Эллис Питерс - Святой вор
В этом не было никаких сомнений, — тот самый, что неделю назад отправился в Рамсейскую обитель, сопровождая повозку с лесом. Теперь, уже пеший и хромой, он оказался там, откуда уехал, причем весь перемазанный в грязи и в синяках, коим был обязан явно не одним лишь тяготам пути. Его товарищ, старший из двух каменщиков, что рассчитывали найти в Рамсее работу на длительный срок, в изорванной одежде, с повязкой на голове, стоял рядом с плотником, а на скуле у него чернел огромный синяк.
— Ты спрашиваешь, что случилось в дороге? — эхом повторил вопрос плотник. — Все ужасно, чуть не убили. На нас напали разбойники. Все пропало. Повозка, бревна, лошади. Ничего не осталось — ни щепочки, ни скотины. Слава богу, сами уцелели! Пустите нас Христа ради. У Мартина голова разбита, но он все-таки пошел со мной.
— Да заходите же! — пригласил их Кадфаэль, положив руку плотнику на плечо. — Идите в тепло, брат привратник даст вам вина согреться, а я пока схожу к отцу аббату и расскажу ему о случившемся. Я скоро вернусь и посмотрю разбитую голову Мартина. И ни о чем не беспокойтесь. Хвала господу, вы вернулись живыми! Все золото Герлуина не стоит ваших жизней.
Глава четвертая
Все шло хорошо, покуда мы не въехали в лес, — начал рассказывать мастер Джеймс Беттон, сидя в отделанной деревянными панелями приемной аббата. — А леса к югу от Лестера большие и довольно густые, правда, дороги вполне проезжие. Да и нас было пятеро крепких мужчин, мы никак не думали, что на нас нападут. Два-три негодяя, сидящих в засаде, едва ли отважились бы на такое. Но тут совсем другая история. Этих было десятка два, с кинжалами и дубинками, у двоих даже мечи. Видимо, они шли за нами лесом, выбирая время, а вперед выслали двух лучников. Когда дорога сузилась, мы услышали, как кто-то свистнул. Тут они пригрозили нам стрелами и приказали остановиться. Лошадьми правил Роджер из Рамсея, дело свое он знает крепко. Но что мог он поделать, когда на нем повисли сразу двое разбойников? Он говорит, мол, хотел хлестнуть лошадей и сбросить повисших на нем людей, но это было бы бесполезно, лучники просто перестреляли бы нас. А потом разбойники вышли из леса и обступили повозку.
— Слава богу, что вы остались живы и можете теперь все рассказать нам, — сердечно промолвил аббат Радульфус. — Ведь вы говорите, все остались живы? Потерю имущества можно возместить, ваши жизни нам дороже.
— Святой отец, мы не сдались им просто так, — возразил мастер Джеймс. — Поэтому каждому из нас крепко досталось. Вот Мартину дубиной голову расшибли и бросили его в кусты. А Роджер здорово поработал своим бичом, и кое-кто из разбойников долго этого не забудет, но его стащили на землю и связали. Нас пятеро, а их втрое больше, да с оружием. Им нужны были наши лошади, своих-то у них имелось всего три, остальные разбойники пешие. Да и на повозку они, видать, позарились, своя небось поломалась. Всех нас бросили на дороге, а сами сели на нашу повозку и быстро уехали в лес, по той дороге, что сворачивает к югу. Все наше добро пропало! Я побежал следом за ними, за мной еще молодой Пейн увязался, но они стали стрелять из лука. Одна стрела попала мне в плечо, вот, видите, отметина. Что было делать? Мы пошли назад. Помогли подняться Мартину и Роджеру. Досталось и Николу, хотя он и постарше всех нас. Но он сохранил у себя ключ от ларца с дарами. Никола тоже стащили с повозки. Ларец же разбойники увезли вместе со всем нашим добром. Что мы могли еще сделать? Мы никак не ожидали встретить разбойников, да еще так близко от Лестера.
— Вы сделали все, что в силах человеческих, — успокоил его аббат. — Остается лишь пожалеть о том, что с вами случилась такая беда, но и от всей души возблагодарить господа за то, что никто из вас серьезно не пострадал. Останьтесь на несколько дней в аббатстве, и прежде чем вы вернетесь домой, за вашими ранами хорошенько присмотрят. Удивляюсь я только, откуда взялись эти разбойники, да еще в таком количестве, хорошо вооруженные. Как они выглядели? Нищие, оборванные, совсем одичавшие?
— Таких разбойников, святой отец, я никогда еще не видел, — ответил мастер Джеймс. — Живут в лесу, а куртки-то носят кожаные, и башмаки у них крепкие, да еще они с кинжалами, как пристало тем, кто служит в охране у какого-нибудь барона.
— Они подались к югу? — спросил Кадфаэль, размышлявший об этой шайке, что была так хорошо вооружена, но испытывала нужду в лошадях.
