Александр Конторович - Проводник
— Хотите это знать? — покосился хозяин хутора на начальника заставы.
— Мне ж тут жить…
Ничего более не говоря, Шведов повернулся и зашагал к лесу. На секунду приотстав, лейтенант последовал за ним. Шли недолго, метров триста. Поднявшись на пригорок, Шведов остановился.
— Вон там, внизу, видите?
Кожин присмотрелся. Внизу, на небольшой полянке виднелось несколько холмиков.
— Я правильно понимаю, что это…
— Правильно понимаете, — собеседник лейтенанта похлопал рукой по прикладу своего ружья. — От них осталось. Они заявились ко мне ночью, убили собаку. С тех пор я не держу собак.
— Почему?
— Пес почему-то не залаял.
— Зачем же тогда было его убивать?
— А я знаю? Должно быть, чтобы страху нагнать. После этого они вошли ко мне в дом. И сделали предложение.
— Какое же?
— Я должен был укрывать их товар, обеспечивать проход групп через границу, сообщать о ваших передвижениях.
— Что же такое вам обещали взамен?
— Цена оказалась достаточно высокой. Мне оставляли жизнь. Правда, они не учли, с кем имеют дело. Не думаю, что у них хватило времени, чтобы осознать свою ошибку.
— И сколько же их там?
— Семь человек.
— И вы их что, застрелили всех?
— У меня тогда не оказалось оружия под рукой. Максимум, до чего я успел добраться, так это до чугунка на столе. К тому времени их уже осталось два человека. Последнему я отрезал голову косой, она стояла в сенях.
— Ничего себе, у вас биография… — покачал головой лейтенант. — И вы так спокойно мне об этом говорите?
— Это было в двадцать первом году. Советская власть только-только начала появляться в этих краях. Милиция — так вообще появилась года через два. Я собрал их винтовки и отвез командиру кавалерийского эскадрона. Это была самая сильная власть в здешних краях.
— И что же он вам сказал?
— Собакам — собачья смерть. А через мой распадок больше никто не пробует ходить. Люди, живущие на той стороне, имеют неплохую память. Мне пробовали грозить, оттуда приходил человек. Он пояснил мне, что линия границы, проведенная на карте, не является препятствием для его друзей. С этим я согласился. И добавил, что она также не является препятствием для меня. И предложил подумать над моими словами. А чтобы им легче думалось, я нанес визит их главарю. Тогда им был господин Чэн.
— Ему вы тоже что-то отрезали?
— Ну, зачем же? Я оставил у него на столе посреди комнаты голову одного из этих семерых. А рядом положил записку, что точно таким же образом я могу принести туда что-нибудь еще, гораздо более неприятное. Гранату или бутылку с керосином. Надо думать, там все поняли правильно, и меня больше никто не беспокоил. Да вы не удивляйтесь этому, Михаил Федорович, поговорите с любым из местных жителей, вам расскажут еще и не такую историю. В здешних краях долгое время царила полная анархия. Поэтому выжили только те, кто сумел за себя постоять.
— Однако… Я подозревал, конечно, что здесь не все так легко и просто. Но чтоб до такой степени…
— Вас ничего здесь не удивляет?
— А что тут есть такого удивительного?
— Хотя бы то, что я живу тут один. В таком удобном и красивом месте. На хорошей дороге…
— Ну… мало ли… по-всякому бывает.
— Я не первый здесь житель, Михаил Федорович. Последний. Здесь когда-то стояла деревня. По местным меркам — богатая. Вон там, в рощице, шестьдесят восемь могил — все её жители. А остатки домов ещё можно разглядеть… если хорошенько поискать.
— И… кто ж это сотворил?
— Бандиты.
— Белые?
— Бандиты не имеют окраски — они просто негодяи, вот и всё. Это было в двадцатом году. Мне тогда повезло — был в тайге, на охоте. Теперь, надеюсь, вы понимаете, в какое место вас занесла судьба?
И с этого дня в жизни Кожина поприбавилось физических нагрузок. Улучив время, он частенько наведывался в гости на хутор. Добравшись же вечером до дома, лез в баню, распаривая дико болевшие мышцы. Но потихоньку-полегоньку он втянулся в этот процесс, уже не казавшийся ему настолько изнурительным и мучительно-бессмысленным. Руки лейтенанта приобрели твердость и мускулы понемногу налились силой. Даже походка стала несколько иной. Взгляд теперь подмечал малейшие изменения в окружающем ландшафте, а уши научились выделять из монотонного шума деревьев посторонние звуки.
Так что, шедший сейчас по коридору штаба командир, уже мало чем напоминал вчерашнего выпускника погранучилища, который прибыл на границу, переполненный юношеским задором и максимализмом.
