Марчелло Симони - Продавец проклятых книг
— Что случилось?
— Один человек толкнул тебя, и ты упал.
— Какой человек?
— Именно это мы и хотим узнать, — ответил Игнасио, взял мальчика за плечо и сказал: — А теперь смелей, попробуй встать.
Уберто медленно нашел равновесие и, поддерживаемый Игнасио, встал.
— Ты уверен, что в порядке? — спросил торговец. — Он тебя сильно пнул.
— Я в полном порядке. По крайней мере, я так думаю.
Граф Скало, который до сих пор молчал, вышел вперед. Его лицо больше не было веселым, скорее встревоженным.
— Ты помнишь что-нибудь о мужчине, который тебя толкнул?
— Да, но мало, — ответил мальчик и наморщил лоб, стараясь припомнить как можно больше. — Он был в черной одежде, здоровенный как бык. Лицо я не видел.
— Будем надеяться, что Гийому повезет больше, — сказал Игнасио.
Как раз в этот момент француз вошел в базилику. Его взгляд был полон боли. Он подошел к ним, развел руками и сказал:
— Исчез. Мне жаль, что так вышло.
Лицо торговца помрачнело.
— Тогда наше дело плохо. Кто это мог быть? Вы, граф, подозреваете кого-нибудь?
— Человек с моим положением в обществе всегда имеет врагов, которых ему надо опасаться, — сказал граф, поскреб себе затылок и добавил: — Но я не представляю, кто может интересоваться тем, о чем мы сегодня говорили.
— Раз так, мы должны быть очень внимательными, — сказал Игнасио и подумал, что, возможно, самое разумное — отказаться от этого дела в самом начале. Правда, ему уже любопытно, что это за книга «Утер Венторум». К тому же он опять встретится с Вивьеном… Поглаживая бороду, он повернулся к Уберто и сказал ему: — В любом случае я больше не уверен, что хочу взять тебя с собой. Обстановка изменилась, и дело оказалось не таким безопасным, каким я его считал.
— Учитель, ты не можешь говорить мне это! — жалобно сказал мальчик. — За два дня я увидел больше, чем за всю свою жизнь! Я обещаю, что не буду для тебя помехой. Прошу, возьми меня с собой!
— Посмотрим, — ответил Игнасио и с сомнением поглядел на мальчика. Слово «учитель» продолжало звучать в его уме и вызывало беспокойство. Затем он повернулся к графу и сказал:
— Я принимаю ваше поручение. Но еще не знаю, где должен встретиться с Вивьеном де Нарбоном.
Похоже, после этих слов у графа исчезли все сомнения. Скало вынул из-под плаща кошель, в котором зазвенели монеты, подал его торговцу и сказал:
— Оплата, как обычно, в венецианских гроссах. Это сейчас, и вдвое больше, когда доставите книгу. — Граф проверил, не подслушивает ли их кто-то третий, и, лишь убедившись, что никаких шпионов нет, договорил: — Отец Вивьен ждет вас в бенедиктинском аббатстве Святого Михаила у Плотины, между Турином и Бургундией. Будьте очень осторожны.
Игнасио, укладывая деньги в свою суму, согласился с ним и добавил:
— Я знаю, где это аббатство, и отправлюсь туда завтра же.
Глава 20
Наступила ночь. После утомительного ужина в компании епископа и других высокопоставленных особ граф Скало решил посвятить несколько часов развлечениям. Около полуночи он закутался в серый плащ, сел в свою гондолу и приказал слуге, который ею управлял:
— В путь, Джиджин! Отвези меня, ты сам знаешь куда. Мне нужно немного поднять себе настроение.
Лодочник лукаво улыбнулся ему, как сообщник сообщнику, и начал грести.
Гондола, лавируя между клочьями тумана, которые кружились над самой водой, вышла из каналов Риальто, покинула дворянские кварталы и смело проникла в другую часть города, находившуюся недалеко от них. Вместо каменных дворцов и мостов здесь стояли постройки из дерева и глины — дома купцов, ремесленников и ростовщиков. Звон колоколов собора Святого Марка был здесь еще ясно слышен, но факелов вдоль каналов стало меньше, их свет терялся в ночном мраке, и чем дальше плыла гондола, тем чернее становилась тьма. Некоторые участки каналов вообще не освещались.
Лодка вплыла за белый занавес, оставляя за собой на воде дрожащий след, и причалила перед безымянным особняком, из которого доносились музыка и девичий смех.
Только теперь граф, кажется, стряхнул с себя дремоту. Он подождал, пока гондола остановится, и вышел из нее, по-прежнему кутаясь в плащ.
— Я на тебя надеюсь, Джиджин. Жди меня здесь.
