Эдвард Марстон - Ученик дьявола
— Оуэн, это не причина взять и вот так нас бросить.
— А может, он просто играет с нами?
— Может быть, — кивнул Николас, — однако тут не все так просто. Теперь ясно, отчего он так набивался нам в проводники: для него это был чудесный шанс сбежать.
— От кого?
— От нас, от труппы, от Лондона.
— Зачем же он так рвался стать учеником?
— Рвался? Не уверен. Решение за него принял отец.
— Ему-то это на что?
— А вот это пока загадка.
Вскоре показался дом — громоздкий, отделанный деревом, с соломенной крышей. Из труб, клубясь, валил дым. Сбоку высилась кирпичная стена, защищавшая дом и пристройки от ветра. Проехав через небольшой парк, актеры спешились. Слуга впустил гостей в холодную залу и отправился звать господина. И вот появилась дородная фигура Джерома Страттона. Николас поздоровался и представил хозяину Оуэна Илайеса.
— Я гостей не жду, — грубо бросил Страттон. — Поэтому, боюсь, времени уделить вам не смогу. Насколько я понимаю, вы держите путь в Сильвемер?
— Да, сэр.
— Что ж, вы уже близко. Я прикажу слуге, чтобы он показал вам дорогу.
— У нас уже есть проводник, мистер Страттон. Вернее, был, пока мы не потеряли его в лесу. Мы хотели узнать, не приходил ли он к вам.
— Разумеется, нет. С какой стати он должен был явиться сюда?
— Дело в том, что проводником был ваш сын.
— Дэйви? — Страттон был потрясен.
— Он упросил нас взять его с собой, — молвил Илайес. — Мы подумали, что он стосковался по дому.
— Сомневаюсь, — поворчал Страттон. — Значит, говорите, в лесу потерялся?
— Да, — признался Николас. — Вернее сказать, сбежал.
Суфлер рассказал об исчезновении мальчика и увидел, как раздражение на лице Джерома Страттона сменяется яростью. В Шордиче купец показался Николасу веселым и добродушным, однако теперь изысканные манеры пропали без следа. Стиснув кулаки, Джером бросил на гостей полыхающий злобой взгляд.
— Вы его упустили! — зарычал он.
— Мы и думать не думали, что он собирается бежать…
— Может, он просто заблудился? — предположил Илайес.
— Еще чего! — рявкнул Страттон. — Лес принадлежит мне, я им торгую. Дэйви часто там гулял, играл в прятки с друзьями, обожал смотреть, как работают лесорубы. Он знает лес как свои пять пальцев и не может потеряться. Он сбежал.
— Но почему? — недоумевал Илайес.
— Вот это я и собираюсь узнать. Он ученик «Уэстфилдских комедиантов», и теперь ваш черед за ним следить. Как вы могли его упустить, идиоты?!
Валлиец набычился, и Николас поспешил вмешаться, прежде чем Илайес взорвется:
— Простите нас, мистер Страттон, мы приложим все усилия, чтобы отыскать, мальчика. Если кто-то хочет стать членом труппы, то потом не сбегает при первой же возможности. А коли вы и вправду считаете нас идиотами, то зачем же в таком случае доверили нам сына?
— И между прочим, — запальчиво добавил Илайес. — мы попали в засаду и спасли Дэйви жизнь. И если вы считаете нас идиотами, можете отправить нас в «Бедлам»[6] — пусть нас на цепь посадят!
— Ну хорошо… я погорячился, — проговорил Страттон. — Прошу меня простить, джентльмены. Вы принесли дурные вести, однако вас не в чем винить.
— Может быть, Дэйви не очень хочет быть актером? — кинул Николас пробный камень.
— Хочет-хочет. Только о театре и говорит.
— А кому первому пришла в голову мысль отдать его в комедианты?
— Разумеется, мне.
— Несмотря на то, что вас ждала разлука с сыном?
— Дэйви — неугомонный сорванец. Он хочет воли — крылышки расправить.
— А ваша жена как отнеслась к этому?
Страттон помрачнел еще больше.
— Моя любезная супруга скончалась прошлой осенью, — скрипнув зубами, ответил он. — Если бы она была жива, то желала бы для Дэйви точно такой же судьбы, что и я.
— Значит, отдать мальчика в ученики решили вы?
— Решение об ученичестве мы приняли с ним вместе.
— Чего же тогда чертенок сбежал? — тупо спросил Илайес.
Страттону потребовалось несколько минут, чтобы совладать с новым приступом гнева. Собрав волю в кулак, он одарил путников блеклой улыбкой и открыл дверь.
— Спасибо, что зашли, джентльмены, — с деланым радушием произнес он. — Однако то, о чем вы мне поведали, дело семейное, и я сам постараюсь разобраться с ним.
