Валентина Андреева - Ложь напрокат
– Что именно?
– Два дня, конечно. Чудесный выходной субботний день и еще воскресенье. Заодно полпятницы прихватим. Ну а там как уж твоя тетя Дуся будет себя чувствовать… – Наталья выглянула в окно и обеспокоенно добавила: – Пожалуй, пора. Надо учитывать, что мне гораздо хуже, чем тебе. При случае – навести.
– Не волнуйся. Болей себе на здоровье. Навещу.
Наталья ушла, и в квартире установилась относительная тишина. Относительная, потому что за окном чья-то машина-недотрога жаловалась хозяину на попытку угона. Скорее всего, надуманную. Сигнализация вопила на разные лады. Хорошо хоть не ночью. Машинально я убрала со стола, вымыла посуду, вынесла мусор и неожиданно поняла – какое это счастье: у меня есть Дом! Англичане правы. Дом – это семейная крепость. И как страшно его лишиться! Прошлась по комнатам с мыслью о пылесосе. Пожалуй, пылесосить на ночь глядя не стоило. Я усиленно искала, чем заняться. Жалости к себе как не бывало. В конце концов еще раз протерла на кухне пол, переставила в шкафчике специи с места на место и успокоилась. Танюша позвонит не раньше чем через час. Я уселась на диван и включила телевизор. По нескольким каналам шли фильмы со сходными сюжетами. В одном какой-то маньяк старательно душил свою жертву. Так долго, что ей это надоело и она, изловчившись, сыпанула ему в глаза горсть как нельзя вовремя подвернувшегося песка. Утрамбовав пару раз макушку маньяка лопатой, опять-таки предусмотрительно торчавшей рядом, недодушенная жертва решительно отряхнулась и пошла прочь – к машине… Сцены другого фильма содержали кадры мучительного раздумья маньяка в белом халате на тему, каким именно способом прикончить жертву, прикрученную веревками к стулу. Правом голоса она не обладала – во рту торчал кляп. Отчего-то широкий ассортимент убийственных средств, аккуратно разложенных на столе, его не устроил. Он пошел в огромную ванную за бритвенным лезвием и долго рылся в поисках его. А зря. Мог бы сразу спросить у жертвы. Она заранее зажала его в кулачке. Освободившись от пут, жертва схватила со столика скальпель (а чего ж там особо изощряться), поправила прическу и накинула на себя веревку, имитируя крепкую привязанность к своему стулу. Так, со всеми удобствами и разделалась с упертым маньяком, отыскавшим в конце концов злосчастную бритву. Он так удивился!
Убедившись, что все в порядке, я переключилась на другой канал. Как нельзя более кстати. Бывший муж с бывшей женой под проливным дождем упорно пытались скинуть друг друга в свежевырытую могилу. С переменным успехом. В итоге в могиле оказались оба, но борьбу продолжили – за право выскочить оттуда первым. Как и следовало ожидать, «победила молодость». В лице юной супруги бывшего мужа бывшей жены. Она исподтишка внимательно наблюдала за развитием ситуации. Скорее всего, эта мышиная возня ей надоела, и она, ничтоже сумняшеся, поднатужилась и сбросила на не сумевшую поделить пальму первенства парочку могильную плиту… После этого все успокоились. Ни с того ни с сего я принялась сочувствовать могильщикам. Трудная профессия. На любителя. Правда, говорят, они хорошие деньги получают. И риска никакого. Хотя кто-то мне рассказывал одну историю. Двое работников этого лопаточного труда подрядились копать могилку. И то ли почва была нестандартная, то ли еще что. Словом, не успели. Гроб уже, что называется, на подносе, а место для вечного покоя не готово. Бедная вдова руки заламывает. Решив использовать ситуацию с выгодой, могильщики запросили двойную цену. Вдова и не думает спорить. Мужички рьяно удваивают усилия. В это время открывается крышка гроба, покойник в строгом черном костюме решительно встает, подходит к ополоумевшим могильщикам и профессионально поставленным голосом объявляет:
– Всем оставаться на местах! Налоговая полиция. Контрольная закопка…
«Нет, – призадумалась я, наблюдая, как юную супругу теперь уже дважды бывшего мужа переезжает на машине любовник, – пожалуй, это все же анекдот…»
Щелкнув очередной раз пультом, я с удовольствием посмотрела рекламу детских памперсов. На душе потеплело. Жизнь продолжается! И с облегчением выключила телевизор. Решила полежать немного с закрытыми глазами. Воображение продублировало последнюю сцену триллера: любовник с перекошенным от счастья лицом переезжает свою юную подругу и сообщницу… Под аккомпанемент раскатов грома. Не очень задержавшаяся вспышка молнии выхватывает из мрака ночи фрагмент кладбища, безлюдной дороги и мертвого прекрасного тела. Вдалеке ярко горят удаляющиеся габаритные огни машины любовника. Я открыла глаза и резко вскочила. Может, еще раз посмотреть рекламу? Решила же, что жизнь продолжается… Придурка любовника, хоть и в конце фильма, но все равно поймают. А мы разоблачим Сергея. Заставим его ответить по полной программе. Воображение переключилось на отдельные детали рассказа Татьяны. Через пару минут я смотрела на преступление совершенно с другой точки зрения. Интуиция меня никогда не подводила. Выводы, к которым я пришла, требовали великой осторожности в наших действиях. А главное, эти наши действия должны содержаться в строгой тайне. Пожалуй, не стоит забивать головы Натальи и Татьяны моими подозрениями, но предупредить подруг о необходимости строгой конспирации лишний раз не помешает.