— На юго-запад, — уточнил молодой Мартин. — Судя по всему, они чертовски спешили убраться подальше.
— Подальше от владений графа Лестерского, — уверенно сказал Кадфаэль. — Попади они ему в руки, разговор с ними будет короткий. Я вот думаю, не из того ли они сброда, с которым якшался Джеффри де Мандевиль? Разбежались, а теперь ищут место, где бы обосноваться. Ведь Болотный край вновь отошел к королю. Видимо, они шастают теперь повсюду, но их и ловят повсюду. Думаю, в окрестностях Лестера им придется не по вкусу, долго они тут не задержатся.
Соглашаясь со сказанным, собравшиеся закивали головой. Только совсем выжившему из ума разбойнику придет в голову мысль обосноваться в местах, на которые распространяется власть столь решительного и могущественного вельможи, как Роберт Бомон, граф Лестерский. Он один из братьев-близнецов, детей Роберта Бомона Старшего, который являлся самым преданным соратником короля Генриха. Братья-близнецы, в свою очередь, столь же преданно служили королю Стефану. Их отец умер, имея в своем владении Лестер в Англии, Бомон, Брион и Понтодемер в Нормандии, а также графство Мелан во Франции. Один его сын, Валеран, унаследовал владения в Нормандии и Франции, а другой — в Англии.
— Разумеется, граф Лестерский не тот человек, который станет терпеть на своей земле воров и разбойников, — согласился аббат. — Как знать, быть может, он уже поймал их и хоть что-то нам удастся вернуть. Учитывая это обстоятельство, скажите, мастер Джеймс, что сталось с остальными вашими товарищами? Ведь, по вашим словам, все они живы. Где же они теперь?
— Милорд, когда мы остались одни — а я уверен, если бы разбойники не спешили убраться, никого бы из нас в живых не осталось и некому было бы рассказать о случившемся, — так вот, мы сперва перевязали, как могли, свои раны, а потом устроили совет и решили, что нужно известить обо всем Рамсейскую обитель и вашу, в Шрусбери. Никол же, зная, что субприор Герлуин собирался в Бустер, сказал, мол, отправится туда и все ему расскажет. Роджеру надлежало идти в Рамсей, а с ним вызвался и молодой Пейн. Мартин вот тоже хотел, да передумал, потому что еле держался на ногах, и он не желал отпускать в Шрусбери меня одного. Сижу я тут с вами, милорд, и вот что вам скажу. Сыт я по горло этими поездками, хватит с меня! Никуда больше не поеду!
— Не расстраивайтесь так, вашей вины тут нет, — успокоил его аббат Радульфус. — Итак, насколько я понимаю, все эти новости теперь уже известны и в Рамсее, и в Вустере, если в дороге, упаси, конечно, господи, обошлось без новых нападений. Даже если все потеряно, то самое ценное — жизни шестерых человек, — слава богу, в целости и сохранности.
До сих пор Кадфаэль помалкивал, понимая, что новости, принесенные этими людьми из Лестерширских лесов, куда важнее, нежели его собственные, добытые в Лонгнере. Однако теперь он посчитал, что наступило время и для них.
— Отец аббат, ничего особенного в Лонгнере я не узнал. Оба возчика почти ничего не видели и не знают. И все-таки я почти уверен, что нечто весьма ценное покинуло Шрусбери вместе с той повозкой. Я просто не вижу иного пути, как ковчежец святой Уинифред мог исчезнуть из нашей обители.
Аббат пристально посмотрел на Кадфаэля и, помолчав, наконец вымолвил:
— Я доверяю тебе и понимаю, что тобой движет. Но всех ли ты расспросил из тех людей, что помогали нам в тот вечер?
— Нет, отец. Остался еще один молодой человек, он живет по соседству с Лонгнером и помогал тем двоим возчикам перегружать бревна. А они утверждают, что под самый конец кто-то из наших братьев снова позвал их помощника в церковь, чтобы тот помог перенести еще что-то. Потом этот брат вышел вместе с тем человеком из церкви, поблагодарил всех троих за помощь и пожелал им доброй ночи. Правда, возчики не заметили, чтобы те двое погрузили что-либо еще на повозку, предназначенную для Рамсея. Но они были заняты разгрузкой и не смотрели по сторонам. Так что не исключено, что нечто незаметно перекочевало в ту повозку. Темно ведь было. Я говорю так, ибо не вижу другого решения.
— И ты можешь доказать это?
— Если будет на то ваше дозволение, отец, я пойду туда снова и отыщу этого парня. Его зовут Альдхельм.
— Разумеется, — согласился аббат Радульфус. — Один из наших братьев, говоришь, позвал того парня в церковь, а потом вышел вместе с ним? Они назвали его имя?
— Нет, не назвали. И не узнали бы его в лицо. Было темно, шел дождь, и тот был в капюшоне. Более того, он, наверное, ни в чем и не повинен. И все же я должен дойти до конца и расспросить того парня.
