Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка
— Господин Лан не любит, когда его беспокоят в послеобеденное время, доктор!
— Все же спросите его!
Слуга отправился по коридору, всем своим видом демонстрируя сомнение, но вернулся с широкой улыбкой:
— Господин Лан ждет вас, сударь! Четвертая дверь по правой стороне.
Судью встретил тощий человек с круглой головой, которого он видел утром около складов. С подобострастной улыбкой человек представился как казначей господина Лана и провел гостя через большую прохладную прихожую в просторную комнату, которая, по-видимому, занимала всю заднюю часть левого крыла гостиницы. Очевидно, это были самые уединенные и наиболее дорогие помещения «Зимородка».
Господин Лан сидел за массивным письменным столом из резного черного дерева, толстая конторская книга лежала перед ним. Телохранители стояли у раздвижных дверей, выходивших в запущенный внутренний сад. Господин Лан поднялся и с вежливым поклоном предложил судье кресло. С тонкой улыбкой на губах он произнес:
— А мы вот тут с казначеем просматриваем бумаги. Ваше посещение позволит прервать это скучное занятие. — Он жестом приказал казначею подать чай.
— Я хотел нанести вам визит вежливости раньше, господин Лан, — любезно отвечал судья, — но вчера я очень поздно лег и утром чувствовал себя не вполне хорошо. Сегодня прекрасная погода, сударь… — Он принял из рук казначея чашку и отхлебнул глоток.
— Если не считать дождливых дней, — заметил господин Лан, — то климат здесь очень приятный.
судья резко поставил чашку на стол. Опершись руками в колени, он сказал — на этот раз грубо:
— Рад слышать это, Лан! Ибо тебе придется задержаться в Хэши на долгое-долгое время.
Хозяин взглянул на судью очень внимательно и, медленно выговаривая слова, спросил:
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что перемирие окончено. В тот момент, когда ты высунешь нос за пределы этой специальной зоны, мы покончим с тобой, Лан. Прошлой ночью твои тупые подручные затащили меня к тебе на склад, там, на причале, и пытались убить.
— Я же говорил вам, хозяин, что там по всему полу кровь. Я… — засуетился казначей.
— Заткнись! — рявкнул Лан. И добавил, обращаясь к телохранителям: — Закройте эту проклятую дверь! Один из вас пусть встанет у этой двери, другой — у двери в прихожую. И чтобы никто нас не беспокоил.
Он уставился на судью своими глазищами, в которых появилось жесткое выражение:
— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я заподозрил, что вы принадлежите к Красным, когда увидел вас вчера в бане: доктора редко имеют телосложение борцов. Но я отвергаю ваше обвинение в покушении на убийство. Мы соблюдаем правила перемирия.
Судью передернуло.
— Пока допустим, что вы говорите правду. Есть более важные вещи, которые я должен с вами обсудить. Мне приказано сделать вам предложение. Вы наняли счетовода этой гостиницы, чтобы он украл для вас очень милую вещицу. Ваша лига, Лан, очевидно, остро нуждается в деньгах. Я прихожу к такому выводу потому, что вы пренебрегли опасностью: за кражу вам грозило быть разрезанным на кусочки медленно и умело.
Лан оставался невозмутимым, но судья заметил, что лицо казначея покрылось мертвенной бледностью. Судья продолжал:
— Мне бы доставило большое удовольствие пойти и донести на вас властям, Лан. Но перемирие есть перемирие, и мои люди верны данному слову. При условии, конечно, что нам платят взаимностью. Восемьдесят четыре разделить пополам — получается по сорок два. Поправьте меня, пожалуйста, если я ошибся.
Лан щипал козлиную бородку, сверля телохранителей злобным взглядом. Гиганты отчаянно замахали руками, отрицая свою вину. Казначей поспешил спрятаться за кресло хозяина. Какое-то время в комнате царила тишина. Наконец Лан сказал:
— Ваши люди работают хорошо, просто прекрасно. Мне придется провести чистку членов моей организации. Очень тщательную. Да, ваши цифры верны. И между нами действительно была договоренность, что на нейтральной территории мы будем делить добычу, и притом пополам. Я не уведомил вашего хозяина об этом выгодном предприятии только потому, что затея кончилась ничем. Мне не удалось заполучить ожерелье.
Судья резко поднялся.
— Вчерашнее покушение на мою жизнь свидетельствует о том, что вы лжете, Лан. Мне приказано — в том случае, если вы отвергнете наши разумные требования, — объявить вам о прекращении перемирия. Что я и делаю прямо сейчас. Всего хорошего!
