на нее с расспросами, но она внезапно замолчала, и ее пухлое лицо исказилось от испуга.
— Господи, а вдруг Он оскорбится на меня за болтливость? Что если теперь третьего Знака не будет?
И в смятении убежала, оставив меня терзаться завистью. Кажется, терзаться завистью — это всё, что мне в последнее время остается.
Как я завидовала Офелии! Как ненавидела ее! Как хотела оказаться на ее месте!
А, выходит, ее место — мутная вода под Устинским мостом, где плавает сор и в иле шевелятся жирные пиявки.
* * *Гэндзи позвонил в дверь без четырех минут пять — я лежала на кровати и от нечего делать смотрела на циферблат часов.
— Она нашлась, — сказал он, когда я открыла.
— Кто? — спросила я.
— Как кто? — удивился он. — Офелия.
Какой-то знакомый из полиции сообщил ему о найденной в Яузе утопленнице, по приметам похожей на пропавшую девушку. Гэндзи уже был в морге, однако достоверного опознания произвести не смог, ведь он видел ее только в полумраке, да и лицо изменилось.
— Я заезжал к Просперо, но его нет дома, — сказал Гэндзи. — Вы — единственная из соискателей, чей адрес мне известен. И то лишь благодаря тому, что я однажды проводил вас до дому. Едемте, Коломбина.
И мы поехали…
* * *Да, это была Офелия, вне всякого сомнения. Служитель сдернул грязно-серую, с тошнотворными пятнами простыню, и я увидела худенькое тельце, вытянувшееся на узком, оцинкованном столе, заострившееся личико, знакомую оцепенелую полуулыбку на бескровных губах. Офелия лежала совсем нагая; ее тонкие ключицы, ребра, острые бедра проступали сквозь голубоватую кожу; руки были сжаты в крошечные кулачки. В первый миг труп показался мне похожим на ощипанного цыпленка.
Если Вечный Жених меня выберет, я тоже буду лежать вот так — голая, с остекленевшими глазами, и пьяный сторож прицепит мне к ноге клеенчатый номерок?
Со мной приключилась самая настоящая истерика.
— Она не хотела умирать! Она не должна была умереть! — кричала я, рыдая у Гэндзи на груди самым жалким образом. — Она даже не была настоящей соискательницей! Он не мог ее выбрать!
— Кто «он»?
— Смерть!
— Почему тогда «он», а не «она»?
Я не стала объяснять непонятливому про der Tod, а вместо этого, неожиданно для себя самой, набросилась на него с упреками:
— Почему вы меня привезли в это кошмарное место? Вы лжете, что не могли ее опознать! Не так уж она изменилась! Вам нарочно хотелось меня помучить!
И тут он тихо, но отчетливо произнес:
— Вы правы. Я хотел, чтобы вы видели ее такой.
— Но… Но зачем?
Я задохнулась от негодования.
— Чтобы вы очнулись. Чтобы поняли — этому сумасшествию нужно положить конец. — Гэндзи кивнул на голубое тело утопленницы. — Хватит смертей. Для того я и вступил в ваше общество.
— Так вы не хотите стать женихом Смерти? — тупо спросила я.
— Однажды, много лет назад, я уже исполнил эту роль, — с мрачным видом ответил он. — Думал, что женюсь на прекрасной девушке, а вместо этого женился на смерти. Одного раза довольно.
Я не поняла этой аллегории. Да и вообще не могла ничего здесь понять.
— Но ведь вы стрелялись из револьвера! — вспомнила я. — Причем дважды! Просперо рассказывал. Или это был какой-то трюк?
Он с некоторым смущением дернул плечом.
— Что-то вроде этого. Видите ли, мадемуазель Коломбина, я в некотором роде являю собой редкостный феномен: всегда выигрываю в любой jeu de hasard.[1] Не знаю, чем объясняется эта аномалия, но я давно уже с нею свыкся и изредка ею пользуюсь в практических целях, как, например, во время знакомства с господином Просперо. Даже если бы в барабане было вставлено четыре патрона из пяти, мне наверняка выпало бы пустое гнездо. А уж один шанс смерти на четыре шанса жизни — это просто смешно.
Я не знала, как отнестись к этому диковинному объяснению. Обыкновенное бахвальство или у него в самом деле какие-то особенные отношения с судьбой?
Гэндзи сказал:
— Не забывайте того, что увидели здесь. И ради Бога, не делайте глупостей, какие бы чудодейственные знаки вам ни были явлены. Ждать осталось недолго, все решится уже завтра. Я разрушу этот омерзительный храм трупопоклонства. Да, я не успел вам сказать — рассыльный принес мне записку от Просперо. Наверняка вам нынче доставят такую же. Собрания возобновляются. Завтра нас ждут, как обычно, в девять.
