Сьюзан Спанн - Клинок самурая (ЛП)
— А прошлой ночью он здесь был?
— Ито-сан был здесь прошлой ночью, — Гиндзиро воспользовался формальным ответом, не отводя при этом глаз от лица Акиры, хотя обычай требовал, чтобы он избегал прямого зрительного контакта.
Сакэвар великолепно играл роль подчиненного, полагая, что прекрасно знаком с правилами этикета, чтобы суметь скрыть ложь. Хиро сомневался, что Акира это заметил, но синоби слишком часто пользовался этой уловкой, поэтому с легкостью ее распознал.
— Во сколько он пришел? — спросил Акира. — Как долго оставался здесь?
Вопросы пролетели по молчаливому магазину, словно конские копыта по камню.
Хиро услышал позади шелест ткани. Проснулся монах.
Гиндзиро вежливо улыбнулся:
— Он пришел после заката. Прошу прощения, но я не заметил точного времени. Не всегда удается расслышать входной колокольчик, когда в магазине довольно людно.
— Как долго он оставался здесь? — повторил Акира.
Прежде чем Гиндзиро успел ответить, Хиро услышал глухой удар и вскрик.
Акира дернулся в сторону звука, потянувшись к вакидзаси, висевшему на поясе. Отец Матео последовал его примеру, но Хиро оборачивался куда медленнее. Он уже знал, что случилось. Монах скатился с настила и упал на улицу.
Над краем пола показалась лысая голова.
— Сэр, вы ранены? — крикнул отец Матео.
Монах моргнул и стал похож на сову. Он поднял взгляд и дотронулся до лба, словно проверяя, правда ли идет дождь. Когда он бросил взгляд обратно в магазинчик, его рот ощерился беззубой улыбкой.
— Хиро-сан! — Он махнул тощей рукой и закачался на ногах.
Акира посмотрел на Хиро:
— Вы знакомы?
— Его зовут Сукэ, — ответил Хиро, — он знает всех посетителей Гиндзиро.
Хиро последовал за отцом Матео и помог ему водрузить Сукэ обратно в сакэварню.
— Я просто спал. — Брови Сукэ взметнулись вверх, словно пытаясь сбежать со лба монаха. — Но они меня столкнули!
— Сомневаюсь, что демоны стали бы скидывать старика с настила. — Хиро опустился на колени рядом с ним и заглянул монаху в глаза. — Вы в порядке?
Взгляд Сукэ метнулся к прилавку.
— Ничего такого, что нельзя было бы исцелить порцией сакэ.
Гиндзиро посмотрел на монаха и покачал головой. Он считал Сукэ легкой досадой, но никогда не рискнул бы вызвать недовольство ками, прогнав старого монаха на улицу.
— Могу я купить вам чашечку? — Хиро уже знал ответ, но вопрос был некого рода игрой, а ответ Сукэ позволит ему не упасть в грязь лицом.
— Чашка поможет немного, — сказал Сукэ, — но целая бутылка пошлет на тебя тысячу благословений.
Хиро кивнул. Монах был в полном порядке.
— Гиндзиро, — окликнул синоби хозяина, — принесите бутылку для Сукэ и еще миску риса с мясом.
Сакэвар вздохнул и исчез в кухне.
Отец Матео, ни слова не говоря, вернулся к прилавку.
Хиро повернулся, чтобы пойти за ним следом, но на его руку легла ладонь Сукэ. Тонкие пальцы монаха обладали удивительной силой.
— Если речь о неприятностях, — прошептал Сукэ, — я могу поклясться, что Ито Казу был здесь всю ночь.
Глава 19
Хиро сомневался, что клятва Сукэ убедит хотя бы ребенка, не говоря уже о сёгуне, но он оценил предложение. Синоби вернулся к прилавку, а Сукэ уселся на пол, скрестив ноги.
— Часто ты покупаешь ему еду? — спросил отец Матео.
Хиро пожал плечами:
— Так он не пускает слюни в мою.
Гиндзиро вернулся и поставил на столешницу две миски. В одной исходил дымком курган риса, а в другой лежали маринованные овощи и пять толстых ломтиков жирной свинины.
Сакэвар не любил Сукэ, но никогда не шел против клиента, который платил за еду.
Хиро перевел взгляд с миски на Гиндзиро.
Мужчина вздохнул и наклонился еще ниже. Разогнувшись, он поставил рядом с мисками бутылку и чашечку размером с яйцо для сакэ. Хиро одобрительно кивнул и понес еду с выпивкой монаху.
Сукэ от восторга захлопал в ладоши.
— Тысяча благословений на тебя, Хиро-сан.
Монах одну за другой опрокинул две чашки, вытер губы и вытащил из-под своей грязной рясы пару палочек.
Хиро вернулся к прилавку, когда Сукэ принялся за овощи.
Акира уже возобновил допрос.
— Вы можете сказать, как долго Ито Казу пробыл здесь?
Улыбка Гиндзиро застыла.
