Виталий Гладкий - Золотой капкан
Глава 10
Подполковник Седлецкий, высокий, рано поседевший брюнет, нервно потирал руки, вслушиваясь в крепкий звонкий голос Савина – тот, не глядя в бумаги, докладывал ему о ходе расследования «Дела № 108/51К». В кабинете начальника райотдела, кроме них, сидел и майор Кудрявцев, усталый и раздраженный. Он прилетел утренним рейсом и не успел даже позавтракать, как звонок шефа заставил его сломя голову мчаться на работу.
– Ты мне, Савин, не фантазируй! Седлецкий пристукнул ребром ладони по столу.
– Сроки поджимают, мне прокурор продыху не дает, а у тебя все белыми нитками шито, – выговаривал он капитану.
– Товарищ подполковник! Я уже вам докладывал, что дело не простое.
– Меня это не интересует! – отрезал Седлецкий. – Поэтому и поручил его именно тебе, капитан.
– Спасибо за доверие, – буркнул Савин. – Стараюсь. Но у меня только одна голова и две руки.
– Ох, влеплю я тебе выговор, – остывая, вздохнул Седлецкий. – Попляшешь ты у меня…
Савин покорно склонил голову, при этом подмигнув Кудрявцеву. Тот только крякнул: и чем только Борька шефа ублажил? Другого Седлецкий уже давно разнес бы в пух и прах.
– Ладно, Савин, что там еще у тебя? Давай в темпе. Подполковник нетерпеливо посмотрел на часы.
– Я получил запрос МУРа по золоту, – ответил Савин.
И достал из папки бумажный лист.
– А причем здесь уголовный розыск? – спросил недоумевающий Седлецкий.
– Золотом занимаются совсем другие структуры.
– Боюсь, это по нашей части. Дело в том, что МУР просит дать координаты прииска. И прислал нам данные химического анализа золота, которое там добыто. Обычная процедура. Такие запросы рассылаются во все районы области, где идет золотодобыча. Вам это известно.
– Ну и?..
– Нет в нашем районе ни такого прииска, ни разведанного и законсервированного месторождения. Я уже справлялся у геологоразведчиков. А вот золото – есть.
– Как это?
– Согласно экспресс-анализу, проведенному нашей лабораторией, в портмоне убитого обнаружен золотой песок с химическим составом, который идентичен указанному в запросе МУРа.
– Срочно запросите дополнительные данные.
– Уже сделано, товарищ подполковник. Вот ответ. Савин протянул Седлецкому распечатку.
«На ваш запрос… исходящий №… от… сообщаем… Вышеозначенный драгметалл весом 935 гр. изъят при обыске у гражданина Красильникова Иннокентия Семеновича, 1940 года рождения, кличка Батон. Проживает по адресу: г. Москва… улица… дом… квартира… Судим… Статья… Показаний не дал. Просим сообщить…»
– Что еще за Батон? – спросил Седлецкий.
– По нашей картотеке он не числится.
– Вот что, Борис, введи в курс дела Кудрявцева и поезжай-ка ты в Москву, – несколько раздраженно приказал подполковник.
– Я об этом и хотел просить. С заездом в Магадан.
– Зачем?
– На предмет консультации по поводу гравировки. По нашим данным, там живет один человек, очень сведущий в этом вопросе.
– Решено. Все свободны…
– Ну, Сашка, удружил ты мне с этим дельцем. Век буду помнить, – обиженно бубнил Савин на ухо Кудрявцеву в коридоре райотдела.
– Да брось, Борька, дело как дело.
– Это ты теперь кроликам расскажи. А у меня за год второй «висяк» образовался. И что мне теперь с ним делать?
– Работать.
– А я что, балду гоняю? Или мне больше нечем заниматься, как разыскивать дырку от бублика?
– Между прочим, не забывай про сроки.
– Мне твое напоминание нужно как зайцу стоп-сигнал, – обиженно сказал Савин.
– Не заводись, Боря. Честное слово, я не предполагал, что заварится такая каша. Думал, что все будет как обычно, по накатанной схеме. Мало ли прежде находили безымянных покойников в тайге?
– Хочешь сказать, что во всем виноват Мышкин со своими экспертными заключениями?
– Ну.
– Сукин ты сын, Сашка!
– Не ругайся. Виноват, когда-нибудь исправлюсь.
– Учти, я злопамятный, выбьюсь в начальники, отплачу тем же.
– Давай. Буду рад.
– Будешь. Погоди…
В Магадане штормило. Злой промозглый ветер врывался в бухту и волнами накатывался на берег. От его порывов трудно было удержаться на ногах.
Чертыхаясь и пытаясь поплотнее запахнуть плащ, Савин перебежками от столба к столбу наконец добрался к подъезду дома, где жил старый гравер Журавлев. Дверь открыл сам хозяин.