Телефонный звонок прозвучал очень тихо. Причина выяснилась не сразу. Я закопала трубку в плед.
– Это казино? – пропищал противный женский голос, заслуживающий достойного отпора. Хорошо, что я вовремя опомнилась: – Казино, казино. Все в порядке?
– Ну, в отношении всего не могу сказать, – раздался нормальный голос Татьяны. – А в основном, бесценная подруга, все хорошо, все хорошо…
– Мадам, – решила я соблюдать полную конспирацию, – вы на своем рабочем месте последнее время не работали с секретной информацией?
– Сплошь и рядом были сведения, составляющие коммерческую тайну.
– Ну тогда не мне вас учить держать язык за зубами. Забудьте окончательно о своей прежней жизни.
– Да я и так молчу со страху.
– Молчать мало. Надо полностью войти в новый образ. Уверена, что ты шляешься в прежних колготках. Выкинь. И купи новые. В свою консультационную забегаловку ни в коем случае не ходи. Твоего агента я предупрежу. Слетаете к частнику. Если что, звони. Пароль прежний.
– Ну хорошо… – раздался в трубке испуганный голос, и я поняла, что переборщила. Быстренько сменила тон и, уложившись в минуту, моментально доказала Татьяне, что жизнь продолжается. И она прекрасна… при соблюдении конспирации.
Разговор закончился вовремя: создавая эффект толпы, в квартиру ввалились Димка с Аленой. А вслед за ними и Славик. Не успев прикрыть за собой дверь, сын громко поинтересовался моим самочувствием. Ответить я не успела. Мою попытку перебил новый вопрос сына о наличии плотного ужина.
– Ты же у бабушки на довольствии состоял! – возмутилась Алена.
– Ну что ж я буду объедать родную бабусю. Слегка перекусил – и ладно. А ты, заинька, родному брату кусок хлеба пожалела? Зря. Я бы тебе его оставил. Мне бы котлетки с картошечкой хватило. И ветчины.
– Хватит балаболить! – счел своим долгом вмешаться Димка. – Для начала разденьтесь и разберите котомки. Я, между прочим, тоже голодный. И за рулем был.
– Уговорил! – донесся из кухни голос Вячеслава. – Лучший кусок – тебе…
Через полчаса все сидели за кухонным столом и ужинали поздним обедом. Я тихо радовалась семейной идиллии.
– Что это? – возмутился Димка, вылавливая из тарелки внушительную сахарную косточку.
– Лучший кусок, – прыснула в кулак Алена.
Я торопливо выкинула «лучший кусок» в ведро. Еще вчера и не подумала бы сделать это, поразмыслив, что у мужа есть свои руки. Весь вечер я терпеливо ухаживала за членами семьи, ловя в родных глазах обожание.
Воскресное утро началось для меня с голубого неба и хорошего настроения. Димка возился на кухне с мойкой. Я смотрела на мужа, излучая любовь и уважение. Кухонная раковина стала проявлять упорную склонность к локальным потопам всего-то полгода назад, а Димка уже все исправляет. Причем без очередного напоминания и с песней на устах. Откуда-то из-под раковины скороговоркой доносились попытки подделаться под Андрея Губина: «В небе тают облака… По земле течет река… Широка и глубока… Не перебраться…» Муж время от времени взлягивал ногами, но не в такт песенному бормотанию. Я тихонько ушла. Не стоило прерывать момент счастливого единения супруга с раковиной. Авось и вправду починит…
Через десять минут ничего в кухне не изменилось. Даже слова песни. И не удивительно. Из песни слов не выкинешь. Вот только теперь Димка не произносил их нараспев. Фразы звучали зло и отрывисто. Это было сигналом к более длительному невмешательству во внутренние дела мужа в районе мойки. Дальнейшее я уже знала.
Как и планировалось, еще через полчаса расстроенный Димка вошел в спальню и, скрывая раздражение, произнес:
