Дмитрий Леонтьев - Петербургская баллада
— Только вот события у всех разные, — прищурилась она, — одни эти события устраивают, другие — переносят.
— Ты о моем бизнесе? Так это — Россия, подруга моя. И время, в которое мы живем. Веришь, не хочу, чтобы мои дети учились в ПТУ и наркоманили по подвалам. Думаешь, в Америке капиталы как-то иначе составлялись? Зато дети всяких там Ротшильдов и Фордов теперь такими гуманистами-человеколюбцами стали — любо-дорого посмотреть.
— Не боишься, что дети папаши своего стыдиться станут?
— Не боюсь. Будут умными — поймут, а дураками станут… Пусть отказываются от отцовских «грязных» денег и работают сторожами у детей умных.
— Вот вроде бы все правильно говоришь, а… Ты хотел бы жить в мире, где все люди — воры?
— Я в нем живу.
— Неправда.
— Правда, — поморщился Руслан, — это как раз — правда. Мы живем в реальном мире, отсюда и танцуем. Если вдуматься, то ведь и ты не математику в школе преподаешь, а девочками торгуешь. Оптом и в розницу. Хочешь, поговорим о морали? О втягивании девиц в порнобизнес? О рекламировании «красивой жизни» проституток? О том, что самой престижной работой для девочек стала работа шлюхой, а для парней — бандитом или охранником? А потом переведем разговор на личности и «вдруг» обнаружим, что платье на тебе из дорогого бутика, а не с дешевого рынка, да и босоножки на китайский ширпотреб из секонд-хенда не похожи… Давай замнем этот разговор. Я детство вспомнить хотел, а ты меня носом в реалии тычешь. Думаешь, я в восторге от своей жизни? Да, мечтал о другом, но что сложилось, то сложилось, и я не мучаюсь угрызениями совести. Могло быть хуже.
— Могло, — согласилась она, — но тот мальчишка, который дрался из-за меня и воровал для меня конфеты, был мне больше по душе.
— Поверь, — сказал Руслан, — то, что я делал позже, было тоже ради тебя. Только в других масштабах. И драки, и воровство.
— Это меня и терзает. Иногда боюсь: не из-за меня ли ты стал таким. Я ведь часто о тебе вспоминала. Тогда ведь я девчонкой несмышленой была, но чувствовала, что с тобой интересно. Сейчас я понимаю еще и то, что ты был красив. Очень красив. Наверное, девчонки в городишке твоем с ума по тебе сходили?
— Было дело, — рассмеялся он.
— Я даже плакала, когда ты уехал… Знаешь, как я с твоим дядей познакомилась?
— Нет, — заинтересовался Руслан, — расскажи.
— Родители твои никому не говорили, куда ты уехал. Я переживала страшно. Еще бы: моя первая любовь… Теперь-то я могу в этом признаться — что было, то прошло, а тогда бы под пытками не созналась. И вот однажды, когда я в очередной раз прибежала умолять их дать мне твой адрес, застала у них в гостях Севера. Он внимательно выслушал меня, взял за плечи, повернул к себе и негромко, но как-то очень убедительно (у меня даже слезы высохли) пообещал: «Когда тебе исполнится семнадцать лет, позвони вот по этому телефону, и я дам тебе его адрес». Хочешь — верь, хочешь — не верь, но на следующий день после семнадцатилетия я ему позвонила…
— А что же ты не приехала или хотя бы не написала? — тихо спросил Руслан.
— Наверное, к тому времени я уже выросла из детских иллюзий. Девочки взрослеют раньше ребят. Да ведь и ты не писал мне, хотя адрес я не меняла.
— Но к дяде все же позвонила, — понимающе улыбнулся он, — и старик свой шанс не упустил… Ай, молодец!
— Прекрати! — сверкнула она глазами. — Если у тебя на самолюбии совсем крыша поехала, то могу утешить: не он меня добивался, а я за ним бегала.
— А он, разумеется, сопротивлялся как мог…
— Дурак ты, Руслан, — вздохнула она, — даже если бы он хотел… по-другому… Все равно не могло сложиться. Судьба у него такая…
— Да, законнику семью заводить нельзя, детей иметь нельзя, даже дом постоянный иметь не рекомендуется, — недобро прищурился Руслан, — однако временную квартиру иметь дозволяется, и — как я заметил — весьма неплохую. Жену не рекомендуется?! А кто сказал, что нельзя завести молодую и красивую любовницу?
— Прекрати, — холодно предупредила она, — поссоримся.
— Таня, — тихо спросил Руслан, — я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Такой, какой есть?
Она долго смотрела на него огромными, невыразимо красивыми глазами, словно борясь с чем-то внутри себя, потом вздохнула:
— Не могу, Руслан. Прости… Столько лет прошло. Все изменилось безвозвратно. Не дети мы уже — пойми. Не все так просто. У меня за плечами своя жизнь, своя дорога, у тебя — своя. Не пересечься им.
