Лора Роулэнд - Надушенный рукав
— Версия лишь одна: враги атакуют меня через Даемона. Вы не будете его допрашивать!
— Запрещая с ним беседовать, вы только наводите меня на мысль, что вы оба нечисты на руку.
Сано знал, что его слова граничат с обвинением. Властитель Мацудайра ожег его взглядом.
— Мне плевать, что вы подумаете, — процедил он сквозь сжатые яростью зубы. — Я не допущу травли своего клана.
— Прекрасно, — сказал Сано. — Тогда мне следует доложить сёгуну, что ваш племянник был на месте преступления, а вы скрываете его от следствия. Его превосходительство сам сделает выводы.
Властитель Мацудайра со злостью и страхом воззрился на Сано. Оба знали, что сёгун редко делал выводы сам. В данном случае ему не преминет помочь Янагисава. Канцлер будет стараться изо всех сил, чтобы убедить сёгуна, будто присутствие Даемона на месте преступления и сопротивление его дяди допросу подтверждают вину Даемона.
— Вы не скажете сёгуну о моем племяннике, — заявил властитель Мацудайра. Его тон грозил Сано кровавым возмездием.
— Не скажет он, скажу я, — вмешался Ибэ.
Властитель Мацудайра удостоил его пренебрежительным
взглядом, а Хирату и Сано — сожалеющим. Потом сделал знак слугам.
— Убедите их, что уважать мои желания в их лучших интересах.
Слуги оголили мечи. Сано понял, что борьба за власть уже испортила властителя Мацудайру. Честный, гуманный и бла-городный человек, каким он был когда-то, ни за что не опустился бы до насилия, призывая к повиновению. Слуги властителя Мацудайры наступали. Сано, Хирата и Ибэ пятились. Руки невольно потянулись к мечам, но их забрали стражники.
И вдруг прозвучал молодой мужской голос:
— Отзови своих псов, досточтимый дядя.
В дворик зашел самурай. Ему было чуть больше двадцати. Невероятно красивое лицо, сильное атлетическое телосложение и развязная походка. Он носил два меча на поясе, поножи и броню поверх одежды. За самураем следовали двое слуг, неся копье и шлем. Сано признал Даемона.
— Я ждал сёсакана-сама, — объяснил Даемон властителю Мацудайре, затем любезно поклонился Сано. — Я пришел, как только узнал, что вы здесь. Я слышал ваш разговор с дядей и так понимаю — вы хотели меня видеть. Я с радостью с вами побеседую.
Удивленный отношением Даемона, Сано перевел взгляд на властителя Мацудайру. Тот произнес угрожающим тоном:
— Не глупи, племянник! Иди по своим делам. Я сам все улажу.
— Иногда лучше оказать небольшое содействие, чем сыпать угрозами. Убедить сёсакана-сама, что я не убийца, которого он выслеживает, можно только в открытом и честном разговоре.
— Я пытаюсь защитить тебя, — сказал властитель Мацудайра, явно встревоженный упрямством Даемона. Сано предположил, что, если Даемон все же станет следующи м сёгуном, властителю Мацудайре будет трудно его контролировать. Еще Сано интересовало, насколько Даемон предан властителю Мацудайре.
— Расслабься, дядя. — Даемон успокаивающе похлопал рукой по воздуху. — Я знаю, что делаю. — Он повернулся к Сано: — Спрашивайте что хотите.
Властитель Мацудайра окинул гневным взглядом обоих. Хоть Сано и претила мысль оскорбить дядю Даемона, он не мог упустить шанс допросить племянника.
— Вы виделись в ночь убийства с главным старейшиной Макино в его поместье?
—Да, — ответил Даемон.
Сано пришел в замешательство — он ждал, что Даемон станет отрицать свой визит к Макино и предложит алиби на ту ночь.
— Зачем вы приходили?
— По делу, — объяснил Даемон. — Пару месяцев назад я решил, что из главного старейшины Макино получился бы ценный союзник. И начал его завоевывать. Макино сопротивлялся. Но тем вечером прислал мне приглашение навестить его. Когда я пришел, он заявил, что готов к нам присоединиться.
Сано застыл в изумлении. Хирата и Ибэ потрясенно воззрились на Даемона.
— Вы хотите сказать, главный старейшина Макино собирался выйти из фракции канцлера Янагисавы? — уточнил Сано.
— Именно, — подтвердил Даемон.
Это представлялось невероятным. Макино и Янагисава были соратниками все четырнадцать лет правления сёгуна. До Сано не доходило ни единого намека на разлад между ними.
—Макино никогда бы не предал своего господина! — взорвался Ибэ. — Его верность была абсолютной. Он бы не покинул канцлера, тем более в такие времена!
