К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля
– Все это очень интересно, – прошептал я Марку. – Создается впечатление, что над этим монастырем вовсе не нависает угроза упразднения. Они говорят о реконструкции церкви так, будто уверены – их обитель простоит вечно.
– А вы заметили, как пялился на меня тот высокий монах?
– Еще бы. Это тоже весьма интересно.
Мы уже приближались к дому, когда старый монах в белой рясе, стоявший у церковной стены, выступил вперед и оказался на дорожке прямо перед нами. Это был тот самый картезианец, которого мы уже видели во внутреннем дворе. Приор поспешил ему навстречу.
– Брат Джером! – сердито крикнул он. – Сейчас не время для твоих выходок! Прошу тебя, возвращайся к своим молитвам.
Картезианец, едва удостоив приора презрительным взглядом, обошел его, словно неодушевленный предмет. Я заметил, что он приволакивает правую ногу и при ходьбе тяжело опирается на костыль. Левая его рука явно была повреждена и безжизненно висела вдоль туловища. На вид ему было около шестидесяти лет, редкие волосы были куда белее, чем его потрепанная, покрытая пятнами ряса. Но яростные глаза старого монаха так и сверкали на бледном изможденном лице. С неожиданной ловкостью, увернувшись от приора, пытавшегося преградить ему путь, он подошел прямо ко мне.
– Так ты посланец лорда Кромвеля? – спросил он надтреснутым дребезжащим голосом.
– Да, сэр.
– Все, взявшие меч, мечом погибнут. Известны тебе эти слова?
– Евангелие от Матфея, глава двадцать шесть, стих пятьдесят два, – ответил я. – Но что вы хотите этим сказать? – Мысль о злодеянии, приведшем меня сюда, мгновенно пришла мне на ум. – Вы намерены сделать признание?
В ответ монах разразился презрительным смехом.
– Нет, горбун, я просто напомнил тебе слова Господа нашего, ибо они истинны.
Приор Мортимус схватил картезианца за здоровую руку, пытаясь оттащить его прочь от меня. Тот стряхнул его ладонь и захромал прочь.
– Прошу вас, не обращайте на него внимания, – взмолился приор. Лицо его побледнело, и малиновые прожилки вен резко проступили на жирных щеках. – Бедняга не в своем уме, – добавил он, поджав губы.
– Но откуда он здесь? Что делает в вашем монастыре монах картезианского ордена?
– Видите ли, мы разрешили ему жить здесь, снисходя к его достойному жалости состоянию. К тому же об этом просил его родственник, чьи земли находятся по соседству с нашими.
– А из какого он монастыря?
– Он прибыл из Лондона, – с явной неохотой сообщил приор. – Мы так и зовем его – Джером из Лондона.
У меня глаза на лоб полезли от удивления.
– Так, значит, он из того самого монастыря, где приор и половина монахов отказались присягнуть на верность королю, и были подвергнуты казни?
– Но брат Джером принял присягу, – сказал приор. – Правда, не сразу. Господину Кромвелю пришлось приложить для этого определенные усилия. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Вы понимаете, о чем я говорю?
– Его пытали на дыбе?
– Да, Джерома подвергли страшным истязаниям. Тогда-то он и повредился в уме. Впрочем, страдания, которые он перенес, – лишь заслуженная кара за неповиновение, не так ли? А сейчас мы держим его у себя из милосердия. И надо признать, зачастую он испытывает наше терпение.
– А что он имел в виду, когда процитировал Евангелие?
– Одному Богу известно. Я же говорю, этот человек не в своем уме.
С этими словами приор повернулся и открыл калитку. Вслед за ним мы вошли в сад, где среди голых колючих ветвей цвело несколько зимних роз. Я обернулся, но хромоногий монах уже скрылся из виду. Однако воспоминание о его горящем взоре заставило меня содрогнуться.
ГЛАВА 5
Приор постучал в дверь, и она незамедлительно распахнулась. На пороге стоял здоровенный малый в синем одеянии монастырского служки. Он обеспокоенно скользнул взглядом по нашим лицам.
– Эти господа прибыли из Лондона по поручению главного правителя, – сообщил приор. – Они желают срочно видеть аббата. Он дома?
Служка согнулся в почтительном поклоне.
– Вы прибыли по поводу этого ужасного убийства, господа, – пробормотал он. – К сожалению, нас никто не предупредил о вашем приезде. Аббат Фабиан еще не вернулся, хотя мы ожидаем его с минуты на минуту. Но входите, прошу вас.
Он провел нас в просторный зал, обшитый панелями, на которых были изображены охотничьи сцены.
– Полагаю, вам будет удобнее подождать в приемной, – предложил приор.
– А где сейчас доктор Гудхэпс?
– В своей комнате наверху.
– Прежде всего, мы поговорим с ним.