— Уже пересеклись. Во второй раз.
— К добру ли? — С печальной улыбкой она взъерошила Руслану волосы. — Поверь: нельзя нам вместе. Не получится ничего. Не терзай себя зря. Только испортишь все.
— Что — «все»?
— Все, — повторила она, — и свою жизнь, и мою.
— Не испорчу, — упрямо сказал он, — я…
— Ты дал слово не начинать все сначала, — напомнила она.
Руслан промолчал, неопределенно покрутив в воздухе ладонью.
— Ладно, тогда о деле, — по своему обыкновению резко сломала ход беседы Таня, — у меня к тебе просьба.
— Чем смогу…
— Дело пустячное, но… Как ты уже знаешь, в делах Севера я курирую «сферу отдыха». Гнусная работа, но крайне прибыльная. По доходам разве что с наркоторговлей сравнить можно. Но и нас коснулись неприятности в империи Севера. За последние несколько месяцев накрыли большинство моих саун. Есть у нас и съемные квартиры, но клиенты идут на такие «удобства» неохотно — либо вызывают девочек к себе на дом, либо предпочитают расслабляться в саунах. А саун-то как раз ограниченное количество. И «горят» они у меня по-черному. Если кто-то и взялся разорить «делянку» Севера, то делает он это по-умному. В самое яблочко бьет. Хорошо еше, что «полиция нравов», которая мой бизнес ковыряет, всего шесть человек насчитывает: не поспеть им за всем. Девочек-то несколько десятков тысяч — куда тут угнаться? Но все равно малоприятно… Я к чему веду? Можно я сауну, в которой твои парни поселились, буду использовать по прямому назначению?
— А парней я куда дену? — удивился Руслан. — Или ты их тоже планируешь к бизнесу подключить?
— Да, мальчики по вызову, — усмехнулась она, — я уже все продумала. Территория там большая, комнат и подсобных помещений много. Не могли бы они хотя бы в дневное время в соседних подсобках обитать? Я знаю — это неудобно, но… У меня всего три сауны осталось, считая вашу. В убыток работать начинаем. А именно сейчас обороты снижать никак нельзя: Северу нужны деньги. Сам видишь: настоящая война идет.
— Да не вопрос, — пожал плечами Руслан, — я переговорю с ребятами — решим проблему. На худой конец можем для них еще одну квартиру снять. Не впервой.
— Не хотелось бы лишний раз тревожить Севера по пустякам, — сказала она, — у него своих забот по горло, а тут еще я со своими мелочами. Решит, что самостоятельно уже и шагу ступить не могу… Не стоит ему о моей просьбе говорить — хорошо?
— Считай, что договорились, — кивнул Руслан, — можете открывать свой бордель, мадам! — И лукаво подмигнул: — Для моих орлов там что-нибудь дельное сыщется?
— За деньги — весь спектр услуг, — с делано серьезным видом заверила она. — Но если начнете беспредельничать — у нас есть надежная «крыша».
— Боюсь, боюсь! — испуганно вскинул руки Руслан. — Да что мы все о делах да о делах. Разве за этим мы сюда пришли? Давай предаваться печали и ностальгии. Помнишь, какая у меня здесь была шикарная квартира?
— Обычная.
— Это для тебя — обычная. А для меня — место, где прошли лучшие годы моей жизни. Прекрасная была квартира! И даже клопы в ней пахли коньяком…
Тайник был сделан искусно. Перед небольшой комнаткой, видимо, служившей ранее чуланом или подсобкой, была установлена зеркальная стойка бара, часть которого при необходимости открывалась при помощи потайной кнопки. Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову попытаться сдвинуть заставленные бутылками полки или простучать зеркальные панели.
Вытащив из тайника сумки с оружием, Руслан раздал его команде, еще раз предупредив:
— Использовать только для обороны. Никаких «жмуриков» из случайных свидетелей или «терпил». В ментов палить, только если они начнут беспредельничать, да и то желательно поверх голов. Но и здесь — первого выстрела за нами быть не должно. В крайнем случае, если что-то пойдет наперекосяк — сдавайтесь, выкупим. А вот если подстрелите кого-нибудь, тогда точно отмазать не удастся.
— Зачем же тогда стволы? — обиженно посмотрел на него Патокин.
— Считайте их чем-то вроде «профессиональных знаков отличия». Для испуга и для понта.
— Не по-пацански как-то…
— Зато по уму, — отрезал Руслан, — и обсуждению не подлежит. Это ясно?
— Ясно, — ответил нестройный хор голосов.
— Это радует, — сумрачно усмехнулся Руслан, — а теперь — по машинам.
