Дэвид Лисс - Компания дьявола
Я ощутил приступ гнева. Я всем нутром противился тому, чтобы позволить этому человеку относиться ко мне как к своей игрушке и заставлять делать что-то против моей воли. К черту его тридцать фунтов. Однако какой у меня был выбор? Он тщательно разузнал обо мне все, что мог. И если я сам предпочитал отправиться в долговую тюрьму, чем выполнить его просьбу, то не мог позволить, чтобы мои друзья, так часто выручавшие меня в прошлом, пострадали из-за моей гордыни.
— Мне это не по душе, — сказал я, — и знайте, что после того, как я исполню все обязательства, вам лучше поостеречься и не попадаться мне на пути, так как я не могу простить подобного к себе отношения.
— Не нахожу, что это хорошая стратегия ведения переговоров. Она лишь препятствует тому, чтобы освободить вас и ваших друзей от долгов.
— Возможно, — сказал я. — Но вы должны осознавать, что заключаете дьявольскую сделку.
— Тем не менее уверен, что, как только наши пути разойдутся, вы станете относиться ко мне по-другому и поймете, что хотя я и выкручивал вам руки, но относился к вам великодушно, и не будете думать обо мне плохо. Поэтому не позволю, чтобы ваши угрозы удержали меня от моего щедрого предложения.
Видимо, у меня не было иного выбора, как подчиниться ему в настоящее время. Средства и способы выразить мое негодование найдутся позднее.
— Тогда имеет смысл напомнить мне, чего, собственно, вы хотите.
— Очень хорошо, — сказал он.
Улыбку он сдержал, но было видно, что он необычайно доволен собой. Я капитулировал. Возможно, он знал, что так будет, а возможно, не ожидал, что все пройдет так гладко. Я почувствовал сожаление. Не надо было уступать так легко, подумал я. Нужно было заставить его заплатить за победу кровью. Но тут я вспомнил об Эдгаре и успокоил себя тем, что эту победу нельзя было считать совершенно бескровной.
Кобб начал подробно объяснять мне, что я должен сделать. Естественно, он ничего не сказал, почему и тем более как это должно быть сделано. Однако не было сомнения: он желал, чтобы дело было сделано, и причем быстро.
— Если бы вы приняли предложение мистера Уэстерли, у нас было бы больше времени для планирования. Теперь мы лишены такой роскоши. Думаю, через два-три дня появится возможность, которую нельзя упустить.
Действительно, времени было мало. Я должен был выступить в роли грабителя и проникнуть в самый охраняемый во всем королевстве дом, в котором жили самые могущественные из частных персон в мире. На планирование подобных вещей требовались месяцы, а не несколько дней.
— Вы сошли с ума, — сказал я ему. — Как, по-вашему, я смогу проникнуть в этом дом? У них там повсюду охрана, собаки и бог знает что еще.
— Вы должны найти способ. Это входит в ваши обязанности, — сказал Кобб. — Ваши друзья рассчитывают на вашу изобретательность, так ведь?
— А если вам наплевать на вашего родственника и друзей, тридцать фунтов должны послужить вам хорошим стимулом. — Это был Хаммонд.
Я не заметил, как он вошел, но он стоял в дверях, глядя на меня с презрительной ухмылкой. Я не стал обращать внимания на Хаммонда и взглянул на Кобба.
— Родственника и друзей? — спросил я. — Вы преследовали кого-то еще, кроме моего дяди и мистера Гордона?
— Ха! — засмеялся Хаммонд. — Великий ловец воров еще не до всего докопался. Быть может, мистер Кобб, вы переоценили его.
— Есть еще один человек, — спокойно сказал Кобб. — Вы должны осознавать, насколько важно задуманное нами. Мы должны исключить любую возможность провала, поэтому, кроме двух упомянутых вам людей, мы также вмешались в дела…
— Подождите, сударь. — Хаммонд хлопнул в ладоши с детской радостью. На его уродливом лице эта радость выглядела гротескно. — Быть может, груз ответственности будет тяжелее, если вы не станете разглашать этих сведений. Пусть он гадает, кто следующий попадет в капкан. Так и надо сделать. Вы читали, что пишет Лонгин о возвышенном? Он замечает, что темнота страшнее любого монстра, даже самого ужасного, выставленного на свет.
— Не думаю, что в наших интересах заставлять джентльмена терзаться этим, — сказал Кобб добродушно. — А также я думаю, не стоит применять поэтическую теорию к делам человеческим. Прошу тебя, племянник, не путать жестокость и стратегию. Хотя поначалу нам пришлось выкрутить ему руки, теперь, когда все прояснилось, мы хотим, чтобы мистер Уивер был нашим другом. — Он повернулся ко мне. — Третий человек, на которого нам пришлось оказать давление, — это мистер Мозес Франко, ваш сосед и, как мне сказали, ваш особый друг.
