Борис Акунин - Особые поручения: Пиковый валет
— Не противник, а противники. Цельная банда, — поправил Ведищев.
— Вот в этом рассказ Тюльпанова и заставил меня усомниться. — Шеф сунул руку в карман, но немедленно выдернул ее, будто обжегшись.
Хотел четки достать, догадался Анисий, а четок-то и нет.
— Мой п-помощник запомнил и подробно описал мне карету «графа», упомянув, в частности, о вензеле ЗГ на дверце. Это знак компании «Зиновий Годер», предоставляющей в наем кареты, сани и фиакры как с кучерами, так и без оных. Нынче утром я наведался в контору компании и без труда отыскал тот самый экипаж: царапина на левой д-дверце, сиденья малиновой кожи, на правом заднем колесе новый обод. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что вчерашний «важный господин» в мундире и при ленте брал карету с кучером!
— Ну и что с того? — спросил Ведищев.
— Как что! Стало быть, кучер был не сообщником, не членом шайки «валетов», а совершенно посторонним лицом! Я нашел этого кучера. Проку от разговора, правда, вышло немного: описание внешности «графа» у нас было и без него, а б-больше ничего полезного он сообщить не смог. Вещи были доставлены на Николаевский вокзал и помещены в камеру хранения, после чего кучер был отпущен.
— А что камера хранения? — спросил очнувшийся князь.
— Ничего. Час спустя приехал извозчик, забрал все по квитанции и отбыл в неизвестном направлении.
— Ну вот, а вы говорите от Анисия помощь, — махнул рукой Фрол Григорьевич. — Пшик получился.
— Отнюдь. — Эраст Петрович снова сунулся было за четками и досадливо поморщился. — Что же это получается? Вчерашний «граф» приехал один, без сообщников, хотя их у него целая шайка, и все незаурядные лицедеи. Уж с простой ролью к-кучера как-нибудь справились бы. Однако «граф» идет на усложнение плана, привлекая постороннего человека. Это раз. «Шпейера» Владимиру Андреевичу отрекомендовал «герцог», однако не лично, а письмом. То есть вместе «герцог» и его протеже не показывались. А, спрашивается, п-почему? Разве не проще было бы, если б один член шайки представил другого лично? Это два. Теперь объясните-ка мне, господа, почему англичанин был у «нотариуса» без «Шпейера»? Ведь естественнее было бы совершить сделку в присутствии обеих сторон. Это три. Идем дальше. В истории с лотереей «Пиковый валет» использовал подсадного председателя, который опять-таки членом шайки не является. Это просто жалкий пьянчужка, ни во что не посвященный и нанятый за малую мзду. Это ч-четыре. Таким образом, в каждом из этих эпизодов перед нами все время предстает только один член шайки: то это «герцог», то «инвалид», то «нотариус», то «городовой», то «граф». Отсюда я прихожу к выводу, что шайка «пиковых валетов» — это один субъект. Из постоянных помощников у него, вероятно, только выпрыгнувшая в окно девица.
— Никак невозможно, — пророкотал генерал-губернатор, который дремал как-то странно — ничего важного не упуская. — Я не видел «нотариуса», «городового» и «графа», однако же «герцог» и «Шпейер» никак не могут быть одним человеком. Судите сами, Эраст Петрович. Мой самозваный внучек был бледен, тщедушен, тонкоголос, узкогруд и сутул, с жидкими черными волосами и приметным носом уточкой. Саксен-Лимбургский же молодец молодцом: широк в плечах, с военной выправкой, с поставленным командирским голосом. Орлиный нос, густые песочные бакенбарды, заливистый смех. Ничего общего со «Шпейером»!
— А к-какого он был роста?
— На полголовы пониже меня. Стало быть, среднего.
— И «нотариус», по описанию д-долговязого лорда Питсбрука, был ему «чуть выше плеча», то есть опять-таки среднего роста. И «городовой». А как насчет «графа», Тюльпанов?
Анисия от смелой фандоринской гипотезы аж в жар бросило. Он вскочил на ноги и воскликнул:
— Так пожалуй что тоже среднего, Эраст Петрович! Он был немножко повыше моего, вершка на полтора.
— Рост — это единственное во внешности, что т-трудно изменить, — продолжил надворный советник. — Разве что при помощи высоких каблуков, но это слишком приметно. Правда, в Японии мне встретился один тип из тайной секты профессиональных убийц, который специально ампутировал себе ноги, чтобы п-произвольно менять рост. Бегал на деревянных ногах лучше, чем на настоящих. У него было три набора протезов — для высокого, среднего и малого роста. Однако подобная самоотверженность в профессии возможна только в Японии. Что же до нашего Пикового валета, то я, пожалуй, теперь могу описать вам его внешность и дать примерный п-психологический портрет. Внешность, впрочем, значения не имеет, поскольку сей субъект ее с легкостью меняет. Это человек без лица, он все время в той или иной маске. Но все же п-попробую его изобразить.
