Георгий Метельский - Тайфун над пограничной заставой
В отличие от мужа, который ни разу не пришел вовремя обедать, геологи появились ровно в пять, вместе с сигналом времени, о котором оповестила «Спидола» младшего лейтенанта.
— Вася, ты теперь видишь, у кого надо учиться точности? — нарочито громко спросила Тоня. Вместе с Бочкаревым она вышла на крыльцо встречать гостей.
— Когда топаешь пешком, а не летишь самолетом или не едешь автобусом, точность соблюсти не так уж трудно, — ответил начальник отряда Николай Павлович. — Здравствуйте, товарищи!
Вместе с ним пришли Анна Михайловна, Иван и ослепительно красивая Наташа, остальные геологи не смогли — готовились к совещанию, которое через неделю должно было состояться уже на базе в Петропавловске.
Пограничники с любопытством смотрели на новых людей, особенно на красавицу Наташу, и старались лишний раз пройти по двору, пока гости стояли на крыльце. Наташа тоже изредка стреляла в них своими большими глазами, но чаще всего поглядывала на Бочкарева, который понравился ей с той поры, когда ее под конвоем привели к начальнику заставы.
— А вам не скучно тут жить, Василий Иванович? — спросила Наташа.
— Скучать, Наталья Ильинична, некогда, — ответил Бочкарев. — Только успевай поворачиваться.
— Хотя теперь вам веселей будет, — она чуть заносчиво посмотрела на Тоню. — Семейный очаг и прочее.
— С милой рай и в шалаше, — сказал Иван, деливший свои взгляды между Наташей и Тоней.
— Тогда прошу в шалаш! — Бочкарев подхватил поговорку.
Широко раздвинутый стол сиял обилием закусок, в числе которых были такие лакомства, как только что вынутый из печи хлеб и свежие помидоры с огорода Стародубцевых. Пузатая бутылка «Плиски» стояла в окружении других бутылок с домашним вином, которое делала все та же Надежда Петровна.
— А у вас стало хорошо, — сказал Николай Павлович, оглядывая комнату. — Сразу чувствуется женская рука.
— Простенько, но со вкусом, — насмешливо похвалила Наташа.
Тоня не поняла иронии.
— Правда?
— Правда, Тонечка, правда! — поспешно ответила Анна Михайловна.
Пришли Стародубцевы. Старшина был подтянут, он уже успел переодеться в парадный мундир с орденами и медалями, которые глухо позвякивали, когда Иван Иванович, здороваясь, тряс руку. Надежда Петровна держалась с незнакомыми людьми скованно, руку протягивала осторожно, прижимая к боку, будто боялась, что ее оторвут.
Невиномысский появился с включенной «Спидолой», сияя широкой, от уха до уха, улыбкой, которая делала его румяное, полудетское лицо даже не круглым, а приплюснутым сверху.
— Мой заместитель, — представил его Бочкарев Анне Михайловне.
Остальные были знакомы с Невиномысским и даже знали о его слабости к джазовой музыке.
— А громче нельзя? — язвительно спросила Наташа.
— Никак нет, — простодушно ответил младший лейтенант. — На полную катушку пустил.
— Жаль, а то у нас в лагере плохо слышно.
Потолкавшись несколько минут в комнате, Невиномысский ушел на заставу дежурить.
— Кого же мы выберем тамадой? — спросил Николай Павлович, когда все уселись за стол. — Эх, нет среди нас того грузина, вот тост бы учинил.
Тоня незаметно вздохнула. Ей не хотелось говорить, что ее муж не пригласил человека, вытащившего ее из пещеры.
— Он на службе, Николай Павлович, — заметил Бочкарев.
— А мы как-нибудь без мудреных тостов, по-простому, — сказал старшина. — Нальем и выпьем за хозяйку этого дома, за нашу Антонину Кирилловну... Вот коньячок, винцо своего приготовления, прошу попробовать. Вино слабенькое, так что и нам грешным можно по одной пропустить.
— По одной? — Наташа, прищурясь, посмотрела на Бочкарева.
— Мы на службе, Наталья Ильинична. В любую минуту могут по тревоге поднять.
— Нарушитель... вроде меня? — она весело и, как показалось Тоне, вызывающе рассмеялась.
— Но тогда, могу открыть тайну, обошлось без тревоги.
— Не считая душевной.
— Будет вам! Соловья баснями не кормят, — сказал старшина, поднимая стопку с вином. — За молодую хозяйку, чтоб ей хорошо жилось в этом доме!
— Принято единогласно, — поддержал тост Иван.— Ну, вздрогнули!
«Вздрогнуть», однако, не удалось: запищал зуммер телефона. Бочкарев подошел к аппарату и взял трубку.
— Начальник заставы слушает... Понятно. — Он посмотрел на Стародубцева. — Иван Иванович, штормовое предупреждение получено. Надо выдать дополнительно три комплекта резиновых сапог и плащей.