Я почувствовал, как мое лицо залилось краской. Я и без того мучился, что из-за меня мой близкий родственник и лучший друг попали в кабалу, но нести ответственность за человека, с которым меня мало что связывало, было еще хуже. Дядя и Элиас хорошо меня знали, доверяли мне и понимали: я сделаю для них все, что в моих силах, — но осознавать, что благополучие едва знакомого мне человека висит на нитке и зависит от моей уступчивости, было нестерпимо.
— Франко! — воскликнул я. — Он мне никто. Зачем вы его впутали в это безрассудство?
Хаммонд сдавленно засмеялся.
— Никто, говорите. Вздор.
Кобб с серьезным видом легонько потер руки, как врач, подбирающий слова перед тем, как сообщить неприятное известие.
— Меня осведомили, сударь, что между вами и мисс Габриеллой Франко существует кое-какая связь. Меня неправильно осведомили?
— Неправильно, — ответил я.
В течение трех или больше лет я всем сердцем мечтал жениться на вдове своего кузена Мириам, но все кончилось плохо и без малейшей надежды на счастливую развязку. Хотя дядя Мигель желал этого союза, он тоже понимал, что крепость лежит в руинах, поэтому пытался подыскать мне партию, которая, по его мнению, благотворно скажется на моем домашнем хозяйстве и личном счастье. У меня вошло в привычку сопротивляться подобным попыткам, но иногда я наносил визит выбранной им даме, если находил ее достаточно интересной. Мисс Франко действительно была красивой женщиной с веселым характером и соблазнительной фигурой. Если бы мужчина женился на женщине исключительно из-за ее соблазнительных форм, я бы уже давно отдал себя узам Гименея. Но я полагаю, что следует учитывать также и другие соображения, немаловажным из которых является сочетание темпераментов. Я находил мисс Франко привлекательной во многих аспектах, она соответствовала моим чрезвычайно взыскательным вкусам в отношении слабого пола, но в целом скорее отвечала требованиям к менее серьезным отношениям, чем матримониальные. Не была бы она дочерью почтенного друга моего дядюшки, возможно, я бы добивался отношений, имеющих менее постоянную природу, но удерживался от этого из уважения к своему дяде и отцу дамы. В любом случае это не имело существенного значения, ибо после трех или четырех нанесенных визитов в дом Франко, признаюсь, я понял, что отец девушки мне столь же приятен, как и она сама. Потом я узнал, что в Салониках тяжело заболела бабушка юной дамы, и прекрасный ангел тотчас уехала туда ухаживать за родственницей.
Я собирался продолжить дружбу с вызывающим у меня расположение отцом, но все как-то не выдавалось возможности. А теперь, став источником его незаслуженных неприятностей, я опасался, что этот факт вряд ли будет способствовать установлению крепких дружеских связей.
— У меня нет никаких обязательств перед семьей Франко, так же как у них нет обязательств передо мной, — сказал я. — Их дела представляют для меня столь же незначительный интерес, как дела любого из моих соседей. Прошу вас не втягивать их в это дело.
— Клянусь честью, — воскликнул Хаммонд, — похоже, финансовое положение постороннего беспокоит его больше, чем дела друга! Думаю, следует оставить долги мистера Франко, скажем на всякий случай, в нашей власти.
Кобб покачал головой:
— Простите, но мой племянник имеет на это право. Возможно, если вы докажете, что являетесь нашим надежным партнером, мы его освободим в скором времени от долгов. А пока, поскольку это гарантирует нам ваше сотрудничество, долги мистера Франко останутся в нашей власти.
— Ошибаетесь, — тихо сказал я, — если думаете, что я беспокоюсь за него больше, чем за дядю. Мой дядя нездоров, и долги могут подорвать его и без того слабое здоровье. Если вы отпустите его из своего капкана, я сделаю все, что вы велите. У вас останутся в качестве гарантии Франко и Гордон.
— Признаюсь, мне известно, что он страдает плевритом, и у меня нет ни малейшего желания усугублять его страдания… — начал Кобб.
— Полно! — воскликнул Хаммонд. — Вы не можете диктовать условия, Уивер. Условия диктуем мы. Если вы не будете противиться, вашему дяде ничего не грозит. Нет нужды ссылаться на его здоровье. Вы не в том положении, чтобы торговаться, так как вам больше нечего нам предложить. Чем скорее вы выполните задание, тем скорее ваши друзья будут оставлены в покое.