— Мне жаль вас огорчать, но именно так он и поступил. — Судя по бессердечному тону, Даемону было нисколько не жаль.
— Зачем Макино предавать канцлера? — спросил Сано, все еще не веря.
—Я убедил его, что наша фракция выиграет войну против канцлера Янагисавы, — объяснил Даемон. — Он захотел быть на стороне победителей.
Ибэ собрался было возразить, но умолк. У него был такой вид, словно весь его мир перевернулся. В ход расследования рассказ Даемона тоже внес немалые коррективы.
Так что, как видите, у меня не было причин убивать Макино, — подытожил Даемон. — Он перестал быть врагом. С ним у нас получалось большинство в совете старейшин. Он мог влиять на сёгуна в нашу пользу. В моих интересах было сохранить его в живых.
«Если ты не лжешь», — подумал Сано.
— Кто, кроме вас, знал о планах Макино перейти на сторону противника?
— Мой дядя, — ответил Даемон.
Сано взглянул на властителя Мацудайру, тот кивнул. Сано понял: он с самого начала знал, что его племянник был на месте преступления. Да он этого никогда и не отрицал.
— Кто-нибудь еще? — спросил Сано.
Даемон покачал головой:
— Мы действовали втайне.
— Почему?
Хитрая улыбка тронула губы Даемона.
— Канцлер Янагисава не должен был знать, что Макино предатель. Мы собирались использовать Макино как шпиона во вражеском лагере.
— Значит, больше никто не может подтвердить ваши с дядей показания, что Макино предал канцлера и присоединился к вам? — сделал вывод Сано.
Даемон пожал плечами, невозмутимо отметая намек, что они с дядей все выдумали.
—Это правда.
— Как правда и то, что вы с Макино ссорились той ночью? — вспомнил Сано показания стражников.
— Да, — живо подтвердил Даемон. — Макино требовал взятку в обмен на сотрудничество. Я не хотел столько платить. Мы поторговались и в конце концов заключили сделку.
Но Сано понимал, что Даемон мог сочинить объяснение, потому как знал об одержимости Макино безопасностью и подозревав что шпионы в доме подслушали ссору. Возможно, Макино хотел предать канцлера, но когда Даемон отказался давать взятку, передумал. Даемон не обрадовался потере крупного союзника и нашел выход в устранении Макино. После смерти главного старейшины и ослабления влияния канцлера Янагисавы на сёгуна у Даемона стало даже больше шансов унаследовать власть. Убийство одного тщедушного, беспомощного старика могло обеспечить его местом во главе будущего режима.
—Что случилось потом? — спросил Сано.
— Мы пожелали друг другу спокойной ночи, — ответил Даемон. — Я ушел домой.
— Вы сразу же покинули поместье? — продолжил допрос Сано. Когда Даемон кивнул, он пояснил: — Никто не видел, как вы уходили.
Даемон усмехнулся:
—Я немножко подшутил над стражниками и срезал путь. В задней стене есть дверь. Она маленькая, увитая плющом и заколоченная. Сомневаюсь, что ею пользуются. Может, стражникам вообще неизвестно о ее существовании. Они не следили за ней той ночью. Я выскользнул через нее, никто и не заметил.
Сано мысленно пообещал себе разыскать эту самую дверь, не сомневаясь, что найдет ее.
— Если о двери не знали даже стражники, откуда вам о ней известно?
— Я вырос в эдоском замке. Мальчишкой облазал его вдоль и поперек. Забавлялся, проникая всюду, куда меня не просили. — Даемон улыбнулся своим детским проказам. — Я побывал едва ли не во всех поместьях… и в том, где вы сейчас живете, тоже. Кстати, вам лучше забить лаз в подвал возле кухни, если вы этого еще не сделали. — Даемон рассмеялся, увидев тревогу на лице Сано, и добавил: — Я знаю эдоский замок лучше кого бы то ни было.
Это и умение быть незаметным могли пригодиться ему совсем недавно. Сано представил, как Даемон прокрадывается обратно в личные покои, пока Тамура со стражниками ищут его, забивает Макино насмерть и сбегает через потайной ход.
—Есть доказательства, что комнату Макино взломали, — намекнул Сано. Если Даемон вернулся убить Макино, он не мог войти через дверь, где его увидели бы стражники.
— Это не я, — ответил Даемон с нахальной беспечностью. — И я не убивал Макино. Он был жив, когда я уходил из поместья.
— Кто-нибудь может за вас поручиться? — поинтересовался Сано.
— Нет, но у вас есть мое слово. А оно сегодня дорогого стоит.
Самодовольная улыбка Даемона намекала на его отношения с сегуном. Сано знал, что он не послушный сексуальный раб, но мужчина, который использовал свое тело и обаяние для достижения цели.