— Ушел спустя пару часов после полуночи.
— Он пил весь вечер? — спросил Хиро. — Если так, то он, наверное, был очень пьян?
Отец Матео искоса посмотрел на Хиро, но тот не обратил на него никакого внимания. Он не случайно сформулировал свой вопрос именно таким образом.
Гиндзиро кивнул и дал нужный ответ.
— Никогда его прежде таким не видел. Удивлюсь, если он сумел добраться до дома в таком состоянии.
Хиро отметил в уме, что нужно будет оставить Гиндзиро хорошие чаевые.
— Казу говорил, куда пойдет? — спросил Акира.
— Мои посетители обычно не спрашивают у меня разрешения, чтобы уйти. — Гиндзиро с беспокойством посмотрел на Хиро. — Ито-сан ранен?
— Мы не знаем, — сказал Хиро. — Никто не видел его с прошлого вечера.
Норэн, висящие в двери, ведущей на кухню, встрепенулись, открыв на мгновение взгляду Хиро проблеснувшее фиолетовое кимоно. Дочь Гиндзиро, Тамико, была не равнодушна к Казу, как и к желанию подслушивать.
— У Казу есть женщина в Понто-тё? — поинтересовался Акира.
Гиндзиро поджал губы.
— Не знаю. Даже если и есть, он никогда о ней не говорил и не приводил сюда. А я никогда и не спрашивал. Не мое это дело — интересоваться, кто и чем занимается в квартале развлечений.
В комментарии сакэвара сквозило недовольство. Вопрос Акиры вышел за пределы допустимого.
Акира повернулся к Хиро, не обращая внимания на тактичное замечание Гиндзиро.
— Вы ошиблись. Он не сказал нам ничего полезного.
— Наоборот, — не согласился с ним Хиро. — Мы узнали, что Казу провел вечер здесь и ушел совершенно пьяным.
Акира протянул руку через прилавок. Гиндзиро достал его меч и оружие отца Матео. Когда сакэвар протянул Хиро катану, синоби взял ее двумя руками, что выглядело излишним проявлением вежливости. Но Гиндзиро постарался уберечь Казу от неприятностей, и Хиро оценил преданность торговца.
Синоби вложил катану в ножны и отдал Гиндзиро две серебряные монеты: одну за еду Сукэ, а вторую в качестве признательности за сотрудничество.
Присоединившись к Акире и отцу Матео, Хиро подошел к краю настила, где сидел Сукэ и спросил:
— Ты не обратил внимание, в какую сторону пошел Казу вчера ночью?
Монах задумался. Спустя мгновение он кивнул и с набитым рисом ртом пробубнил:
— К реке.
Несколько зерен проскользнули у него через губы. Сукэ вернул их обратно при помощи грязного пальца.
Ноздри Акиры раздулись от отвращения.
Отец Матео поклонился.
— Благодарю, Сукэ-сан.
Сукэ кивнул и вернулся к рису.
Дождь почти прекратился, остался лишь туман, когда мужчины покинули сакэварню, но от краткого ливня на дороге остались лужи. Синоби старательно их обходил.
Пока они шли на восток к реке Камо, Хиро гадал, почему Казу не пришел, как было условлено, в магазин сакэ. Ему не нравилось сомневаться в своих друзьях синоби, но поведение Казу не внушало доверия.
Недалеко на извилистой аллее, расположившейся в районе удовольствий Понто-тё, под промасленным бумажным зонтиком ютились две женщины. На них были дорогие кимоно с узором из летних сценок. Из-под воротников выглядывали красные накладки, что выдавало в девушках майко, или учениц гейш. Хиро понял, что они ходят в ученицах, едва их увидел. Дождь испортил их идеальный макияж и дорогую прическу. Остальные гейши в столь дождливый день предпочли не выходить из дома.
Девушки стремглав промчались мимо, распахнув от удивления глаза при виде иноземного священника. Отец Матео немедленно поклонился. Акира проигнорировал девушек, а Хиро отвел глаза. Он не собирался оказывать знаки внимания женщинам, которым не хватало ума укрыться от дождя.
Когда мужчины дошли до реки, Хиро остановился, чтобы понаблюдать за каплями дождя, падающими на текущую поверхность реки. Они оставляли на водной глади ямочки и исчезали в объятиях испытывающей жажду реки.
— Может быть, нам стоит вернуться, — сказал Акира, — и обыскать Понто-тё?
— Если хотите. — Хиро надеялся, что самурай не станет настаивать. Синоби ненавидел Понто-тё.
— Пожалуй, не хочу. — Акира бросил взгляд через плечо. — Это место сложно назвать привлекательным.
«В дневное время так точно», — подумал Хиро.
Самураи приходили в Понто-тё ночью, несмотря на запрет дворянам пользоваться услугами проституток. Но никто на это не обращал внимания, да и по большей части всем был все равно.
В дневное время мужчина в Понто-тё привлек бы к себе ненужное внимание.