— Есть, товарищ старший лейтенант... Извините. — Последнее слово старшина сказал, обращаясь ко всем сразу, поставил на стол стопку с вином и торопливо вышел.
— А нам что, так и держать свои сосуды? — поинтересовалась Наташа.
— Зачем же? Надо срочно выпить, — ответил Бочкарев.
— Авось успеем, — добавил Иван.
На этот раз ничто не помешало, все дружно выпили, Николай Павлович похвалил коньяк, Анна Михайловна — самодельное вино, вызвав благодарную улыбку на лице Стародубцевой.
— Что-нибудь интересное нашли за этот сезон? — спросил Бочкарев, обращаясь к геологам.
— Нефтью попахивать стало, Василий Иванович, — ответил начальник отряда. — И, что самое любопытное, вот этот муж, — он кивком головы показал на Ивана, — умудрился обнаружить ее в термальных источниках. Можно сказать, впервые не только на Камчатке, но и вообще впервые.
— Это очень важно? —спросила Тоня.
— Для теоретиков. Возможно, что Менделеев все- таки прав, отстаивая свою теорию неорганического происхождения нефти.
— Бог с ней, с теорией! — Бочкарев весело махнул рукой. — Давайте наполним бокалы. Меня, как начальника заставы, больше всего интересуют практические вопросы, точнее, не увеличится ли с будущего года число людей на моем участке?
— С будущего — нет. Кроме нас, пожалуй, никто не рискнет сунуть нос в эти благословенные места. А вот годика через три, пожалуй, нагрянут к вам в гости геофизики, человек тридцать.
— Через три года... — Тоня вздохнула.
— После геофизиков, — продолжал Николай Павлович, — если подтвердится прогноз, буровую поставят. Ну, до этого еще лет пять ждать.
— Ой, как долго!.. Сколько ж мне тогда будет?
Тоня смешно задумалась, подсчитывая в уме.
— Тонечка, не надо! — ласково сказала Анна Михайловна. — Все равно и через пять лет вы останетесь таким же очаровательным ребенком.
— У нее самой ребеночек будет, — подала голос Стародубцева.
Тоня смутилась.
— Да ну вас, Надежда Петровна.
— А что, дело житейское. Нянчить тебе помогать буду.
— А вы что, еще и эти пять лет думаете здесь жить? — Тоня не то испуганно, не то удивленно посмотрела на Стародубцеву. — И мы тоже через пять лет будем здесь жить? Да?
— Ну, ну, Тонечка, — пробормотал Бочкарев.
— Что ж тут такого, милая?.. Чем плохо тут? — спросила Надежда Петровна. — Правда, поначалу поерепенишься малость, а потом обвыкнешь, будто так и надо... — Она чуть помолчала. — Доля у нас с тобой такая. Солдатки ведь...
Тоня поставила на стол стопку с вином, зажмурилась и вдруг поняла, что Стародубцева права, что так и будет. Она мысленно представила себе, как идут, катятся годы, первый, второй, пятый, а она все еще сидит здесь, на этом клочке земли, где рядом лишь такие же заставы — «сосед слева» и «сосед справа», и то за десятки километров, без дороги...
— Ничего, Тоня! Мы к вам будем каждое лето приезжать, — бодро сказал Иван.
— И уезжать...
— Тут уж ничего не поделаешь. Уезжать тоже будем.
— Охотник тут всю зиму живет рядом, километров за двадцать... Молодой, говорят, — сообщила Наташа.
— Вот вы уедете в свой Ленинград, — Тоня не слушала ее, — а я останусь...
— С мужем останешься! — строго перебила ее Надежда Петровна. — С нами, с солдатами. Вот они какие, один другого лучше, как на подбор все.
— Тут даже поговорить ни с кем нельзя... Не положено... — Тоня сказала это горько и с укоризной.
— Тонечка! Что с тобой? — Бочкарев удивленно посмотрел на жену.
— Ничего... Это я так... Давайте вздрогнем... Хотя нет, обождем минутку. Вот Иван Иванович идет.
— Иван Иванович, за вами штрафная, — сказал начальник отряда.
— Это можно, — ответил старшина, однако стопки не взял, а подошел к Бочкареву и что-то шепнул ему на ухо.
Начальник заставы встал.
— Прошу прощения, товарищи, но срочное дело. Придется вас оставить, как это ни грустно.
— Ты надолго? — спросила Тоня.
— Думаю, что через полчаса вернусь... Простите, — повторил он, взял фуражку и торопливо вышел.
— Что-нибудь случилось, коль не секрет? — спросил начальник геологов.
Старшина пожал плечами.
— Ничего особенного. Радиограмму прочитать надо.
— Так это ж за две минуты! — воскликнула Тоня.
— Смотря какую, Антонина Кирилловна. На иную и часа мало, чтобы разобраться что к чему. Понятно?
