Дональд Томас - Забытые дела Шерлока Холмса
— Полагаю, мы можем считать, что с этим вопросом покончено, — с облегчением произнес Холмс.
— Вы уверены? Разве меня не обвиняют в приготовлении лекарства для бедной девушки, которое она могла принять в любое время?
Я с радостью воспользовался возможностью вмешаться и успокоить его:
— Вам не стоит придавать большое значение этому навету, сэр. Когда я осматривал мисс Донуорт, у нее наблюдались явные симптомы тяжелого алкогольного отравления. И на полке над ее умывальником стоял флакон с бромистым калием, который обычно прописывают подобным больным.
После ухода Фредерика Смита мы еще целый час просидели в гостиной, наслаждаясь согревающим виски с лимоном. Все это время Холмс хранил загадочное молчание.
— Жаль, что мы сейчас не в Скотленд-Ярде, — сказал я, чтобы ободрить его. — Полагаю, сэр Джордж Льюис сразу же переслал Лестрейду письмо, адресованное леди Рассел. Вероятно, наш бедный друг его уже получил. Но едва ли успеет прочитать до того момента, когда ему доставят конверт от мистера Фредерика Смита. Я не пожалел бы соверена, чтобы полюбоваться на лицо инспектора в эту минуту!
Холмс оглянулся на дверь:
— Уверен, вы напрасно потратили бы деньги, мой дорогой друг. Едва ли я ошибусь, предположив, что мы очень скоро увидим лицо Лестрейда у нас на Бейкер-стрит.
Сыщик оказался провидцем. Стрелки часов едва перевалили за девять, когда дверной звонок внизу снова ожил.
IVНе секрет, что Шерлок Холмс, по его собственному выражению, считал Лестрейда «меньшим из зол» среди старших офицеров Скотленд-Ярда. Недостатки инспектора по части интуиции и логического мышления с лихвой искупались упорством и железной хваткой, с какими он брался за дело. К тому же его обыкновение заглядывать по вечерам на Бейкер-стрит позволяло нам всегда быть в курсе событий, происходящих в лондонской полиции.
Миссис Хадсон возвратилась от сестры как раз вовремя, чтобы принять плащ посетителя и проводить его наверх. Через мгновение этот маленький крепкий бульдог в человеческом облике появился в дверях нашей гостиной. Тужурка и шейный платок придавали ему сходство с бывалым моряком.
Коротко поприветствовав нас, он поставил на пол саквояж, уселся и закурил предложенную Холмсом сигару. Вскоре он расслабленно откинулся на спинку кресла перед камином, покачивая в левой руке стакан с горячим пуншем. Однако держался инспектор на сей раз менее любезно, чем обычно. У него был вид триумфатора, и он не устоял перед искушением похвастать своей победой.
— Я слышал, джентльмены, что у вас сегодня вечером были посетители. Из высших слоев общества, так сказать. Леди Рассел и достопочтенный мистер Фредерик Смит.
— Именно так, — ответил Холмс, наклонившись и поворошив кочергой угли в камине.
Лестрейд бросил недовольный взгляд на моего друга:
— Хорошо. Мы еще поговорим об этих людях, мистер Холмс. Ну а в том, что касается Эллен Донуорт, я вас чуточку опередил, согласитесь!
От упоминания имени бедной девушки у меня снова перехватило дыхание. Холмс отложил кочергу и поднял голову.
— В самом деле, Лестрейд? Вы уверены?
— Да, именно так, мистер Холмс! Боюсь, что мне придется огорчить мистера Фредерика Смита.
— Понятно.
— Сомневаюсь, сэр! Похоже, вам не удалось разобраться в этом деле. Вы и наш милейший доктор заверили Смита, будто бедняжка умерла от алкогольного отравления. А я встретился с ним, имея на руках официальное заключение о смерти, полученное сегодня от доктора Стивенсона. Белая горячка, говорите? В желудке у Эллен Донуорт было достаточно стрихнина, чтобы убить половину Ламбета! Что вы скажете на это? А, мистер Холмс?
Мой друг смотрел на огонь, а я снова почувствовал смутную тревогу.
— Если бы вы были врачом, Лестрейд, то наверняка знали бы, что судороги, сопровождающиеся сильной рвотой, являются симптомами как белой горячки, так и отравления некоторыми ядами растительного происхождения. Доктор Ватсон случайно оказался на месте происшествия и оказал посильную помощь несчастной. Он вовсе не ходячая лаборатория. Полагаю, что стрихнин обнаружился при вскрытии, и это было гораздо раньше, чем в Скотленд-Ярде начали подозревать умышленное отравление.
Я попытался припомнить хоть какой-нибудь признак, указывавший на наличие столь токсичного препарата в организме пострадавшей. Но это мог установить лишь лабораторный анализ. К тому же Эллен Донуорт лечилась от алкоголизма, и это обстоятельство осложняло задачу.
