Александр Теущаков - Путь "Чёрной молнии"
Боец кинулся к аппарату на столе и, подождав немного, отчеканил:
— Товарищ лейтенант, Вас спрашивает капитан Иванов.
Да-да, из Томска прибыл. Да-да, я передаю ему трубку.
Михеев прокашлялся и басисто заговорил:
— Нестеренко, мать твою за ногу! Спишь, как сурок. Тебе что, не доложили, что я прибываю ночью? Сейчас же соберем экстренное совещание, и утром будем прочесывать все окрестности, где скрылись беглые преступники.
Видимо голос проверяющего действительно показался ему знакомым и пробудившийся ото сна начальник Топильниковского НКВД, проговорил:
— Товарищ капитан, мы до поздней ночи провожали баржу, я помогал лично Новикову, но он меня не предупредил, что Вы приедете так быстро.
— Лоботрясы, вам только спать, а мы за вас должны оперативно действовать. Сколько людей осталось в твоем распоряжении?
— Тринадцать, десятерых я отправил с конвоем в Томск. Поднять оставшихся по тревоге?!
— Отставить, пусть отдыхают до утра. Ноги в руки лейтенант, и чтобы через пять минут стоял передо мной, как штык. И вот что, ключи от оружейки прихвати с собой, посмотрим, сколько у тебя неучтенного оружия хранится.
— Товарищ капи…
— Нестеренко, ты что, приказ не расслышал. Я повторять не буду, считаю до шестидесяти, не успеешь в срок, отправлю в Нарымский край.
— Лечу товарищ капитан.
— Вот так-то, — Михеев положил трубку и, развернувшись, со всей силы ударил кулаком в челюсть бойца. Он без звука сполз по стене на пол и замер.
— Хороший удар, капитан. Поздравляю, ловко ты их за нос поводил, — улыбнулся Мирон.
— Потом-потом поздравления, мужики, давайте всех в соседнее помещение перетащим, сейчас «гость» прибудет.
После того, как все прибрали и вытерли с пола следы крови, Михеев вышел на крыльцо, а остальные на всякий случай заняли оборону в кустах. В ночи послышался приближающийся конский топот. Нестеренко на ходу, соскочив с седла, бросил повод, и предстал перед Михеевым.
— Товарищ кап…
Сильный удар по затылку, опрокинул его навзничь. Нестеренко быстро пришел в себя и в недоумении разглядывал собравшихся в комнате мужчин.
— Сейчас откроешь склад с оружием, но прежде ответишь на несколько вопросов.
— Кто вы такие, как вы сюда попали? Где охрана? Ты не капитан Иванов.
Нестеренко пытался пошевелить связанными назад руками.
Мирон ударил его в подбородок кулаком.
— Вопросы задаем здесь мы или тебе что — то не ясно, — еще один удар свалил Нестеренко со стула.
— Чего вы хотите?
Его подняли и усадили на стул.
— Где твой кабинет?
— По коридору, третья дверь справа.
— Веди, — да не вздумай мудрить, получишь пулю в голову.
— Ключи за шкафом на стене, — подсказал Нестеренко.
Его повели в кабинет и, открыв дверь, подтолкнули вперед.
— Где ключ от сейфа? — спросил Илья.
— На этажерке, под статуэткой товарища Сталина.
— Ишь ты, тяжелая — улыбаясь, сказал Мирон, и бросил ключи Илье. Он ловко подхватил их и открыл сейф. Вытащил все бумаги и попросил Петра и Михаила, чтобы они очистили до основания сейф, там лежали деньги, оружие и в мешочке какие-то металлические вещицы. Вытряхнув на стол содержимое мешочка, все увидели золотые украшения: кольца, цепочки, серьги.
— Что скотина, людей грабил? — со злостью произнес Мирон.
— Это улики, взятые с места преступления, — оправдывался Нестеренко.
— А это что, тоже улики? — Мирон взял из кучки золотые коронки и замахнулся для удара. Илья сдержал его.
— Не сейчас. Хорошо?!
У Балагурзина заходили желваки, но он опустил руку и согласно кивнул.
— Сколько арестованных людей было отправлено в Томск? — допрашивал Илья.
— Точно не знаю, но очень много.
— Кто в Михеевке на тебя работает, кто пишет тебе доносы?
— Там в документах найдете все.
— Где находится склад с продовольствием?
— Во внутреннем дворе, где расположена кухня.
— Возле казармы на посту часовой стоит?
— Да.
— Назови пароль.
— «Буря».
— Отзыв.
— «Затишье».
— Ты принимал участие в расстреле мирных жителей?
— Нет, их отвозят в следственную тюрьму, я не имею таких полномочий.
— Врешь собака, мы знаем, как некоторые из арестованных не доходят до тюрьмы. Откуда у тебя коронки с зубов? С мертвых уже срывали или живьем.
— Нет — нет, это все не так, — возразил испуганный Нестеренко.
— В подвал его, пусть оружие покажет.
