Игорь Середенко - Иконописец
Рано утром, попрощавшись со старым фермером, Руперт отправляется в путь. Пройдя извилистый и нелегкий путь по холмам, на которых бурно разрослась растительность, он выходит на равнину, где и должна быть расположена, судя по описанию секретарши, клиника профессора Жана Обри.
К своему удивлению и глубокому разочарованию, граничащему с мрачным беспокойством, Руперт видит лишь сгоревшее здание. Дыма не было, но по тошнотворному запаху можно было определить, что пожар был недавно, самое позднее несколько дней назад. Судя по обгорелым стенам и крыше двухэтажного здания, в нем все еще осталась часть помещений, не затронутых огнем. У входа он видит протекторы какой-то большой машины. На земле валяется табличка с полуобгоревшими словами. Руперт поднимает табличку и видит надпись: «Клиника проф. Жана Обри…». Он осторожно входит внутрь здания, под ногами раздается хруст обгоревших предметов, которые в черной массе уже разобрать нельзя. Все обуглилось и превратилось в сплошную черную мглу. Вонь гари усиливается по мере продвижения в чрево здания. Он осторожно делает шаги. Поднимается на второй этаж и, оглядывается по сторонам, опасаясь разрушения пола. Вот его нога уже несколько раз почувствовала под собой покачивающиеся доски пола. В некоторых местах он увидел дыры в полу. В одной из комнат потолка и крыши вовсе не было. Вдали коридора он заметил не сгоревшую дверь, по-видимому, за ней не все сгорело, раз дверь цела. С этой мыслью он ускорил шаг и позабыл об опасности. Неожиданно он почувствовал, как доска под ним треснула. Угрожающее эхо смерти разнеслось по лабиринтам полусгоревшей части здания. Он с ужасом остановился и осторожно приподнял ногу, чтобы убрать ее с опасной доски. Он уже начал обдумывать путь отхода страшного места, как вдруг, позади себя он услышал строгий и твердый голос, приказывающий ему остановиться и развернуться, подняв руки.
Руперт оглянулся и увидел позади себя какого-то молодого мужчину. В руках незнакомца был пистолет с глушителем. Руперт ощутил на себе холодный и пронзительный взгляд. «Такой ни перед чем не остановится, — подумал Руперт Коу». Он медленно поднял руки и, пытаясь отойти с опасного места, оступился, но тут же спохватился и устоял на месте. Неожиданно прозвучал жуткий треск, где-то вверху на крыше гулко рухнула какая-то балка. На чердаке раздался тупой удар от падения предмета. По-видимому, это и спасло Руперта. Незнакомец, услышав опасный звук, над своей головой, поднял в беспокойстве голову. Этим и воспользовался Руперт. Он почти мгновенно бросился в проем двери, где намеревался скрыться от незнакомца. Тот выстрелил, но промахнулся, пуля со свистом пролетела у Руперта над головой, рядом отлетела штукатурка. В голове Руперта прозвучал смертельный, но тихий щелчок пистолета. Он с ужасом бросал взгляды по сторонам комнаты, пытаясь найти выход. К сожалению, у комнаты, в которую он так опрометью порхнул, был лишь один вход. «Еще окно! — подумал Руперт». Здесь действительно было окно. Половина рамы выгорела, стекло было разбито. Не дожидаясь, когда опасность его настигнет, он подбежал к окну, чтобы воспользоваться единственным шансом на спасение. У окна он почему-то остановился, замешкался. Уж больно высоко было. Хоть это и был лишь второй этаж, но прыгнуть с такой высоты — значило сломать ноги. И Руперт, недолго думая, выбил оставшуюся часть рамы и уже занес ногу, чтобы совершить прыжок, как вдруг, позади себя до его ушей донеслось оглушительное падение каких-то предметов. Что-то большое рухнуло за дверью, где он только что был. После падения настала тишина. Руперт с ужасом прислушался. Шагов не было. Чем дольше длилась тишина, тем более уверенным он становился. Тревога уступила место любопытству, и Руперт сошел с подоконника. Осторожным шагом он вышел из укрытия и оказался в том помещении, где столкнулся с опасностью. С облегчением он глядел в огромную дыру в полу. Это было то место, где он услышал тревожный скрип под ногой. «Слава богу, что пол провалился, — думал Руперт». Он подошел к зияющей дыре и поглядел вниз. На полу первого этажа лежал незнакомец, а из его горла торчал металлический стержень какого-то тонкого предмета. Руперт с облегчением выдохнул. Он спустился вниз по пройденному маршруту и подошел к телу незнакомца. Потрогал руку — пульс не прощупывался. Незнакомец был мертв. Руперт проверил карманы пиджака, но они, к его удивлению, были пусты. В заднем кармане брюк он обнаружил бумажник. В нем были деньги — около пятьсот евро. «Странно, — подумал Руперт Коу, — ни паспорта, никаких документов». А ведь незнакомец хотел убить его.