Ди направился к двери. В тот момент, когда он взялся за ручку, Лан воскликнул:
— Вернитесь и сядьте! Я вам все объясню. Судья вернулся к столу, но не сел.
— Прежде всего я настаиваю на том, чтобы вы принесли свои извинения за покушение на мою жизнь, Лан!
— Я прошу прощения за то, что вам были причинены неудобства в помещении склада, который принадлежит мне, и распоряжусь, чтобы немедленно выяснили, почему это произошло. Вы удовлетворены?
— Это лучше, чем ничего.
Судья снова сел. Лан откинулся в кресле.
— Я совершил ошибку, мне не следовало браться за это дело. Но вы же знаете, какие у нас сейчас издержки! Я вынужден отчислять целое состояние в виде платы распорядителям игорных домов, и тем не менее эти негодяи утаивают часть выручки. А как содержать приличные бордели, если невозможно в нужном количестве достать даже крестьянских дочерей? За крестьянок приходится платить столько же, сколько за обученных девиц! До тех пор пока не случится настоящего наводнения или засухи с неурожаем, я несу большие убытки. А что до налогов, то позвольте сообщить вам, что…
— Не нужно! — прервал судья Ди. — Расскажите мне о жемчугах.
— Ну что же, я просто хотел объяснить вам, что при таком положении дел не приходится пренебрегать кругленькой суммой, исчисляемой десятью золотыми слитками. А мне было обещано именно десять золотых слитков, и при том, что я, в сущности, ничем не рисковал и не нес никаких расходов. — Лан глубоко вздохнул. — Дело было так. На прошлой неделе ко мне является торговый посредник, назвавшийся Хао. Приносит рекомендательное письмо от одного из моих людей в столице. Говорит, что у него есть знакомый, который придумал, как можно украсть из Павильона на воде ценное ожерелье. Оно состоит из восьмидесяти четырех жемчужин лучшего качества, которые, конечно, надо будет распродавать поштучно. Если я найду человека, хорошо знающего реку и прилегающую к Дворцу территорию и способного взяться за это дело, то знакомый Хао заплатит мне десять золотых слитков. Я тут же подумал о здешнем счетоводе, знающем реку как свои пять пальцев, но согласия сразу не дал. Десять слитков золотом — это очень много, однако кража из Дворца сопряжена со слишком большим риском. Тут Хао объяснил мне подробно, в чем состоит дело. Мой казначей сейчас расскажет вам — у него необыкновенная память, и это единственное достоинство этого болвана. Давай пересказывай свой урок!
Человек с круглой головой закрыл глаза. Соединив руки на груди, он забормотал, как прилежный ученик:
— Нужно выехать из города на лодке за час до полуночи, доплыть до четвертой бухты на правом берегу, оставить там лодку и пройти по тропинке за вторым рядом сосен. Когда-то эта тропка использовалась патрулем и ведет вдоль берега к северо-западному углу Дворца, ко рву. На небольшой глубине под водой имеется старый шлюз; проберитесь оттуда вплавь к северо-западной смотровой башне. Вдоль всей северной стены над поверхностью воды идет узкий выступ. Идите по выступу до тех пор, пока не доберетесь до последней водозаборной арки. Над аркой возвышается площадка, которая служит основанием крытой беседки. Между кирпичами много трещин и выемок — по стене можно легко взобраться. Заберитесь в Павильон через боковое окно. Павильон соединяется со спальней скругленным поверху дверным проемом с распашной дверью. Ожерелье будет лежать либо на туалетном столике прямо у дверей, либо на чайном столике напротив. Не заходите в спальню, пока не убедитесь, что люди в комнате спят. Затем возьмите ожерелье и возвращайтесь тем же путем. Не беспокойтесь о том, что вас могут заметить лучники на стенах, — они будут заняты в другом месте.
Казначей открыл глаза и самодовольно улыбнулся.
Лан подытожил:
— Поскольку знакомый Хао был, скорей всего, человеком дела, я решил попытаться поймать на крючок счетовода. Я знал, что он нуждается в деньгах, и поэтому пригласил его по-дружески, запросто сыграть со мной в кости. Сначала дал выиграть, потом обыграл на большую сумму. Затем в качестве великого одолжения я рассказал Тай
Мину о задуманной краже, и тот сразу согласился принять в ней участие. Я сообщил Хао, что все в порядке. Если бы Тай Мин попался, я бы, конечно же, стал начисто отрицать свою причастность к краже, заявил бы, что юнец поддался искушению, поскольку проиграл все свои деньги.
