Ольга Крючкова - Роза Версаля
Незнакомка тем временем продолжала нервно теребить расшитую жемчугом сумочку хрупкими пальчиками, затянутыми в тонкий ажур чёрных перчаток.
«Эх, ну почему я до сих пор не купец первой гильдии?!» – мысленно возроптал Глызин, помимо воли попавший под обаяние, исходящее от аристократки. (Его в последнее время притягивали именно такие – хрупкие, беспомощные и загадочные – женщины.)
Дама меж тем поднялась с кресла и в задумчивости отправилась по залу.
«До чего ж стройна! Какая талия! Не чета моей Настасье…» – мечтательно сопровождал её взглядом Василий.
Неожиданно незнакомка, словно вспомнив о чём-то, развернулась, подошла к Глызину и виновато произнесла с едва уловимым акцентом:
– Простите, сударь… Мне показалось, что вы желаете приобрести что-нибудь из живописи…
Василий, погрузившись в тонкий аромат её духов, чуть было не лишился дара речи.
– Да-да, сударыня… вы совершенно правы, – не без труда заговорил купец, ощутив за спиной дыхание Анастасии Николаевны. – Я… мы… я и моя супруга хотим украсить нашу гостиную и…
– А вы, случаем, не знаете, куда подевался Амадей Карлович? – сверкнули из-под вуали ровные белоснежные зубки – Хотела оценить у него коллекцию картин покойного мужа…
– Что за картины? – не замедлила поинтересоваться Анастасия Николаевна.
– Ах, прошу покорно и вас, сударыня, извинить меня за беспокойство… Дело в том, что мой безвременно усопший недавно муж, барон фон Штейн, всю свою жизнь… – дама смахнула слезу батистовым платочком с замысловатым вензелем, – посвятил коллекционированию картин всемирно известных живописцев…
– Примите наши соболезнования, сударыня, – искренне посочувствовал Василий Иванович.
– …но после кончины оставил мне только долги… – вдова вновь поднесла платочек к вуальке. – Я пришла просить Амадея Карловича Густава прислать мне оценщика, однако господин антиквар куда-то запропал… Не знаю, право, что и думать. А мне, дабы не лишиться крова, необходимо срочно уплатить по векселям, – в голосе дамы прозвучало полное отчаяние.
В Анастасии Николаевне проснулась деловая жилка.
– Сударыня, если позволите, мы с удовольствием приобретём у вас несколько картин за наличность, – предложила она.
Вдова вздохнула:
– Ах, я, право, даже не знаю… Не осерчает ли на меня Амадей Карлович?
Вмешался Василий Иванович:
– Ну что вы, сударыня?! Что ж в том дурного, ежели вы продадите нам пару картин?
На самом деле Глызину захотелось вдруг непременно узнать адрес молодой вдовы, чтобы потом, когда-нибудь, когда он станет купцом первой гильдии либо ежели представится другой какой удобный случай, нанести божественной госпоже визит.
– Простите, господа, я не представилась, – виновато улыбнулась незнакомка. – Я – баронесса Матильда фон Штейн, вдова статского советника.
– Купец второй гильдии Глызин Василий Иванович! А это – Анастасия Николаевна, моя, так сказать, супруга…
– Ну что ж, господа, не будем терять времени? – несколько оживилась баронесса. – Я живу в Новоапостольском переулке…
* * *Дом в Новоапостольском переулке показался чете Глызиных чрезвычайно респектабельным. Вдова проводила гостей в просторный зал, стены которого украшали десятка полтора картин, различных по тематике. Здесь были и пейзажи, и натюрморты, и портреты, и батальная живопись.
Баронесса принялась рассказывать гостям историю каждой картины, сыпала направо и налево именами итальянских и фламандских художников, и у Василия Ивановича в итоге разболелась голова. Ему, в сущности, было абсолютно всё равно, чем баталисты отличаются от портретистов или маринистов, и хотелось теперь лишь одного: чтобы жена поскорее уж выбрала бы себе что-нибудь! Соответствующее, разумеется, её утончённому вкусу.
Анастасия Николаевна, напротив, внимала баронессе с огромным удовольствием и даже сама время от времени вставляла – как ей казалось, к месту, – умные фразы.
Наконец она остановила свой выбор на трёх картинах, прельстивших её яркостью палитры и массивными рамами, и теперь купцу полагалось уплатить за них… почти пять тысяч рублей! Василий Иванович закряхтел и покрылся липким потом.
Матильда фон Штейн, почувствовав заминку, начала робко и застенчиво извиняться. Василию Ивановичу она вновь показалась столь трогательной и столь нуждающейся в надёжном мужском плече, что ему сразу же захотелось доказать ей свою состоятельность. Купец открыл портмоне и пересчитал имеющиеся в наличии ассигнации. Увы, пяти тысяч рублей не набиралось. Однако не признаваться же в том баронессе?! Что она о нём подумает? И Глызин, как человек деловой, принялся лихорадочно искать выход из казуса.