Я сразу забыла и о Гэндзи с его разрушительными планами, и даже о холодной мертвецкой, насквозь пропахшей миазмами разложения.
Завтра! Завтра вечером я опять увижу его.
Я проснусь, я снова начну жить".
Он был волшебно прекрасен— Сегодня я представлю вам лучшее из своих изобретений! — объявил дож, стремительно входя в полутемную гостиную.
Он показался Коломбине волшебно прекрасным в малиновой бархатной блузе с батистовым жабо, сдвинутом набок берете и коротких замшевых сапогах. Истинный Мефистофель! На боку, усугубляя сходство, посверкивал драгоценными каменьями кинжал.
Вслед за ним из дверей повеяло сквозняком, свечи на столе затрепетали и погасли — остался лишь неверный пламень жаровни.
Дож вынул клинок из ножен, коснулся поочередно каждой из свечей, и — о чудо из чудес — они снова зажглись одна за другой!
Затем Просперо обвел взглядом собравшихся, и глаза каждого загорелись, точно так же, как минутой раньше свечи. Коломбина ощутила на себе привычное воздействие этого магнетического взгляда. Ее вдруг бросило в жар, сделалось трудно дышать, и она почувствовала, что наконец просыпается, выходит из спячки, длившейся целых три дня — всё то время, пока не было вечерних собраний.
Самое сказочное, самое чудесное из всех доступных человеку переживаний — предвкушение чуда — охватило и Коломбину, и, надо полагать, всех остальных.
Кудесник встал перед столом, и только теперь большинство присутствующих заметили, что все стулья кроме одного, председательского, исчезли, а посередине полированной поверхности возвышается нечто круглое, похожее на большой свадебный торт и прикрытое узорчатым платком.
— Когда-то я был инженером, и, говорят, недурным, — сказал дож, вкрадчиво улыбаясь в седые усы. — Но, уверяю вас, ни одно из моих изобретений не может сравниться с этим по гениальной простоте. Офелия соединилась с Вечным Суженым. Мы рады за нее, но кто теперь поможет нам поддерживать связь с Иным Миром? Я долго ломал над этим голову и придумал. Что лучше и недвусмысленней всего оповещает человека о том, как к нему относится рок?
Он подождал ответа, но все одиннадцать соискателей молчали.
— Ну же! — подбодрил нас Просперо. — Решение подсказал мне один из вас — принц Гэндзи.
Все посмотрели на Гэндзи. Тот глядел на дожа исподлобья, словно предчувствовал какую-то каверзу.
— Слепой случай, — торжествующе объявил Просперо. — Нет ничего более зрячего, чем слепой случай! Это и есть воля Высшего Судии. Спиритический сеанс — ненужная аффектация, забава для скучающих, истеричных дамочек. У нас все будет просто, ясно и безмолвно.
С этими словами он сдернул со стола платок. Что-то пестрое, колесообразное блеснуло сотней ослепительных звездочек. Рулетка! Обычная рулетка, из тех, какие можно увидеть в любом казино.
Однако, когда соискатели сгрудились вокруг стола и рассмотрели рулетку получше, обнаружилось, что в этом колесе фортуны имеется одна необычность: там, где полагалось быть двойному зеро, белел череп с перекрещенными костями.
— Изобретение называется «Колесо Смерти». Теперь каждый сможет сам выяснить свои отношения с Вечной Невестой, — сказал Просперо. — А вот вам и новый медиум. — Он раскрыл ладонь — на ней, посверкивая, лежал маленький золотистый шарик. — Этот прихотливый и, на первый взгляд, не подвластный ничьей воле кусочек металла станет вестником Любви.
— Но ведь Послания могут быть отправлены и иным способом? — встревоженно спросила Львица Экстаза. — Или теперь непременно через рулетку?
Беспокоится за свои Знаки, догадалась Коломбина. Ведь у Львицы установились с Царевичем собственные тайные отношения. Интересно какие? Что за Знаки он ей посылает?
— Я не толмач у Смерти, — строго и печально молвил дож. — Я не владею Ее языком в совершенстве. Откуда мне знать, каким способом пожелает Она объявить своему избраннику или избраннице о взаимности? Но этот способ прямого общения с роком представляется мне неоспоримым. Он похож на тот, при помощи которого древние выпытывали у оракула волю Морты, богини смерти.
Такой ответ Львицу, кажется, совершенно удовлетворил, и она с видом превосходства отошла от стола.
— Каждый из вас получит равный шанс, — продолжил Просперо. — Тот, кто чувствует себя готовым, кто достаточно крепок духом, может попытать счастья уже сегодня. Кому повезет, у кого после броска шарик попадет на знак мертвой головы, тот и есть избранник.
