Макс Коллинз - Проклятые в раю
— Беатрис! — позвала она.
И в комнату вошла милая, маленькая расторопная служанка, неся поднос со стаканами и кувшином чая, в котором плавали дольки лимона.
— Знаете, — сказала Талия, — иногда я спрашиваю себя, почему они просто не убили меня... как выясняется, так было бы гораздо проще для всех, кто связан с этим делом... Надеюсь, вы любите сладкий чай, на южный манер.
Глава 5
Изабелле было необходимо подышать воздухом, поэтому мы вышли, пока Дэрроу разговаривал с Талией Мэсси — ни о чем, прямо связанным с делом, так, легкая беседа о военно-морской жизни в Перле и о предпринятой ею попытке поучиться в Гавайском университете, даже выудил у нее рекомендации относительно ресторанов в Гонолулу. Дэрроу любил, чтобы клиенты чувствовали себя с ним непринужденно, думал о них как о друзьях.
И хотя фактически Талия не была его клиенткой, ее роль в этом деле была решающей. Дэрроу использовал все свое обаяние и теплоту, чтобы расшевелить эту явно хладнокровную девицу.
— Как там Тало? — спросил Поп Олдс.
Лейтенант сидел на ступеньках парадного крыльца, поблизости валялись втоптанные в землю окурки сигарет.
— По-моему, нормально, — сказал я. — Трудно сказать... она очень сдержанная молодая женщина.
Олдс поднялся, покачал головой.
— Ей здесь нелегко. Она очень одинока.
— Разве она не видится с мужем? — спросил я. — Я понял так, что он и остальные содержатся под арестом на военно-морской базе, а не в местной тюрьме. Разве она не может с ним встречаться?
— О, может, — сказал Олдс. — С этой стороны все обстоит прекрасно. Томми и миссис Фортескью и двое матросов находятся на корабле Соединенных Штатов «Элтон».
Я удивился.
— Что, в открытом море?
Он усмехнулся.
— Нет. Это старый военный корабль, который засадили в ил в гавани. Его используют как временное жилье для временного персонала.
— По-моему, для ее здоровья плохо, — заметил я, — что она находится здесь в изоляции. Она напускает на себя черт знает что, но...
Изабелла сжала мою руку.
— Может, ей будет лучше оттого, что я здесь.
— Может. Нам совершенно ни к чему, чтобы наша главная свидетельница наложила на себя руки.
У Изабеллы перехватило дыхание.
— Наложила на себя руки...
— Что-то такое носится в воздухе, — сказал я. — Ей нужна компания. Нужно участие.
— Вообще-то, — задумчиво начал Олдс, — склад боеприпасов находится на островке посередине гавани, там же я и живу. Мы с женой живем в одном из домиков, принадлежащих базе.
— У вас найдется комната для Талии? — спросил я.
— Разумеется. Но я не уверен, что мы сможем разместить и мисс Бел...
Я похлопал Изабеллу по руке.
— Я думаю, что мистер Дэрроу сумеет устроить мисс Белл в «Ройял Гавайен».
Печать тревоги по-прежнему лежала на лице Изабеллы, но теперь она с энтузиазмом сжала мою руку.
— Но, — начала она, стараясь казаться разочарованной, — мне бы очень хотелось быть рядом с Тало...
— Вы будете желанной гостьей в Перле — в любое время, — сказал Олдс. — Если хотите, может хоть целые дни проводить со своей кузиной. Вам просто придется найти место для ночлега.
— Мы это уладим, — заверил я, придав своему лицу выражение искренности. — Я изложу свою мысль мистеру Дэрроу и дам вам знать до нашего отъезда.
Дэрроу предложение понравилось, Талия тоже одобрила эту идею. Поп Олдс сказал, что тут же начнет действовать — адмирал Стерлинг наверняка даст добро, — а пока Изабелла поживет с Талией. Вещи Изабеллы доставят именно сюда.
Она проводила меня до лимузина, куда наш военно-морской водитель помогал забираться Дэрроу. Ветерок трепал прелестные пряди ее светлых волос. Ее рука покоилась в моей, она заставила меня наклониться, и ее губы почти коснулись моего уха:
— Не могу решить, ты чудесный или ты ужасный, — прошептала она.
— И никто не может, — прошептал я в ответ. — В этом мое очарование.
В лимузине я спросил:
— Куда теперь, К. Д.?
— В Перл-Харбор, — был ответ, — познакомиться с нашими клиентами.
— Могу я внести предложение?
Дэрроу глянул на Лейзера, который сидел рядом со мной на просторном заднем сиденье «линкольна».
— Вы, вероятно, обратили внимание, Джордж, что этот парень нисколько не стесняется разглашать свои мысли.
Лейзер улыбнулся в мою сторону.
— Обратил. И отношусь к этому с уважением. Нас троих ждет поистине непростое дело, и я не думаю, что нам стоит таиться друг от друга.