– Входите… Из милиции? Прошу, сюда… Лысый грузный старик провел его в гостиную. Его круглое добродушное лицо не покидало приветливое выражение. Похоже, он был из славной когорты старых колымчан, которым любой гость в любое время дня и ночи не в тягость, а в радость. К сожалению, подумал Савин, таких людей с каждым годом становится все меньше и меньше.
– Паша! – позвал Журавлев жену. – Накрывай на стол. Заметив протестующий жест Савина, Журавлев улыбнулся.
– У нас обед, – сказал он, – уж не побрезгуйте… На обед у супружеской четы Журавлевых был украинский борщ, жареная и копченая рыба, красная икра, маринованные грибы и овощной салат.
– А по рюмашке? – спросил старый гравер.
– Под такую закуску сам Бог велел, – весело ответил Савин. В уютной квартире Журавлевых капитан сразу почувствовал себя уютно и непринужденно. Как будто он вернулся в родной дом, на «материк», где его ждали старики.
Борщ был потрясающе вкусным. Капитан съел свою порцию без остатка и даже хотел попросить добавки, но постеснялся. Он неожиданно для себя набросился на еду с такой жадностью, словно не ел, по меньшей мере, два дня. Впрочем, в его холостяцкой жизни такие обеды случались не часто. Это чтобы не сказать – очень редко.
– Так что там у вас, Борис Викторович? – спросил Журавлев, когда они уединились.
Старик раскурил трубку, и запах душистого импортного табака наполнил небольшую комнатушку, переоборудованную в мастерскую гравера.
– Да понимаете, Григорий Кузьмич, тут такое дело… – принялся объяснять Савин.
– Понятно… Паша, дай мне оптику. Журавлев сел за свой рабочий стол и взял лупу.
– У вас фотографии… – сказал он несколько разочарованно. – Это хуже. Впрочем, не суть важно. Я, знаете ли, сейчас на пенсии, уже не работаю. Выполняю иногда заказы, в частном порядке. Не ради денег – руки к работе сами тянутся. Сорок лет просидел с резцом – это немало. И тридцать – на Севере. Вот дочь зовет к себе, в Питер, а я не могу. Прикипел душой к Магадану – и все тут. Ну-ка, взглянем…
Журавлев долго всматривался в фотографии, недовольно хмуря кустистые брови. Наконец отложил лупу и задумался, поглаживая длинными пальцами гладко выбритые щеки.
– М-да… Талант… – сказал он с ноткой ревности в голосе. Еще раз просмотрев фотографии, Журавлев вернул их Савину.
– Редкий талант, – подтвердил старый гравер свой вывод. – И почерк своеобразный. Но сказать определенно, чья это работа, не могу.
Заметив разочарование на лице Савина, он сконфуженно прокашлялся:
– Кх, кх… И все-таки, думаю, это кто-то из троих – Григориади, Лоскутов и Меерзон. Больше некому. Старая гвардия. Из молодых, возможно, Пасечник… Впрочем, нет! Не та школа. Так красиво сейчас не работают. Что поделаешь – план, деньги, давай-давай, жми-дави. Машинка под рукой, включил – вжик, вжик – и готово. А здесь сработано резцом, да не простым, – алмазным, с подчисткой. Каждый штрих выверен…
В тот же вечер Савин вылетел в Москву.
Глава 11
Огонь в очаге постепенно разгорался. В избушке было жарко, и дверь отворили. Снаружи по-весеннему ярко сияло солнце, кое-где пробивалась первая зелень, а внутри царил полумрак. Связанный по рукам и ногам, до пояса оголенный, граф Воронцов–Вельяминов лежал на полатях. У стола сидели Кукольников и Деревянов, а Христоня время от времени подбрасывал в очаг сухие поленья.
Не успел уйти Владимир с добытым золотом, нашел все-таки его тайник Кукольников. Граф сговорился с якутами бежать, как только сойдет снег – чтобы скрыть следы. Но жандармский ротмистр не дремал и, устроив засаду в скалах, выследил всех троих.
– Как же так, господин подполковник? – спрашивал Кукольников. – Зачем вы нас так долго за нос водили? Где же ваша дворянская честь? И наконец, куда подевалась ваша христианская мораль? Разве делиться с ближним не одна из христианских заповедей? Он небрежно похлопал ладонью по мешку с золотом, который лежал на столе.
– Ну-ну, я не настаиваю на подобной формулировке… Кукольников с иронией сделал полупоклон в сторону графа, который пробормотал «подонки» и отвернулся к стене.
– Допустим, мы с вами не столь близки, чтобы рассчитывать на ваше великодушие, – сказал Кукольников. – Но поскольку мы попали в довольно затруднительное положение, как вам это известно, то имеем полное право рассчитывать на определенную компенсацию за заслуги перед Отечеством и монархией. Не так ли? Ротмистр впился своим змеиным взглядом в бесстрастное лицо графа.