Руперт вновь осторожно поднялся наверх и на этот раз он все-таки добрался до двери уцелевшего помещения. Несколько комнат почти не пострадали, по-видимому, огонь был остановлен. Одна из дверей была заперта. Руперту пришлось приложить немало сил, чтобы выбить её. Эта комната была почти не тронутой. На одной из полок он обнаружил икону. Она была прикрыта научными журналами и папками с какими-то бумагами. Если бы не рама иконы, с которой он уже знаком, он мог не заметить икону. Кто-то спрятал ее, укрыв кучей листов, папок и журналов.
Икона была громоздкой, и поэтому Руперт решил освободить ее от рамы. На обратной стороне он вновь увидел странные надписи на латыни. К его удивлению на иконе была изображена молодая женщина, одетая в монашескую одежду. В руках у нее ничего не было. Монахиня сложила руки и неподвижно глядела на Руперта. «Опять надписи, — подумал Руперт. — Вероятно, это одна из восьми икон». Тут он заметил цифры, они были написаны той же рукой, в том же месте полотна — по центру, между двух столбцов слов, написанных на латыни.
— Триста пятнадцать, — тихо пробормотал Руперт.
Число было другим. Но что оно означало? Это было по-прежнему загадкой.
Он скрутил полотно в рулон и покинул сгоревшее здание. Вернувшись в деревню, он направился к фермеру, у которого останавливался на ночь.
— Что все это значит? — спросил Руперт у фермера.
— Не понимаю, — ответил тот.
— Вчера вы мне указали дорогу в клинику, но ничего не сказали о несчастном случае, постигшем ее. Клиника сгорела.
— Да, я знаю, — ответил старик.
— Когда это произошло?
— Несколько дней назад, — ответил фермер. — Я уже стар, забыл, наверное, об этом. Мне не до этого, — ворчливо пробубнил он.
— Там же люди погибли.
— Ничего не знаю. Я всегда недолюбливал то место. Не нравилось оно мне.
— И поэтому вы решили приютить одного из больных этой клиники.
— Что?! — возмутился фермер, его лицо побагровело от злости. Он не ожидал, что его постоялец догадается о его тайне.
— А что, если я сообщу об этом, куда следует, — пригрозил Руперт.
Старик насупился и призадумался.
— Ладно, — сдался старик смягченным голосом, — что вы хотите за молчание?
— Только ответы на вопросы. Честные. Этот молодой человек является клиентом сгоревшей клиники?
Старик с неохотой кивнул головой.
— Да, он там лечился.
— Зачем он вам?
— Ничего плохого вы не подумайте. Когда-то я потерял сына. А этот юноша мне чем-то напомнил его. Я хотел оставить его у себя. Он не совсем сумасшедший. Он разговаривает со мной. Мне одиноко одному здесь — в глуши. К тому же мне нужна помощь по хозяйству. Он добрый малый и честный, в отличие от этих городских прохвостов.
— Понятно. Что произошло с остальными больными и медперсоналом? — спросил Руперт Коу.
— Ко мне ранним утром прибежал этот юноша. Он был встревожен, одежда на нем была изорвана. Я догадался, что что-то произошло в клинике. Он плохо говорит, но понять можно. Из его речи я понял, что клиника сгорела. Утром я решил проверить лично. Я оставил парня дома, а сам отправился в клинику. Пожарные уже были на месте. Они устранили последние очаги пламени. Мне удалось выяснить, что погиб в пожаре профессор и несколько пациентов. Остальные спаслись. Пожарных вызвали с ближайшей фермы. У нас частенько случаются пожары на фермах, и поэтому фермеры приобрели одну машину, которая и справилась с пожаром. Все уехали. Тогда я и решил оставить парня у себя. Вряд ли его будут искать. Я подумал, что его сочтут погибшим. В крайнем случае, даже если его и найдут, то я ведь ничего плохого не совершил — лишь приютил беднягу. У него и родителей-то, наверняка, нет.
— А вы спрашивали парня о его родителях? — спросил Руперт.
— Спрашивал, а как же.
— И что?
— Он молчит. Не говорит о них. Наверное, не хочет вспоминать. Не такие уж они и хорошие, раз его тут бросили. Не нужен он им. А для меня он будет, как сын родной.
— Ладно, пусть будет по-вашему. Я ничего не расскажу. Но вы должны мне помочь.
— Что вы хотите? — спросил старик, и его совиный взгляд прояснился. Появился огонек.
— Я хотел бы услышать рассказ этого юноши, — сказал Руперт. — Меня интересует, что последнее время делал профессор со своими пациентами. Что говорил?