Приор кивнул служке, и тот провел нас по широкой лестнице на второй этаж. Остановившись у закрытой двери, приор громко постучал. До нас донесся приглушенный возглас, затем звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь со скрипом распахнулась, и какой-то бледный растрепанный человек недовольно уставился на нас.
– Приор Мортимус, – произнес он визгливым голосом, – зачем так колотить в дверь? Вы меня испугали.
Губы Мортимуса тронула сардоническая усмешка.
– Неужели? Примите мои извинения. Но вы в полной безопасности, любезный доктор. Лорд Кромвель прислал нам своего эмиссара, который намерен расследовать свершившееся преступление.
– Доктор Гудхэпс? – осведомился я. – Я – Мэтью Шардлейк, посланник лорда Кромвеля. Он направил меня сюда, получив ваше письмо.
Доктор минуту помедлил, потом шире распахнул дверь и позволил нам войти в свою спальню. То была довольно просторная комната с широкой кроватью под пологом и толстыми подушками, лежавшими прямо на полу и заменявшими кресла. Единственное окно выходило в шумный внутренний двор. На полу громоздилась целая гора книг, на вершине которой чудом держался поднос с кувшином вина и оловянными кружками. В очаге горел огонь, и мы с Марком разом устремились туда, так как промерзли до костей. Я повернулся к приору, который стоял в дверях, не спуская с нас обеспокоенных глаз.
– Спасибо, брат. Надеюсь, вы будете настолько любезны, что сообщите нам, когда прибудет аббат, – сказал я.
В ответ приор молча поклонился и удалился прочь.
– Во имя нашего Спасителя, заприте скорее дверь, – взвизгнул старый доктор, нервно ломая руки.
Он издал столь глубокий вздох, что его седые редкие волосы взметнулись в воздух. Черное священническое одеяние Гудхэпса было измято и покрыто пятнами, а по аромату, распространяемому его дыханием, нетрудно было догадаться, что он изрядно накачался вином.
– Так значит, лорд Кромвель получил мое письмо? Хвала Всевышнему! Я боялся, что письмо будет перехвачено! И сколько же человек прибыло с вами?
– Нас всего двое. Вы разрешите мне сесть? – спросил я, осторожно опускаясь на одну из подушек.
Стоило мне сесть, как согбенная спина испытала огромное облегчение. Как видно, господин Гудхэпс лишь в этот момент заметил мое увечье. Он перевел взгляд на Марка, который как раз отстегивал от пояса перевязь с мечом.
– Я вижу, юноша вооружен. Он сумеет защитить нас?
– Сумеет, если возникнет такая необходимость. А вы уверены в том, что нам понадобится защита?
– Еще бы, сэр. После того, что здесь случилось… Я не сомневаюсь, господин Шардлейк, что мы окружены врагами.
Я видел, что собеседник мой не на шутку напуган, и ободряюще улыбнулся ему. Испуганного свидетеля, так же как и испуганную лошадь, прежде всего, следует успокоить.
– Теперь, когда мы здесь, вам более не о чем тревожиться, сэр, – заявил я. – Должен сказать, в дороге мы порядком утомились и будем благодарны, если вы угостите нас вином. А пока мы будем греться у очага, вы подробно расскажете обо всем, что здесь произошло.
– О, сэр, клянусь Пресвятой Девой, никогда прежде я не видел столько крови…
Я предостерегающе вскинул руку.
– Прошу вас, начните с самого начала. С вашего прибытия в монастырь.
Доктор Гудхэпс налил нам вина, уселся на кровать и принялся теребить пальцами свои спутанные седые волосы.
– У меня не было ни малейшего желания сюда приезжать, – со вздохом произнес он. – Я немало потрудился на благо реформы в Кембридже. А для подобных поручений я слишком стар. Но Робин Синглтон в прошлом был моим студентом. И он обратился ко мне за помощью. Вы знаете, он намеревался убедить монахов этого злосчастного монастыря добровольно дать согласие на упразднение обители. И ему нужен был знаток канонического права. К тому же я не мог противиться желанию главного правителя, – с горечью добавил он.
– Да, противиться его желаниям трудно, – кивнул я. – Насколько я понимаю, вы с Синглтоном прибыли сюда неделю назад?
– Да. Нам пришлось проделать тяжелый путь.
– И как проходили ваши переговоры с монахами?
– Как я и предполагал, сэр, они ни к чему не привели. Синглтон с самого начала принялся сыпать угрозами. Заявил, что монастырь погряз в грехе и разврате и самое лучшее, что могут сделать монахи, – согласиться на предложенные пенсии и оставить свою обитель. Но аббату Фабиану слишком хорошо здесь живется, и он отнюдь не собирается отказываться от всех своих благ даже взамен на денежное вознаграждение. Подумайте сами, здесь он ощущает себя богатым землевладельцем, настоящим лордом. А на самом-то деле он всего-навсего сын местного судового поставщика.
