Тобиас Хилл - Любовь к камням
Превосходное украшение с тремя большими баласами, большим остроконечным бриллиантом посередине, тремя большими закрепленными жемчужинами и одной подвешенной.
На портрете Яков носит «Братьев» как шляпное украшение. Застежки аграфа исчезли, но основная структура не изменилась. Треугольник рубинов, освещенный единственным бриллиантовым глазом. Яков повелел вставить камни в такую же новую оправу для своего сына Карла, добивавшегося руки испанской инфанты — правда, союз морских держав так и не состоялся, а Карл в конце концов женился на Генриетте Французской. Их ювелир назвал бриллиант «Братьев» самым совершенным камнем, какой он только видел.
Тогда этот аграф считался одной из лучших драгоценностей королевской казны. Он был едва ли не единственным уцелевшим сокровищем из той описи. Сорок лет спустя знаменитые древние ювелирные изделия Англии были уничтожены. Драгоценности королевской казны — прежде всего регалии — были старательно разбиты, камень за камнем. Уцелело всего несколько вещей: большая тюдоровская солонка из горного хрусталя, золотой кубок королей Англии и Франции, ложка для миропомазания и «Три брата».
На портретах первые короли из династии Стюартов похожи, словно дети одних родителей. Все они спокойные, безмятежные, лощеные, как драгоценные камни в масле. Их изображения представляют собой пропагандистские образы; обаяние налицо, бездарность почти скрыта. На всех налет идеализации. К 1625 году государственный секретарь Карла Первого уже писал, что король «отправил в Харидж все драгоценности, что были в пределах его досягаемости», включая «Трех братьев». Он послал своих сторонников, герцога Бэкингема и графа Холленда, в Нидерланды с десятью самыми крупными драгоценностями для отдачи в залог и с письмом: «Эти сокровища и посуда представляют собой большую ценность, и многие из них годами хранились вместе с короной Англии».
Благодаря полученным деньгам Карл продержался на троне двадцать лет. «Трех братьев» выкупили. В 1640 году к аграфу даже были добавлены новый комплект жемчужин и ограненный бриллиант. Однако в 1645 году, так как денег для противостояния надвигавшейся революции не было, королева Генриетта Мария бежала в Голландию со знаменитыми тюдоровскими драгоценностями. В ее багаже находились бриллианты «Санси», «Зеркало Португалии», «второе по ценности рубиновое ожерелье» Генриха Восьмого со звеньями золотой королевской цепи и «Три брата».
Продать знаменитые драгоценности Стюартам оказалось так же нелегко, как судьям Базеля и Берна. Никто не был настолько богат, чтобы купить их. Менее известные камни в конце концов были отданы в залог герцогу Элерону, по истечении срока выкупа герцог продал их кардиналу Мазарини, о котором поговаривали, что он любит драгоценности больше, чем своего Бога. «Трех братьев» среди проданных вещей не было. Генриетта отправила мужу много пороха, ружей, денег. Но их все же оказалось недостаточно, чтобы выиграть гражданскую войну.
Девятого августа 1649 года сэр Генри Майлдмэй подписал государственный указ об уничтожении английской короны. Поскольку грани драгоценных камней ромбовидны, хранитель драгоценностей Майлдмэй получил прозвище Бубнового Валета. Регалии были расплавлены, драгоценные камни проданы или разбиты молотками.
«Ныне скипетр Эдуарда сломан, — писал хранитель древностей Томас Фуллер. — Трон его ниспровержен, одеяния разорваны, и корона расплавлена; нынешний век счел их реликвиями предрассудков». Инвентарная опись того времени представляет собой каталог утрат. Свидетельство того, как хрупки могут быть драгоценности. В этом списке есть гребень из окрашенной кости, употреблявшийся в церемонии миропомазания со времен короля Альфреда5; и «камень рубин» — рубин Черного Принца, завернутый в бумагу и проданный за пятнадцать фунтов стерлингов.
Корона короля Альфреда из золотой проволоки с маленькими драгоценными камнями и двумя колокольчиками.
Одна малиновая мантия из шелковой тафты, оценена в 5 су.
Одна шелковая мантия синего цвета. Очень ветхая.
Один старый гребень, никакой ценности не представляет.
Драгоценности королевской казны были уничтожены. Но «Трех братьев» не было среди них. Аграф, все еще целый, переходил из рук в руки банкиров, торговцев, принцев-консортов. Спасла его расточительность Стюартов.
Меня зовут Кэтрин Стерн. Это записи, которые я веду, записи о моих мыслях и путешествиях. Я разыскиваю треугольник из драгоценных камней, соединенных грубой оправой и шипами.