— Согласен, — сказал Дэрроу. — Какое у тебя предложение, Нат?
— Давайте немного отклонимся от маршрута. Бунгало, которое снимала миссис Фертескью, находится в нескольких кварталах отсюда. Нам, видимо, не удастся войти туда, но давайте хотя бы осмотрим его снаружи.
Менее чем через три квартала, не доезжая одного дома до пересечения Коловалу-стрит с Ист-Маноа-роуд, стоял неопределенного, скорее даже сомнительного вида белый каркасный домик — лишенный всякого очарования коттедж, окруженный неважнецкими деревьями и неухоженной живой изгородью. Со своей двускатной крышей он казался пародией на домик-мечту супругов Мэсси. Двор слегка зарос и казался бельмом на глазу в этом благопристойном жилом районе.
Никаких сомнений — если требовалось найти на улице дом, где было совершено убийство, вот это место.
Водитель-моряк остановил лимузин напротив, мы все вышли, перешли тихую улицу и произвели осмотр.
Уперев руки в бока, Дэрроу изучал бунгало подобно врачу, рассматривающему рентгеновский снимок. Он стоял, по щиколотку утонув в мягко колыхавшейся траве, напоминая собой несколько великоватое украшение на лужайке.
— Интересно, снимают ли его, — проговорил Лейзер.
— Да что-то непохоже, — сказал я. — Сейчас выясню у соседей.
В соседнем доме, прервав производимую с помощью пылесоса уборку, мне открыла белая хозяйка. Это была привлекательная брюнетка в голубом домашнем платье, волосы она подобрала под косынку местного производства. Я тоже показался ей симпатичным. Она вытерла выступившую над верхней губой испарину и ответила на мои вопросы.
Нет, дом не сняли, он пока пустует. Хотя агент по недвижимости начал показывать его. Ключ у нее, если мне интересно...
Я вернулся, ухмыляясь и неся свой приз на цепочке для ключей.
Вскоре мы уже были в маленьком домике, действительно маленьком: всего четыре комнаты и ванная — гостиная, кухня, две небольших спальни. Мебели здесь было больше, но худшего качества, чем в доме Мэсси, никаких фотографий в рамках, никаких безделушек. Не было ни радио, ни фонографа. Чертова уйма пыли. И только окаменелые останки двух жареных яиц в сковородке на плитке и накрытый на две персоны кухонный стол свидетельствовали о том, что здесь вообще кто-то жил.
Однако цепочка пятен крови ржавого цвета в хозяйской спальне указывала на то, что здесь кто-то умер. Старые пятна на деревянном полу, похожие на неотмеченные на карте острова...
В ванной комнате не было ни пятнышка, даже в ванне, где обмывали и заворачивали тело Джозефа Кахахаваи.
— Миссис Фортескью здесь не жила, — произнес с порога ванной комнаты Лейзер, пока я обследовал сияющую ванну.
— То есть? — спросил я.
— Она лишь остановилась здесь. Как останавливаются в гостиничном номере. Не думаю, что мы здесь что-нибудь найдем.
— Нашел что-нибудь стоящее, сынок? — окликнул меня из тесного холла Дэрроу.
— Нет. Но кое-что учуял.
Дэрроу с любопытством вздел бровь. Лейзер тоже пристально смотрел на меня.
— Смерть, — сказал я, отвечая на вопрос в их глазах. — Этот человек был убит здесь.
— Давай, не будем употреблять эти слова, сынок — «убийство».
— Тогда, казнен. Эй, я целиком и полностью за то, чтобы вытащить наших клиентов. Но, господа, давайте не будем забывать запах этого дома. И то, как по вашему чертову телу ползут от него мурашки.
— Нат прав, — сказал Лейзер. — Вариантов нет. Этот человек умер здесь.
— След взят, — проговорил Дэрроу, и его голос прозвучал приглушенно мрачно.
Семимильная дорога, отделявшая Гонолулу от военно-морской базы в Перл-Харборе, оказалась хорошо укатанным бульваром, огражденным с обеих сторон стенами из темно-красных стволов сахарного тростника. Ветерок шевелил шуршащее тростниковое поле, рождая вибрирующую музыку.
— Мне понравилась Талия, — сказал после долгого молчания Дэрроу. — Она умная, привлекательная, скромная молодая женщина.
— Она жутко бесчувственна, — добавил Лейзер.
— Она все еще в состоянии шока, — отметая это замечание, сказал Дэрроу.
Лейзер нахмурился.
— Через семь месяцев после случившегося?
— Тогда назовите это состоянием отрешенности. Так она справляется с трагедией, защищая себя. Она воздвигла своего рода стену. Но говорила она правду. Я всегда вижу, когда клиент мне лжет.
— Меня беспокоят две вещи, — сказал я.