— Разрешите? — стукнул он в дверь разведотдела.
— Входи! — оторвался от бумаг худой капитан. Поднялся навстречу и жестко стиснул ладонь, здороваясь. — А ты возмужал, Кожин! Вон, даже в плечах раздался!
— Так с утра до ночи на ногах! Да на свежем воздухе.
— Ну и славно! Садись, давай. Кури, коли охота.
— Спасибо.
— Долго кота за хвост тянуть не буду, времени и так мало. Слушай сюда. То, как ты там, на месте, взялся — это хорошо! Начальство одобрило, оттого и помощь тебе выделят первому. Не зря народ старается, да силу нашу укрепляет денно и нощно. Двадцать человек пополнения и два ручных пулемёта — цени!
— Вот это здорово! — аж привстал со стула лейтенант. — За это спасибо! Самый раз ребята поспеют!
— А отчего так, не спросишь?
— Отчего же?
— Данные у нас есть — ожидаем напряжения обстановки на твоём участке. Не только контрабандистов и прочую шваль ждём, между прочим! И другие гости к тебе пожаловать могут вскорости. С обрезом под полою, а то и с чем похуже! Много чего у нас с тобою за спиной расположено, что господам империалистам на той стороне, очень даже не по душе! Есть сигналы, что зашевелились японцы. Не только здесь, но и на участках других отрядов тоже. Проявляют какую-то странную активность, лезут всюду, куда не просят. Неспроста это! Так что и мы сидеть без дела не собираемся. Потихоньку-полегоньку, а надо границу укреплять. Хватит уже всяким шибко хитрым товарищам шастать туда-сюда! Пора этому конец положить, да на замок границу запереть!
— Давно пора!
— Так что иди в штаб, тебя там с утра уже ждут. Получай пополнение и быстро вводи ребят в курс дела!
Москва
Где-то в большом городе
— Ну, Олег Иванович, слушаю тебя внимательно! По глазам вижу — чего-то накопал!
— Точно так, Абрам Аронович, есть некоторые интересные подвижки. С чего прикажете начать?
— Кто такой Проводник установить смогли?
— Твердо знаем одно — он кадровый офицер разведки. Работает с 1914 года. Неоднократно награждался боевыми орденами. Из дворян, получил хорошее образование, вроде бы даже в университете учился.
— В каком? Когда?
— Окончил его перед войной и тогда же поступил на военную службу. Вот какой именно — это установить пока не удалось.
— То есть военного училища Проводник не заканчивал? А вы говорите — кадровый!
— Не военного призыва — точно. Первое офицерское звание он получил ещё до войны.
— Ну… ладно, дальше что?
— Знает несколько иностранных языков. Хорошо развит физически. В совершенстве владеет холодным и огнестрельным оружием. Мастер перевоплощения — свободно чувствует себя в форме германского офицера или в компании уголовников. Легко входит в доверие к собеседнику.
— А вот это — интересный момент, Олег Иванович! С уголовниками общий язык найти непросто, чужого они не примут, человек посторонний у них долго не задержится. Там своя контрразведка — не хуже чем у нас!
— У нас есть показания полковника Ролдугина, которого Проводник выводил из Германии. Тот подробно описал его внешность, манеру разговаривать и некоторые характерные приметы.
— А именно?
— У Проводника есть шрам на щеке. Вот здесь, — указал рукою майор. — Это очень характерная примета.
— Почему же? И что это за шрам такой?
— Шмисс. Ролдугин считает, что это шрам от студенческой дуэли.
— Так. Надо полагать, и университет тоже немецкий…
— По-видимому, да, товарищ комиссар.
— Стало быть, его готовили для внедрения на территорию Германии. Загодя готовили, Олег Иванович! Так что, вы были правы, насчет кадрового — беру свои слова назад! Ещё что?
— Ролдугин также упомянул одно любопытное словечко… В процессе выхода его в Россию, полковнику приходилось разговаривать с некоторыми людьми, из числа тех, что обеспечивали им свободный проход через границу. Так вот, однажды один из таких людей, в разговоре сказал: «Повезло тебе, дядя — сам Франт провожает! Этот, ежели за дело взялся — до конца обязательно доведёт!»
— Значит, Франт… А настоящее его имя каково?
— Увы, Абрам Аронович, это мы пока установить не смогли…
Даурский погранотряд
Кожин с сомнением оглядел стоящего напротив него человека. Обыкновенный китаец, таких на той стороне навалом. Именно из таких и вербовали контрабандисты большинство носильщиков, так что на подобных типов Михаил успел уже налюбоваться вдосталь.