Я перечитываю свои страницы в пути, в похожих один на другой номерах разных отелей. Нахожу в них сюжет, хотя и не свой. Рассказ берет начало там, где и надлежит — в герцогстве Бургундии, шестьсот лет назад. Повествованию следует начинаться с камней, а не с меня, именно так я и повела его. Это естественно. Моя жизнь является частью сюжета о «Трех братьях», не наоборот.
Лет этой драгоценности очень много. Полтысячи. Я вижу историю через жизнь «Трех братьев» — это все равно что смотреть в перевернутый телескоп. Бургундские герцоги и бернские судьи, Фуггеры, Тюдоры и Стюарты. Двадцать поколений людей, уменьшенных до муравьиной величины.
Я думаю, достигнув определенного возраста, драгоценности перестают быть собственностью и становятся собственниками. «Три брата» подобны короне или третьему саркофагу Тутанхамона, находящемуся внутри двух других, целиком выкованному из золота. Такие вещи уже не могут кому-то принадлежать. Встреча с «Братьями» явилась переломной точкой в жизни многих людей, моя жизнь — лишь одна из них. Последняя в этой цепи.
Такие люди, как я, существовали в течение шести веков. Все мы хотели заполучить одну и ту же вещь. Она связывает нас крепкой, таинственной нитью желания. Наши жизни повторяются. Возможно, сейчас в этой связке есть и другие, хотя я не знаю, кто они, и думаю, что, если не повезет, не узнаю никогда. За пять лет я набралась опыта, стала уверенной в себе. Даже приобрела профессию: умею покупать драгоценности, продавать, перевозить их через границу. То, что я женщина, иногда помогает, иногда нет. Драгоценности постоянно перевозят, несмотря на все ограничения. Из Илакаки в Дамаск, Багдад, Женеву, Лондон, Токио; на катерах, самолетах, такси, спрятанными под овечьими курдюками, в кишках путешественников. У меня замечательная живая профессия, с ней на месте не засидишься.
Я ищу то, что драгоценно, ощутимо, и эти вещи украшают мою жизнь. Прозябанием ее не назовешь. В том, что я делаю, есть нечто значительное. Я держала в руках драгоценности, коснуться которых уже честь. Огненный рубин с его магической звездой. Нефритовую цикаду, вынутую изо рта погребенного императора. Троянский золотой перстень я носила на безымянном пальце правой руки повсюду — от Анкары до Лос-Анджелеса. И со временем непременно найду «Трех братьев». Я знаю, чего хочу от жизни. Не денежной стоимости аграфа. Ценность вещей может состоять совсем в другом…
После разговора с Исметом прошло тридцать часов. Я вспоминаю о пистолете на поясе молодого человека, фальшивом бриллианте в шкатулке. Хотелось бы думать, что у нас нет ничего общего; но то, что сказал этот торговец, правда. Он распознал во мне что-то свое. Меня изменили то ли поиски, то ли торговля драгоценностями. Не знаю, что именно. Дело, которым я занимаюсь, вполне респектабельно, но бесчеловечно. Для людей, которым камни служат источником доходов, они больше, чем украшения или деньги. Это своего рода наркотик, кристаллизованный героин. Фетиш. Они притягивают насилие.
В Южной Африке, стране алмазов, существуют отряды смерти, обученные сносить деревни с лица земли, где обнаружены алмазы. Состоят эти отряды из детей, некоторым всего лет по десять. Платить им много не нужно, сказал мне однажды некий знаток алмазов, а обучать их легко. Иногда они носят свое оружие как игрушки. Иногда — нет.
В Колумбии, в Мусо, есть люди, торгующие изумрудами, похищенными с государственных копей. Камни раскладывают и расхваливают, самые худшие смазывают кедровым маслом. И у каждого торговца есть пистолет. В чемоданчике или пристегнутый к лодыжке, к бедру в промежности. «Моя мать довольна, — говорит человек с серьгой из добытого в могилах золота. — У нее есть телевизор и собачка чихуахуа. Это прогресс!»
На приисках ежедневно совершаются два убийства. В виде меры предосторожности, разумеется.
Некоторое количество золота содержится в человеческих волосах, в морской воде, в деревьях. Есть люди, которые, если бы могли, стали бы разрабатывать эти «месторождения». Исмет выжимал бы их и забывал об отходах. Я видела это в его глазах. До такой степени я пока что еще не похожа на него.
Я ехала ночью в поезде по России, когда в купе ко мне вошел мужчина. Угрожая ножом, потребовал камни. Понятия не имею, откуда он знал меня. Я его не помнила, правда, этого человека легко было проглядеть. Черты лица и телосложение его были какими-то неприметными — полный, бесцветный мужчина с незлобивым лицом. Возможно, какое-то время он следил за мной.
