"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна

—    

Черт бы вас побрал! Вы безмозглый идиот, Боб! — брызгал слюной Тэккер.— Как могло случиться, что аварийный буй свалился в воду? Это же улика против нас!

Кестер пожал плечами: он и сам не мог по­нять, куда девался буй. Сняв ласты и шлем- маску, он всего лишь минут на пятнадцать спу­стился в салон, чтобы согреться и выпить рюм­ку виски. Потом поднялся на палубу, поговорил немного с Дильворти, вернулся к брезенту — буй исчез! «Кассиопея» изменила курс на обрат­ный, но буй так и не был найден.

Когда на горизонте был замечен свет совет­ских кораблей, «Кассиопея» отошла миль на пять на юго-восток и бросила якорь.

Тэккер с нетерпением ждал гидросамолета: «ему хотелось как можно скорее избавиться от Дорофеева, Румянцева и Баженова.

А в каюте в это время происходил такой раз­говор.

—   

Нас заперли,— сказал Баженов.— Я своими глазами видел, как этот Кестер втаскивал на палубу аварийный буй...

—    

Нужно сейчас же потребовать у них объяс­нения!— заволновался Румянцев.— Мы в конце концов не пленные...

Но уже этой ночью про­изошло событие, которое глубоко взволновало всех троих. Во втором часу ночи послышался легкий шум и

в

иллюминаторы ударил яркий свет. Баже­нов подскочил к иллюми­натору и что есть мочи закричал:

—    

Наш корабль!

Да, это был эскадрен­ный миноносец поиско­вой группы. К несчастью, он сделал разворот и по­дошел к судну с левого борта.

Баженов нажимал на все кнопки, дубасил ку­лаками в дверь, но никто не подходил.

Через полчаса дверь открылась. На пороге стоял Кестер, за ним виднелись головы еще пяти человек.

—   

Мистер Тэккер приказал перевести вас в другую каюту,— произнес он холодно.

—   

Мы требуем, чтобы нас немедленно пере­вели на советский корабль,— сурово сказал До­рофеев.— Мы не пленники.

 —   

Вы плохо цените гостеприимство,— криво усмехнулся Кестер.— Вы оказались на нашем судне, мы спасли вас от гибели, и вы обязаны подчиниться нашим правилам и законам. «Кас­сиопея» не собирается никуда уходить. Ваше командование знает, что вы находитесь здесь. Но ввиду плохого состояния погоды советский корабль не смог подойти к борту судна. Спу­скать на воду шлюпку в такой шторм — безумие! Решено оставить вас здесь до утра.

—   

Но почему же нас переводят в другую каюту?

—    

На этот счет у мистера Тэккера есть свои соображения. Я знаю, что сегодня или завтра с островов должна прибыть почта. Возможно, про­фессор Тэккер решил разместить в этой каюте экипаж гидросамолета. Вам не надо волновать­ся, мистер Дорофеев. Мы — ученые и, следова­тельно, далеки от политики.

Дорофеев хотел спросить про аварийный буй, но что-то удержало его.

Всех троих перевели в новое помещение, чуть ли не в трюм. Здесь не было иллюминаторов, лишь тускло светилась электролампа.

—   

Да, мы, кажется, в плену,— мрачно прого­ворил Дорофеев.— Но наши корабли где-то со­всем близко... Если бы удалось подать им сиг­нал...

Лицо его исказилось от гнева, кулаки сжа­лись. Медлить было нельзя. Нужно принимать решение. В силу странных обстоятельств он и вверенные ему люди очутились на борту амери­канского судна. Он остался командиром, хотя и не знает ничего о судьбе своей подводной лод­ки. Он отвечает за жизнь ученого Румянцева, за жизнь матроса Баженова, за их и свое поведе­ние. Плен или гостеприимство? Нет, с гостями так не поступают. И здесь все то же попрание всяких международных правил, все та же поли­тика силы. Мистер Тэккер, по-видимому, не знает, чего можно ожидать от трех советских людей, захваченных им. Но он, Дорофеев, знает, чего можно ожидать от мистера Тэккера. Все заверения Кестера — гнусная ложь. Если бы все обстояло так, как пытается объяснить этот Кес­тер, то командир советского корабля все же на­шел бы способ уведомить Дорофеева о том, что о судьбе трех советских людей с подводной лод­ки известно командованию. Шторм в подобном случае не помеха. Их могли бы выпустить на па­лубу, можно было переговорить по радио. Но Тэккер, руководствуясь какими-то своими сооб­ражениями, не сообщил командиру корабля, что Дорофеев, Румянцев и Баженов находятся на борту его судна.