– Сударыня, приобретение редких предметов искусства – дело весьма серьёзное, – начал он издалека.
Баронесса тотчас подхватила:
– О да, совершенно с вами согласна, Василий Иванович! Надеюсь, вы не сомневаетесь в подлинности картин? Поверьте, они стоят названной суммы! Я уверена, что господин Густав заплатит за них больше, только вот когда? А ведь мне надобно платить по векселям уже завтра!
– Помилуйте, баронесса! – взмолился купец. – Я отнюдь не имел в виду выказать вам недоверие, а тем паче обидеть!
Матильда благодарно кивнула.
– Предлагаю, Василий Иванович, встретиться завтра. Здесь же, у меня. На одиннадцать утра я приглашу нотариуса, и он составит договор купли-продажи по всем правилам. Так что в случае каких-либо недоразумений, а их, я уверена, не возникнет, вы всегда сможете оперировать этим документом. Вы же сможете подготовить к завтрашнему дню нужную сумму, не так ли?
Глызин мысленно улыбнулся: Матильда фон Штейн уже не казалась ему такой беззащитной, какой воспринималась на первый взгляд.
Анастасия Николаевна осталась довольна: завтра она станет обладательницей картин из коллекции настоящего барона! Ах, с какой гордостью упомянет она о сем факте гостям при следующем их визите на Пречистенку!
Глава 5
Вот уже несколько дней подряд Андрей Генрихович Грачёв напряжённо обдумывал, что подарить жене на пятнадцатую годовщину их свадьбы? Кажется, он перебрал в голове уже все возможные варианты, но всё было не то…
Решив посоветоваться с другом, однажды вечером Андрей Генрихович зашёл в кабинет к Полянскому. Тот всецело был поглощен изучением какого-то документа.
– Здравствуйте, голубчик Алексей Фёдорович!
Полянский оторвался от бумаги и воззрился на вошедшего.
– А… Андрей Генрихович… это вы?.. Рад вас видеть! Надо же: служим в одном ведомстве, а видимся, увы, нечасто…
– Да, да, вы правы, к сожалению, – согласился Грачёв. – У меня тоже много работы: столько в последнее время смертей, и на всех я обязан присутствовать! Про посещения моргов уж молчу… А вы чем заняты, голубчик, если не секрет?
– Помилуйте, Андрей Генрихович, какие у меня могут быть секреты от вас?! В Москве просто объявилась новая банда, сбывающая на сей раз доверчивым обывателям поддельные предметы искусства, выдавая их за исторические подлинники. Мне лично кажется, что подделки сии изготавливаются у нас в России – либо в Москве, либо в Петербурге. Вряд ли то заграничная работа – слишком хлопотно… Однако подделки весьма искусны – новоделы-мошенники передают даже манеру письма того или иного художника…
– Да-а… Поистине земля русская богата самородками и талантами! Может, молодые художники объединились? А что? Их работы не шибко расходятся, вот они и придумали, как денег заработать, – предположил Грачёв.
– Возможно, возможно… А главное, представьте себе, на их удочку попались весьма солидные и грамотные люди!
– Ну что тут можно сказать, голубчик? Дорогие картины надо приобретать с великой осторожностью! Для того ведь и существуют специалисты, способные без труда отличить подделку от подлинника…
– Так в том-то и дело! Многие пострадавшие тоже приглашали такого рода специалистов, однако и те не смогли распознать подделок! Сей факт вскрылся уже гораздо позже и при совершенно других обстоятельствах… А самое интересное – в деле вновь фигурирует красивая дама с манерами аристократки!
Грачёв на энтузиазм Полянского не отреагировал: его мысли были заняты сейчас совсем другими вещами.
– Алексей Фёдорович, мне нужна ваша помощь!
Полянский удивлённо вскинул брови:
– Помогу всем, что в моих силах.
– Скоро годовщина нашей с женой свадьбы. Как-никак, пятнадцать лет уже вместе, и мне, разумеется, захотелось преподнести ей какой-нибудь необычный подарок. Однако вот беда – ничего толкового не могу придумать. Посоветуйте, голубчик!
– Да, вопрос действительно сложный. Я, Андрей Генрихович, к сожалению, никогда не умел выбирать подарки… А что ваша супруга любит, чем увлекается?
Грачёв задумался: а в самом деле, чем увлекается жена? Интересный вопрос…
– Она много читает… Но, право, дарить в такой день книгу как-то не солидно. К тому же книг у неё и без того целая библиотека… Хотелось бы что-то дорогое, запоминающееся!