И, не дождавшись ответа, вошел в публичный дом. Пройдя через узкую прихожую, он оказался в гостиной с красными стенами. Здесь пахло вином и духами проституток, которые старались соблазнить патрициев и иных знатных гостей. Мужчины сидели за столами, лежали на кушетках.
Граф почувствовал, что накопившееся за день напряжение перестает сжимать его желудок и соскальзывает вниз, в берцовые кости. Скоро он полностью освободился от своих страхов. Больше он не думал о том человеке, который проник в склеп собора Святого Марка. В конце концов, чего ему бояться? Он не какой-то простолюдин. Он авогадор, член Совета сорока. Ему подчиняются шесть вассалов — феодалы, получившие в аренду земли, которые раньше зависели от константинопольских властей. С ним считается даже сам дож!
Он подумал об Игнасио из Толедо. Через несколько часов торговец отправится в сторону Альп, и вскоре «Утер Венторум» будет принадлежать ему… Но хватит раздумывать, пора развлечься. Он огляделся вокруг, и в нем постепенно проснулись плотские желания.
Граф прошелся по комнате, с каждым шагом его походка становилась легче и небрежнее. Он узнавал лица многих гостей, попадавшихся ему навстречу. Увидел среди них племянника дожа и богатого венецианского мансионария. Оба были навеселе и собирались танцевать со стайкой полуголых девиц. Граф незаметно для других поздоровался с ними, те оба молча кивнули ему в ответ. В таком месте, как этот дом, никого не называли по имени.
Скало прошел мимо них в спокойный угол комнаты, где стояло кресло. К нему подошли две проститутки — одна смуглая и черноволосая, другая блондинка, обе очень молодые. Они спросили у графа, которую из них он предпочитает и не желает ли развлечься с ними обеими. Граф откинул голову назад, улыбнулся и ответил, что перед тем, как сделать выбор, должен проверить на ощупь качество товара. Сказав это, он заснул руки под юбки девицам и начал гладить то, что нащупали его пальцы.
— Неужели ни одна из вас не принесет мне выпить? Что же вы, не хотите позаботиться обо мне?
В этот момент рядом с ним возникла третья женщина и подала ему чашу вина. Ее манеры были благородными, почти аристократическими, но черные глаза и сочные губы ясно свидетельствовали об ее настоящем таланте. На ней было облегающее платье пурпурного цвета, длинное, до самых ступней. Глубокий вырез позволял видеть округлости грудей.
На плече сидела маленькая черная обезьянка, которую поднес ей в дар купец из Александрии Египетской. Экзотический подарок для мастерицы любви. Она лукаво улыбнулась и потребовала:
— Уйдите, девочки! Этот синьор уже занят, он со мной.
Аристократ узнал ее и жестом предложил сесть с ним рядом.
— Альтилия, ты не позволяешь ни одной женщине подойти ко мне. Еще немного, и я решу, что ты ревнуешь.
— Если ваша милость не находит мое присутствие приятным, вам лишь стоит сказать мне об этом, — ответила Альтилия графу, слегка коснувшись губами уха. — В ином случае я останусь здесь ради вашего удовольствия.
Две проститутки отступили и ушли искать других клиентов.
— Останься, Альтилия. Ты же знаешь, я предпочитаю тебя всем остальным, — ответил граф, весело смеясь, погладил ее по шее и добавил: — К тому же теперь я остался один.
Его ладонь была готова соскользнуть ниже, на грудь, но Альтилия удержала ее и шепнула:
— Не здесь, синьор. Пройдите за мной в более уединенное место, где я смогу удовлетворить вас, как подобает. — Она провела языком по своим сочным губам. — Сегодня мне хочется быть прихотливой.
Она помогла графу встать и отвела его на верхний этаж борделя. Пройдя мимо запертых дверей, из-за которых доносились шепоты, вскрики и стоны наслаждения, они вошли в полутемную комнату, обрызганную опьяняющими жидкостями.
Граф уселся на край кровати. Постельное белье, разумеется, не было смято, как случалось в маленьких окраинных публичных домах, и ароматным, как должно быть в доме свиданий для состоятельных клиентов. Сам он, например, черта с два лег бы туда, где только что совокуплялся какой-нибудь мужик!
Альтилия сняла с плеча обезьянку и затанцевала перед графом. Зверек взобрался на высокий трехногий табурет и тихо свернулся в клубок.
В конце танца проститутка взялась руками за низ платья и медленно подняла подол, открывая сначала икры, потом бедра и живот. Оставшись совершенно голой, она подошла к графу и села ему на колени. Его ладони начали скользить по ее грудям, потом по бокам. Альтилия, раба и госпожа одновременно, подала ему чашу с вином.