— Но мы ведь волнуемся о Дэйви… — начал Николас.
— Ага, — поддакнул Илайес. — Мы места не находим при мысли о том, что паренек попадет в беду, хотя его и следует хорошенько отодрать за уши. Нам нужен этот бесенок. Хотя бы для того, чтобы указать нам дорогу обратно в Лондон.
— Вы его получите, — заверил валлийца Страттон. — Забудьте о Дэйви и езжайте в Сильвемер к сэру Майклу. Вы ведь прибыли в Эссекс, чтобы осмотреть залу, в которой собираетесь играть? Так и займитесь делом. Вас ждет сэр Майкл, — напутствовал он, почти силой выпроваживая нежданных гостей. — Счастливого пути. Езжайте по дороге дальше и попадете туда, куда нужно. Не заплутаете.
Гости неуверенно вышли на крыльцо.
— А как же Дэйви? — оглянувшись, спросил Николас. — Как вы собираетесь его искать?
— А вот это уж мое дело, сэр, — и с этими словами купец плотно затворил дверь перед носом суфлера.
Глава 4
Поместье Сильвемер располагалось в самом сердце владений Гринлифа. Чтобы попасть в дом, необходимо было сперва обогнуть пруд перед зданием. Заросший тростником, замерзший, он казался серебряным зеркалом; судя по всему, именно он дал название усадьбе.[7] Путники заметили, что кто-то потрудился прорубить полынью у берега, чтобы дикие звери могли приходить на водопой. По свободной воде гордо плавала пара уток.
Усадьба не шла ни в какое сравнение с Холли-лодж. Ворота со вздымавшимися к небу башенками делали поместье похожим на замок. Два крыла здания, изгибаясь, образовывали задний двор. Дом составляли Главный зал, небольшая столовая, часовня, личные покои, покои управляющего, комнаты для привратников и гостей, несколько кухонь: кроме того, в усадьбе имелась собственная пивоварня и пекарня. В стороне от главного здания помещались конюшни, пристройки и несколько небольших домиков. За усадьбой расположился огороженный стеной сад с маленьким прудом и статуями, обезображенными временем и покрытыми мхом.
— Только погляди на эти трубы! — разинул рот Илайес. — Вот это размеры!
— Ну правильно, Оуэн, дом топить надо. Не в холоде же сидеть.
— Интересно, вот если б у тебя была такая усадьба, сколько бы тебе понадобилось слуг?
— Да зачем мне такой большой дом?
— А мне он как раз по душе. Пригласил бы в гости весь Уэльс, и еще бы место осталось! Здорово, что мы будем здесь выступать. «Голова королевы» по сравнению с Сильвемером — просто конура.
— Надеюсь, здесь нас ждет более теплый прием.
— Да уж, потеплее, чем в Холли-лодж, хочется верить. Не удивляюсь, что Дэйви не рвался домой. С таким-то отцом! Но куда же он делся — ума не приложу.
— Джером знает, где его сын.
— С чего ты взял?
— По глазам понял.
Они подъехали к входу и спешились, вручив поводья слуге: тот повел лошадей к конюшням. Другой слуга открыл двери и принял у путников плащи и шляпы. Вскоре перед гостями предстал управляющий Ромболл Тейлард. Это был высокий, статный мужчина лет сорока, с красивым бесстрастным лицом и внимательными глазами. Бородка его была аккуратно подстрижена, а высокий лоб закрывали черные локоны. Тейлард был одет столь безукоризненно и такая спокойная уверенность исходила от него, что он скорее производил впечатление владельца усадьбы, нежели человека, находящегося в услужении. Назвав себя и представив спутника, Николас изложил цель их визита и поинтересовался, нельзя ли повидаться с сэром Майклом Гринлифом.
— В данный момент это невозможно, сэр, — глубоким красивым голосом ответил Тейлард.
— Сэра Майкла нет дома?
— Есть, но он занят. Вам придется подождать, пока он освободится. Сэр Майкл не выносит, когда его беспокоят во время экспериментов.
— Экспериментов? — переспросил Илайес. — Каких таких экспериментов?
— Конфиденциального рода, — уклончиво ответил Тейлард.
Николас почувствовал некоторое неодобрение, исходившее от Тейларда. Неизвестно, кому именно пришла в голову идея пригласить «Уэстфилдских комедиантов», однако со всей очевидностью можно было заключить, что не Ромболлу Тейларду. Понимая, что во время гастролей с управляющим придется много общаться. Николас решил попробовать расположить к себе Тейларда.
— Усадьба просто великолепна, — изрек он беззаботно. — Насколько понимаю, именно вы заведуете хозяйством? Ваша работа выше всяческих похвал.
— Да, дело это непростое, — высокомерно произнес Тейлард. — Я тружусь не покладая рук.