Они прошли за лейтенантом до двери и, открыв ее ключом, наткнулись на решетку. Отперев ее, спустились по каменной лестнице. При включенном свете увидели на полатях винтовки, наганы. Тут же находились цинки с патронами, и в углу стоял полуразобранный пулемет «Максим».
— Исправен?
— Да, его только нужно собрать, — ответил Нестеренко.
— Ого! Да здесь гранаты разных образцов, — удивился Берестов, — однако арсенальчик у местного НКВД, как будто к подавлению крестьянского восстания готовились.
Когда добрую половину оружия подняли наверх, Балагурзин тихо сказал Михееву:
— Илья, не жалей эту падаль, этот оперуполномоченный всех твоих односельчан «вымел» из Михеевки.
— Я тоже так считаю, вы подождите меня наверху, я сейчас.
Михеев подошел к связанному Нестеренко и срезал веревку с его рук, а затем с силой нанес ему удар в челюсть. Взял винтовку со штыком и, направив ее в грудь поверженного на пол НКВД-эшника. Железным голосом произнес:
— Гадина, патрона на тебя жалко.
— Не убивай, я ведь подневольный и выполняю приказ.
— В армии я бы мог тебя понять, но то, что вы творите с простыми людьми: женщинами, детьми, стариками — не прощу.
Штык вошел прямо в сердце чекисту, он успел ухватиться за него рукой, но сознание померкло, и Нестеренко, широко раскрыв глаза, замер.
Петр по дороге в казарму, видел возле двора телегу и наскоро сконструировав, накинул самодельный хомут на шею коня, на котором прискакал убитый Нестеренко. В телегу сжили все оружие, в том числе и пулемет и двинулись в сторону казармы. Чтобы не быть замеченными, подъехали с другой стороны. В конюшне планировали разжиться лошадьми.
Возле крыльца стоял часовой, изредка оглядываясь вокруг.
— Боец, не спать на посту, — сказал Михеев, выходя из темноты. Солдат вскинул винтовку и скомандовал:
— Стой! Кто идет? Пароль!
— «Буря».
— «Затишье», — ответил часовой и, опустив винтовку, отдал честь.
— Оперуполномоченный из Томского горотдела, капитан Иванов, — назвал себя Илья, — позови мне командира отделения, да только тихо, не разбуди бойцов.
— Слушаюсь, товарищ капитан, — боец кинулся исполнять приказ. Из-за угла показались, вооруженные до зубов мужики.
— Что будем делать? — спросил Мирон Илью.
— Петро, сходи во внутренний двор, возьми в конюшне коней и упряжь. Посмотри в гараже бензин, только быстро — одна нога здесь, другая там.
— Ты хочешь поджечь казарму? — удивленно спросил Михаил Берестов.
— У нас неравные силы для боя, когда-нибудь, мы еще померяемся ими, но не сейчас. Вы согласны со мной?
Мирон и Михаил кивнули.
Сержант вышел на крыльцо и не успел приложить руку к фуражке, как сильная рука зажала ему рот, и штык-нож вошел в грудь. Бойца — часового сокрушительным ударом в голову, уложили рядом с его командиром. Затащив обеих внутрь деревянной казармы, подперли дверь. Балагурзин оторвал полоску ткани от рукава рубахи и, подойдя к телеге, пальцем собрал вокруг оси мазут, затем начертил на тряпице какой-то знак и повязал на столбе возле калитки во двор казармы.
— Что ты сделал? — удивленно спросил Илья и разглядел на тряпке изображение стрелы.
— Такой знак присутствовал на знамени моей казачьей сотни, когда я служил под командованием атамана Семенова. Пусть знают, что мы живы, и готовы снова сразиться с большевиками.
Михеев покачал головой и, улыбнувшись, сказал:
— Как мало знаю я о тебе.
Без труда отыскали кладовую с продуктами и быстро погрузили мешки на телегу. Вывели на улицу двух, запряженных лошадей.
Нашелся бензин, его тут же ведрами растаскали и облили стены. Пока Петр запрягал коня, все были готовы к отъезду.
— Да простит нас Господь, — перекрестился Берестов и кинул горящую спичку в лужицу бензина. Огонь ручейком побежал к казарме, через секунды превратив ее в огромный пожар.
Послышались позади удаляющиеся крики людей, поднятых с постелей внезапным огнем. По всему селу залаяли собаки, встревоженные людскими выкриками. Лошади, запряженные в телеги, быстро удалялись в сторону окраины села, за ним в нескольких километрах протекала таежная речка Лосиха.
Как предполагала восставшая против власти четверка мстителей, на следующий день в Топильники съехались войсковые части: отряды НКВД прибыли в крытых грузовиках, с разных районов были направлены дополнительные силы для прочесывания тайги. Из Топильников и Михеевки на зов власти откликнулись охотники-промысловики, из которых был создан добровольческий отряд, они согласились провести красноармейцев и сотрудников НКВД в труднодоступные, таежные места. Часть отряда начала прочесывать от речки Черной, направляясь в сторону Таганских болот, а другая двинулась от Топильников в сторону Шиманских топей. В двух направлениях путь военным перекрывали обширные сибирские болота и искать там беглецов, равносильно, что найти иголку в стоге сена.
