Светозар Чернов - Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе
– Хорошо это, пьяное лицо?! – озлился на своего агента Салливан. – Ты сделал хотеть из меня круглый болван! Я уже непосредственно не понимаю, кто от них хрен, кто джентльмен, и позади кого мы наблюдали весь сей раз!
Глава 81
В десять утра Владимиров был уже на Эбби-роуд. Фаберовский еще не уехал, он стоял у бюро в черной визитке, белой жилетке и светлых брюках, и заряжал «веблей», держа в зубах пару белых перчаток. В петлице его визитки красовалась белая роза.
– Все, я уезжаю, – Фаберовский положил револьвер во внутренний карман визитки, удобное нововведение этого сезона. – Пускай мистер Крофорд дождется меня.
Затем поляк сел в свой брум с Батчелором на козлах и покатил на Харли-стрит. Они встали почти у самых дверей доктора Смита, так чтобы Пенелопе в случае необходимости ближе было бежать до экипажа. Она появилась ровно в половине одиннадцатого. За ней вышел Ботли с двумя рапирами в чехлах подмышкой. Пенелопа взяла у него рапиры, уверенно подошла к бруму и со словами: «В Фехтовальный клуб» открыла дверцу экипажа. Но бдительный слуга заметил, что в экипаже уже кто-то сидит, и стремглав бросился к своей подопечной. Фаберовский, который несколько грубовато втащил девушку внутрь, успел выставить трость рукоятью навстречу подбегавшему слуге. Ботли наткнулся на нее лбом и от страшного удара опрокинулся на спину. Фаберовский захлопнул дверцу, Батчелор хлестнул лошадь и они помчались на Эбби-роуд.
Мистер Крофорд был уже на месте.
– Вы привезли? – не тратя слов, спросил Фаберовский.
– Да, вот он, – Крофорд подал ему бумагу.
Фаберовский внимательно прочел ее, вдумываясь в каждое слово.
– Добже! Пенни, милая, познакомься с текстом нашего брачного контракта. Если ты согласна с его условиями, мы немедленно скрепим его своими подписями в присутствии сего достойного джентльмена.
Пенелопа взяла контракт и прочла его не менее внимательно, чем поляк.
– Но Стив, – удивилась она. – Здесь написано, что все твое имущество в случае твоей смерти для лучшего распоряжения должно перейти к моему отцу на срок в пять лет при условии должного содержания вдовы, то есть меня, равно как и в случае безвременной твоей кончины до церковного венчания!
– Тебя что-то удивляет?
– Во-первых, почему отцу, а не мне? А во-вторых, какое именно имущество? Что у тебя есть?
– Торговая операция, которую мы завершаем сейчас с мистером Гуриным, принесет мне около тысячи фунтов; кроме того, у меня есть недвижимость в виде этого дома, участка земли и находящихся на ней построек, а также мебели, обстановки, экипажа и двух лошадей. Что до заинтересовавшего тебя пункта в договоре, то он включен сюда для того, что в случае моей кончины твой отец сможет правильно вложить средства в корыстное дело или поместить их под проценты. К тому же я не собираюсь умирать, а такое доверие к доктору Смиту с моей стороны может расположить его ко мне.
– А ты не боишься, что это условие наоборот, спровоцирует моего отца подстроить тебе какую-нибудь смертельную ловушку?
– Нет, не страшусь. Я не считаю твоего отца настолько глупым человеком, чтобы при нынешних условиях покушаться на мою жизнь.
– А почему в договоре не оговорено мое приданое? Отец должен дать за мной полторы тысячи фунтов. Я хочу в случае, если с тобой что-то произойдет, получить по закону восемьдесят второго года об имуществе замужних женщин все, что я принесу тебе при замужестве, а не зависеть от отца. И не забудь, что как только отец выплатит тебе мое приданое, ты должен положить в банк на мой счет с этой суммы вдовью часть.
– Леди права, – встрял Крофорд. – Контракт необходимо переписать. Тем более что для вас в нем ничего не изменится. У меня есть с собой гербовая бумага, это не займет слишком много времени.
Фаберовский тревожно посмотрел на часы.
– Пишите скорее. А пока, Пенни, у меня есть для тебя подарок в знак нашей помолвки. Фаберовский достал футляр и, вынув из него кольцо, надел Пенелопе на безымянный палец левой руки.
Закончив писать, Крофорд удовлетворенно промокнул чернила на последнем листе при помощи клякс-папье и протянул контракт поляку. Фаберовский поставил на нем свою закорючку, а затем и Пенелопа, улыбнувшись, взяла у него перо и поставила свою подпись рядом с подписью жениха. Приняв от помолвленных подписанные листы, Крофорд поздравил Пенелопу с Фаберовским и заверил контракт, поставив на нем дату полуторамесячной давности: «26 сентября 1888 года».
Окаменевшие в напряженной улыбке мышцы лица поляка расслабились и он, предложив кресло своей невесте, проводил Крофорда. Затем спрятал документ в ящик стола в кабинете и вернулся в гостиную с ведерком, в котором стояла бутылка шампанского. На призывное звяканье бутылки в ведерке тут же отозвался Артемий Иванович – он оставался в тени пальмы в течение всего разговора, который, впрочем, плохо понимал.