Фандорин встал и прошелся по кабинету, сложив руки за спиной.
— Итак, рост этого человека… — Шеф мельком взглянул на стоящего Анисия. — … Два аршина и шесть вершков. Природный цвет волос светлый — черные труднее поддавались бы маскировке. При этом волосы, вероятнее всего, ломкие и обесцвеченные на концах от частого употребления красителей. Глаза серо-голубые, довольно близко посаженные. Нос средний. Лицо неприметное, совершенно заурядное, такое трудно запомнить и выделить в толпе. Этого человека часто должны путать и п-принимать за кого-то другого. Теперь голос… Им Пиковый валет владеет виртуозно. Судя по тому, что легко переходит и на бас, и на тенор с любыми модуляциями, природный его голос — звучный баритон. Возраст угадать трудно. Вряд ли юн, поскольку чувствуется жизненный опыт, но и не в летах — наш «городовой» скрылся в толпе весьма п-прытко. Очень важная деталь уши. Как установлено криминологической наукой, они у каждого человека неповторимы и изменить их форму невозможно. К сожалению, я наблюдал Валета только в виде «городового», а тот был в шапке. Скажите, Тюльпанов, снимал ли «граф» треуголку?
— Нет, — коротко ответил Анисий, болезненно воспринимавший всяческое обращение к теме ушей, в особенности неповторимых.
— А вы, ваше высокопревосходительство, не обратили внимания, каковы были уши у «герцога» и «Шпейера»?
Долгорукой строго произнес:
— Эраст Петрович, я генерал-губернатор Москвы, и у меня хватает иных забот помимо разглядывания чьих-то ушей.
Надворный советник вздохнул:
— Жаль. Значит, из внешности многого мы не выжмем… Теперь черты личности преступника. Из хорошей семьи, даже английский язык знает. Превосходный психолог и талантливый актер — это очевидно. Редкостное обаяние, отлично умеет входить в д-доверие даже к малознакомым людям. Молниеносная реакция. Очень изобретателен. Своеобразное чувство юмора. — Эраст Петрович строго взглянул на Ведищева — не прыснет ли. — В общем, человек безусловно незаурядный и талантливый.
— Таких бы талантливых да на заселение Сибири, — буркнул князь. — Вы бы ближе к делу, голубчик, без похвальных аттестаций. Нам ведь господина Валета не к ордену представлять. Возможно ли его изловить, вот что главное.
— Почему же невозможно, все возможно, — задумчиво произнес Фандорин. — Давайте-ка прикинем. Какие у нашего героя уязвимые места? Не то чрезмерно алчен, не то фантастически расточителен — какой куш ни сорвет, ему все мало. Это раз. Тщеславен — жаждет восхищения. Это два. Третье, самое для нас ценное — излишне самоуверен, склонен недооценивать оппонентов. Вот за что можно зацепиться. И еще четвертое. При всей ювелирности действий все же иногда допускает ошибки.
— Какие ошибки? — быстро спросил губернатор. — По-моему, скользок, как налим, не ухватишь.
— Ошибок по меньшей мере две. Зачем «граф» сказал вчера при Анисии про «кавалера хризантем»? Я, действительно, являюсь кавалером японских орденов Большой и Малой Хризантем, однако в России их не ношу, ни перед кем ими не хвастаюсь, у п-прислуги про эти мои регалии тоже не выспросишь. Ну, настоящий граф Опраксин как человек государственный и вхожий в сферы еще мог бы выяснить подобные детали, но «Пиковый валет»? Откуда? Только из моего личного дела и формулярного списка, где перечислены награды. Мне, ваше высокопревосходительство, понадобится перечень всех чиновников секретного отделения вашей канцелярии, в особенности тех, кто имеет д-доступ к личным делам. Таких ведь немного, правда? Кто-то из них связан с «Валетом». Думаю, и в афере с лордом без внутреннего информанта не обошлось.
— Это невообразимо! — возмутился князь. — Чтобы кто-то из моих подложил мне такую свинью!
— И очень запросто, Владим Андреич, — встрял Ведищев. — Я вам сколько разов говорил: расплодили дармоедов, вертихвостов всяких.
Анисий, не утерпев, тихонько спросил:
— А какая вторая ошибка, шеф?
Эраст Петрович с металлом в голосе ответил:
— Та, что он здорово меня разозлил. Теперь к служебному у меня прибавилось личное.
Он пружинисто прошелся вдоль стола, внезапно напомнив Тюльпанову африканского леопарда, сидевшего в клетке по соседству с незабвенной чимпанзи.
