Хулия Наварро - Глиняная Библия
Обзор книги Хулия Наварро - Глиняная Библия
Хулия Наварро
Глиняная Библия
Посвящается, как обычно, Фермину и Алексу, а еще моим друзьям – самым лучшим, о каких только можно мечтать.
1
Когда такси остановилось на площади Святого Петра в Риме, шел дождь. Было десять часов утра. Пассажир – а это был старик – расплатился с таксистом, оставил ему сдачу и, зажав под мышкой газету, поспешно зашагал к первому пропускному пункту, где обычно следили за тем, чтобы люди, желающие посетить собор, были соответствующим образом одеты. Шорты, мини-юбки, коротенькие женские кофточки, оставляющие открытым живот, и короткие штаны, чуть ниже колена, здесь считались недопустимыми.
Войдя в храм, старик даже на секунду не остановился возле скульптуры «Оплакивание Христа» работы Микеланджело, хотя это был единственный из имеющихся у Ватикана многочисленных шедевров, который производил на него действительно сильное впечатление. Нерешительно оглядевшись, старик направился к исповедальням, где в этот момент священники из разных стран исповедовали верующих, приехавших сюда со всех концов света, общаясь с ними на их родном языке.
Прислонившись к колонне, старик стал нетерпеливо ждать, когда закончит исповедоваться пришедший раньше него человек. Когда тот поднялся, мужчина тут же направился к исповедальне. Табличка на ней сообщала, что здесь выслушиваются исповеди на итальянском языке.
Священник слегка улыбнулся, увидев худощавую фигуру старика, одетого в хорошо скроенный костюм. У этого старика были седые, тщательно зачесанные назад волосы, а вел он себя с нетерпеливостью человека, привыкшего повелевать.
– Радуйся, Мария Пречистая… Без первородного греха зачатая…
Падре, я каюсь в том, что собираюсь совершить убийство. Да простит меня Господь!
Произнеся эти слова, старик поднялся и на глазах у удивленного священника тут же затерялся среди туристов, толпившихся в соборе. Рядом с исповедальней на полу осталась лежать скомканная газета. Священнику понадобилось несколько минут чтобы прийти в себя. Еще один верующий, уже успевший опуститься на колени в исповедальне, нетерпеливо спросил:
– Падре, вы меня слышите?
– Да, конечно… То есть нет… Извините…
Священник вышел из исповедальни и поднял с пола газету. Затем он пробежал глазами по той странице, на которой она была открыта: концерт Ростроповича в Милане; огромный кассовый сбор фильма о динозаврах; проведение в Риме археологического конгресса, в котором участвуют выдающиеся ученые: Клонэ, Миллер, Шмидт, Арсага, Полоноски, Танненберг. Последняя фамилия была обведена красным…
Священник сложил газету и с отрешенным видом пошел прочь, так и не выслушав стоявшего на коленях человека, желающего исповедаться в совершенных грехах и облегчить свои страдания.
* * *– Я хочу поговорить с госпожой Барреда.
– А как вас представить?
– Я доктор Чиприани.
– Одну минуту, доктор.
Старик провел рукой по волосам и почувствовал, что его охватывает приступ клаустрофобии. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и пробежал взглядом по некоторым предметам – его неизменным спутникам в последние сорок лет. В его кабинете пахло кожей и трубочным табаком. На столе стояли две рамки с фотографиями: на одном снимке были запечатлены его родители, на другом – трое его детей. Фотографию своих внуков он поставил на каминную полку. В глубине комнаты находились диван и пара кресел, торшер с абажуром кремового цвета, книжные шкафы из красного дерева, закрывающие стены и вмещающие тысячи книг, персидские ковры… Это был его кабинет, его дом, а потому он просто обязан был успокоиться.
– Карло!
– Мерседес, мы его нашли!
– Карло, о чем ты говоришь?
В голосе женщины, звучавшем из телефонной трубки, чувствовались тревога и сильное напряжение. Казалось, что она в равной степени и жаждет, и боится того пояснения, которое ей предстояло услышать.
– Зайди в Интернет, поищи там итальянскую прессу. Его имя упоминается почти во всех газетах на страницах, посвященных культуре.
– Ты в этом уверен?
– Да, Мерседес, я уверен.
– Но почему на страницах, посвященных культуре?
– А ты разве не помнишь, о чем тогда говорили в лагере?
– Конечно помню… Значит, он… Мы это сделаем. Скажи мне, что ты не струсишь.
– Нет, не струшу. И ты тоже, и они тоже. Я им сейчас позвоню. Нам нужно встретиться.
– Может быть, пусть приедут в Барселону? У меня хватит места для всех…
– Не суть важно, где мы встретимся. Я перезвоню тебе позже. Сейчас хочу поговорить с Гансом и Бруно.
– Карло, а это и в самом деле он? Ты уверен? Нам нужно убедиться, что это действительно он. Установи за ним слежку. Мы не должны снова его потерять, чего бы нам это ни стоило. Если хочешь, я немедленно переведу тебе деньги. Найми самых лучших агентов, чтобы ему не удалось затеряться…
– Я это уже сделал. Мы его не потеряем, не переживай. Я тебе перезвоню.