— Девушка сказала, что ее угостил джином человек по имени Фред, — признался я. — И она заметила в стакане что-то белое.
Лестрейд выпрямился с удовлетворенным видом:
— У нас есть другой свидетель, который тоже слышал, как она это говорила. Джимми Стайлз, торговец. Достопочтенный мистер Смит побледнел как мел, услыхав, что преступника тоже зовут Фредом.
Холмс демонстративно зевнул. Его начал раздражать торжествующий тон инспектора. Но самодовольный блеск в темных глазах Лестрейда никак не желал затухать. Он шутливо зацокал языком.
— Позвольте напомнить вам, — произнес Холмс, — что мистер Смит с четырех часов до одиннадцати находился в другом месте, и это могут подтвердить свидетели. Я посоветовал бы вам не торопиться с выводами.
Инспектор усмехнулся:
— Мне это известно, мистер Холмс. Но все равно, жаль, что вы не видели его в тот момент. — Он замолчал и задымил сигарой, а затем добавил: — Ни мистер Смит, ни лорд Рассел не принимали в этом участия. Кем бы ни был этот негодяй, он прятался где-то неподалеку от Ватерлоо-роуд, со злорадством наблюдая за делом своих рук, пока несчастная девушка лежала на тротуаре.
— Прошу прощения, — спокойно возразил Холмс. — Ваше предположение звучит весьма красиво, однако оно не подтверждено фактами.
Лестрейд решительно замотал головой:
— О нет, сэр. Сегодня утром доктор Стивенсон провел вскрытие и выяснил, что в джин был добавлен еще и морфий. Зачем преступник так поступил? Чтобы убить девушку, одного стрихнина было достаточно. Единственно возможная причина, как говорит Стивенсон, заключается в том, что преступник не желал, чтобы бедняжка умерла слишком быстро. Без морфия все могло закончиться через несколько минут. Этот дьявол хотел видеть и слышать, как она мучается, прижавшись, по словам мистера Стайлза, животом к тротуару, чтобы облегчить боль, и умоляя не поднимать ее.
Холмс взял щипцами горячий уголек из камина, раскурил от него свою вишневую трубку и молча откинулся на спинку кресла.
— Тогда, возможно, вам стоит арестовать мистера Стайлза. Или доктора Ватсона. Или любого, кто находился поблизости от отеля «Йорк». — Он запыхтел трубкой. — Прошу прощения, продолжайте, сделайте милость.
— Теперь по поводу писем, — резко сказал инспектор. — Я еще не решил, как их расценить. В одном из них, найденном среди вещей Эллен Донуорт, мистера Смита обвиняют в этом убийстве. Однако написано оно за сутки до ее гибели. Кто, кроме самого убийцы, мог знать, что ее отравят?
Холмс небрежно махнул рукой, в которой держал трубку:
— Правильно. Или почти правильно.
— Но что делать с письмом, полученным леди Рассел? Сообщений о смерти Матильды Кловер или Луизы Харви в полицию не поступало. Не говоря уже об убийстве. Мы разослали телеграммы во все полицейские участки Лондона и других городов. Никаких результатов.
— Вы не собираетесь разыскивать этих девушек?
Лестрейд посмотрел на Холмса так, словно моему другу лучше известно, как следует поступить.
— И плясать под дудочку автора этого письма? Он может в каждом следующем послании называть новое имя, и нам придется посылать людей на поиски очередной предполагаемой жертвы.
— Вы можете предложить что-либо более действенное?
— Нет, не могу, — признался инспектор. — У этого дела есть неприятная сторона, о которой вы вряд ли подозреваете, сидя на тихой Бейкер-стрит. С сегодняшнего утра по городу поползли слухи об истинной причине смерти Эллен Донуорт. Вероятно, проболтался кто-то из служащих вестминстерского морга, где проводилось вскрытие. Не нужно вам объяснять, джентльмены, что одно лишь упоминание о стрихнине вызвало панику среди определенной части населения Ламбета. Поэтому о Харви и Кловер лучше пока помалкивать, чтобы не пошли разговоры об убийствах, которых на самом деле не было. Вам не хуже, чем мне, известно, что сообщения о подобных трагедиях зачастую вызывают у психически больных людей глубокие душевные расстройства.
— В самом деле, — неохотно согласился Холмс. — Однако в нашем случае, как вы сами подметили, время написания письма неопровержимо доказывает: некий психопат знал о стрихнине уже тогда, когда остальные считали, что бедняжка умерла от пьянства.
— Я ожидал, что вы это скажете, мистер Холмс. Могу вам сообщить, что сержант Макинтайр получил задание посетить завтра Сомерсет-хаус и просмотреть записи о смерти женщин с фамилиями Кловер и Харви за последние два года. Если появятся новые письма с другими именами, мы поступим точно так же. Вы убедитесь, что мы способны сами справиться со всеми трудностями, мистер Холмс.