– Совет вам да любовь! – возгласил он, утирая слезы умиления и беря бутылку за горлышко. – Вот и славно будет, как вы с Пенюшкой поженитесь, а там и мы с Асенькой тем же путем проследуем-с. Как у нас во Пскове девки говорили, батюшка Покров, покрой землю снежком, меня, молоду, женишком. И то сказать, досталось гадине наливное яблочко!
Поляк сердито отобрал у Владимирова бутылку, поставил ее на стол и достал из буфета три плоских бокала на длинных высоких ножках. Пока Фаберовский хлопотал у буфета, Артемий Иванович снова завладел бутылкой и начал откручивать с горлышка проволоку.
Яростный стук, потрясший входную дверь, прервал приготовления.
– Кто это? – удивленно спросил Артемий Иванович.
– Полагаю, что это мой будущий тесть.
– Я боюсь, – сжалась Пенелопа.
– Теперь уже нечего страшиться. Пан Артемий, достаньте еще один бокал и открывайте бутылку.
– Вы подписали себе смертный приговор, мистер Фейберовски! – заорал доктор Смит, когда поляк открыл ему дверь. – Убийца! Потрошитель! Где моя дочь?!
– Да-да! Похититель! Где моя невеста? – поддержал доктора ворвавшийся следом Энтони Гримбл.
– Успокойтесь, дорогой тесть, она здесь, жива и здорова. А вас, Гримбл, повинен разочаровать: мы с Пенелопой уже обручены, вы тут лишний, – Фаберовский повел доктора Смита в гостиную. – Вот, смотрите.
Он посторонился в дверях, чтобы доктор мог увидеть свою дочь, но тут бутылка шампанского в руках Владимирова хлопнула и пробка угодила доктору прямо в рот, раскрытый в немом крике ярости при виде Артемия Ивановича, а пена длинной струей окатила его опрятный, с иголочки, сюртук. Доктор застыл на месте с пробкой в зубах.
– Ну, будьте же мужчиной, доктор Смит, – сказал Фаберовский, вынимая пробку изо рта будущего тестя. – Вам не к лицу кричать, как торговка на Спитлфилдзском рынке! Пойдемте в кабинет и поговорим с глазу на глаз, как джентльмен с джентльменом. И не устраивайте тут истерик! А вас, Гримбл, я бы попросил покинуть мой дом, незачем вам вмешиваться в чужие семейные дела.
Кипя от злости, доктор Смит поднялся за Фаберовским в кабинет, после чего тот закрыл дверь и достал из стола брачный контракт.
– Это брачный контракт между мною и вашей дочерью, доктор Смит. Нет, я не дам его вам. – Фаберовский отвел протянутую руку доктора. – Я прочитаю его вслух.
– Но я не давал разрешения на брак!
– Ваша дочь уже совершеннолетняя и ей не требуется вашего разрешения.
– Первейшим дочерним долгом является подчинение!
– Слушайте, я читаю, – Фаберовский медленно, с расстановкой, прочитал контракт слово за словом от начала до конца.
По мере того, как поляк читал контракт, лицо доктора постепенно приобретало осмысленное выражение. Когда тот закончил, Смит обтер надушенным платком развешанные по подбородку и сюртуку слюни и проговорил довольно спокойным голосом:
– Я не очень понял про ваше имущество в случае вашей смерти, мистер Фейберовский.
– Если я умру после венчания, или даже до него, все мое имущество перейдет вам на пять лет. Вы даже можете прямо сейчас отравить меня чем-нибудь, лишь бы моя смерть казалась смертью от естественных причин. Но…
– Я готов задушить вас немедленно, вот этими собственными своими руками!
– Но у мистера Крофорда, стряпчего, хранится мое письмо, в котором я заявляю, что вы готовили покушение на мою жизнь и лишь угрозами вам удалось заставить меня составить брачный контракт в той форме, в которой он сейчас перед вами.
– Ну и что?
– Обратите внимание на дату: 26 сентября. А вот брачная лицензия, датированная тем же числом. В полиции хранится протокол от 1 октября сего года о нападении, совершенном на мой дом с целью убить меня. Один из покушавшихся на меня, нанятых мистером Проджером, согласился показать на суде, что у вас был к моей особе чересчур сильный интерес, выходящий за рамки обычного праздного любопытства. А протокол о покушении, состоявшемся спустя пять дней после покупки брачной лицензии и заключения контракта, согласно которому все мое имущество отойдет вам в случае моей смерти, вкупе с показаниями упомянутого мною свидетеля убедят самого дубинноголового присяжного в том, что вы замахнулись на мою жизнь в целях заполучить мое имение в свои руки. Мыслю, вы разумеете, что все наши взаимные претензии в этой ситуации лучше забыть во избежание неприятностей и вам, и мне. Кстати, если вы все же убедите дочь разорвать наш брачный контракт, я дополнительно вчиню ей иск в суде и заставлю выплатить весьма и весьма значительное денежное вознаграждение.