На лбу Дорофеева вздулась жила. Он кипел от бессильной ярости. Что предпринять? Как дать знать о себе? Проломить дверь и силой за­хватить шлюпку? Но подобная попытка вряд ли увенчается успехом. Кроме того, Румянцев слиш­ком слаб. Грубой силе Тэккера нужно противо­поставить хитрость. Постепенно в уме капитана Дорофеева созрел план. Этот план не был безукоризненным. Он мог потерпеть и неудачу. Однако всякое действие лучше бездействия. Да, все зависит от обстановки. Советский корабль!.. Как он очутился в этих пустынных водах? Что это — помощь или случайная встреча корабля и «Кассиопеи»? Хорошо ли успел рассмотреть Ба­женов корабль? Может быть, какое-нибудь ры­боловецкое судно? Баженов уверяет, что видел эскадренный миноносец. Военный корабль... Зна­чит, нас ищут. И Тэккер здесь ни при чем. Тэк­кер никуда и ни о чем не сообщал. В противном случае все обстояло бы по-другому, .их тотчас бы отпустили. С корабля сразу бы подали шлюпку.

Значит, корабль пришел по зову подводной лод­ки! Они живы!.. Они запросили о помощи...

Дорофеев вскочил и зашагал по каюте. Все, что было до этого, показалось дурным сном. Экипаж жив, действует, а он, командир, окола­чивается на этой «Кассиопее»!.. Нельзя ждать ни минуты, ни секунды... Если даже придется расшвырять их всех...

—   

Матрос Баженов!

—   

Есть!

—    

Инженер Румянцев очень слаб. Его нельзя оставлять одного у американцев. Я буду обере­гать его, а вы добирайтесь до своих...

Дорофеев шепотом изложил свой план. Гла­за у матроса заблестели.

—    

Я уже думал о таком деле,— сказал он.— Если эти гады ползучие так с нами поступают, то и нам нечего церемонии разводить. Чем веж­ливее с ними обращаешься, тем больше они наг­леют...

Баженов не стал дожидаться утра. Он понял, что все заверения Кестера — лишь уловка. Нуж­но действовать, действовать...

Он снял с крючка полотенце, затем взял у ка­питана третьего ранга и Румянцева брючные ремни, связал их, попробовал на прочность. По­том он легонько постучал в дверь. Никто не ото­звался. Баженов постучал сильнее. Дверь откры­лась, в щель просунулась косматая голова де­журного. Баженов при помощи жестов стал объ­яснять, что хочет выйти «по нужде». Видя, что матрос в одном нижнем белье, босой, дежурный улыбнулся, приоткрыл дверь пошире. Ударом кулака Баженов сбил его с ног, заткнул рот по­лотенцем, связал ремнями руки, спеленал ноги простыней и одеялом.

— На всякий случай, прощайте! — сказал он тихо капитану третьего ранга и инженеру. — Не я буду, если не доберусь до своих.

Он выволок дежурного в коридор, захлопнул дверь.

Стараясь не шуметь, прижимаясь к перебор­кам, Баженов пробирался по освещенным кори­дорам. Настороженная тишина пугала... Закры­тые двери кают, а дальше трап наверх. Если бы можно было в мгновение ока проскочить осве­щенное пространство! Всего десяток шагов... Но если даже удастся проскочить мимо дверей, то, может быть, на самом трапе он столкнется нос

к

носу с кем-нибудь... В руках у Баженова была массивная раковина-пепельница. «Оглоушу — и дело с концом!..» — подумал он. Сейчас нужно было вырваться на свободу. Хотя бы на верх­нюю палубу...

Послышались шаги. Баженов застыл. Сердце отчаянно заколотилось. Он стоял у переборки, бе­жать назад

было

уже поздно. Сверху лился ров­ный мертвенно-бледный свет. По трапу спустился матрос, зевнул, рассеянно взглянул на Бажено­ва, толкнул

ногой

дверь и скрылся в каюте. Мед­лить больше нельзя... В несколько прыжков Ба­женов очутился у трапа, во весь дух устремился наверх.