– Карло, я отправляюсь в аэропорт, вылечу в Рим ближайшим рейсом. Я уже просто не могу оставаться здесь…
– Мерседес, не предпринимай ничего до тех пор, пока я тебе не позвоню. Нам нельзя допускать ошибок. Теперь он уже не скроется, можешь мне поверить.
Старик положил телефонную трубку, ощущая при этом такую же тревогу, какую уловил в голосе женщины, с которой только что разговаривал. Прекрасно зная ее, он не исключал возможности, что через пару часов она позвонит ему уже из римского аэропорта Фьюмичино. Мерседес не умела спокойно и терпеливо ждать – тем более в такой момент, как сейчас.
Он набрал номер телефона в Бонне и, сгорая от нетерпения дождался, когда на том конце линии снимут трубку.
– Кто это?
– Пожалуйста, позовите к телефону профессора Гауссера.
– Кто его спрашивает?
– Карло Чиприани.
– А это Берта! Как там у вас дела?
– А-а, Берта, дорогая, как я рад тебя слышать! Как поживает твой супруг? Как твои дети?
– Очень хорошо, спасибо. Они бы с удовольствием снова с вами увиделись: не могут забыть, как мы отдыхали у вас три года назад в вашем доме в Тоскане. Мы перед вами в неоплатном долгу, вы ведь пригласили нас в тот момент, когда Рудольф был на грани нервного истощения и…
– Да ладно, не надо меня благодарить. Я тоже хотел бы еще с вами встретиться, вы ведь для меня всегда желанные гости. Берта, твой отец дома?
Женщина, почувствовав в голосе собеседника нетерпение, решила не занимать его время пустыми разговорами и сказала – не без некоторой озабоченности:
– Да, сейчас он подойдет. А с вами все в порядке? Или что-то произошло?
– Нет, дорогая, ничего не произошло, просто мне хотелось бы с ним кое о чем поговорить.
– Да он уже идет сюда. До встречи, Карло.
– Ciao, моя драгоценная!
Через несколько секунд в телефонной трубке раздался зычный голос профессора Гауссера:
– Карло…
– Ганс, он жив!
Оба собеседника замолчали, и каждый из них слышал напряженное дыхание другого.
– Где он?
– Здесь, в Риме. Я это обнаружил случайно, когда листал газету. Я знаю, что ты не любишь Интернет, однако все же зайди туда и поищи какую-нибудь итальянскую газету. Ты найдешь информацию о нем на страницах, посвященных культуре. Я уже заключил договор с сыскным агентством – поручил им следить за этим человеком круглые сутки и отправиться вслед за ним куда угодно, если он вдруг решит покинуть Рим. Нам всем нужно встретиться. Я уже поговорил с Мерседес, а сейчас позвоню и Бруно.
– Я выезжаю в Рим.
– Не знаю, стоит ли нам встречаться именно здесь, в Риме.
– А почему бы и нет? Он находится там, и нам нужно сделать это. И мы это сделаем.
– Да, сделаем. И ничто в мире не сможет нам помешать.
– Мы это сделаем сами?
– Если не найдем подходящего человека, то сами. Точнее, я сам. Я размышлял об этом в течение всей своей жизни: как это произойдет и что я при этом буду чувствовать… Совесть не будет меня мучить.
– Об этом, друг мой, мы узнаем, когда все свершится. И пусть простит нас Господь – по крайней мере, пусть поймет нас.
– Подожди-ка, мне звонят по мобильному телефону… Это Бруно. Ладно, конец связи, я тебе перезвоню.
– Карло!
– Бруно, я как раз собирался тебе звонить…
– Мне позвонила Мерседес… Это правда?
– Да.
– Я в Вене и немедленно вылетаю в Рим. Где мы встретимся?
– Бруно, подожди…
– Нет, я не буду ждать. Я прождал уже более шестидесяти лет, и раз он наконец появился, я не буду больше ждать ни одной минуты. Я хочу участвовать в этом, Карло, я хочу это сделать…
– Мы это сделаем. Хорошо, приезжай в Рим. А я сейчас еще раз позвоню Мерседес и Гансу.
– Мерседес уже поехала в аэропорт, а мой самолет вылетает из Вены через час. Поставь в известность Ганса.
– Я буду вас ждать у себя дома.
Был полдень. Чиприани подумал, что у него еще есть время пройтись по клинике и попросить своего секретаря отменить все, что было запланировано на ближайшие дни. Большинством его постоянных пациентов теперь занимался старший сын Антонино, однако некоторые давние приятели настаивали на том, чтобы Карло лично ставил им окончательный диагноз. Он вообще-то был не против потому что врачебная практика помогала ему поддерживать жизненный тонус и давала возможность по-прежнему ежедневно изучать тайны устройства и функционирования человеческого организма. Впрочем, в глубине души он знал, что на самом деле жизненная сила в нем поддерживается прежде всего мучительным желанием кое с кем поквитаться. Некогда он сказал себе, что не умрет, пока не сделает это, и сегодня утром в Ватикане, направляясь к исповедальне, он мысленно возблагодарил Бога за то, что Всевышний позволил ему дожить до этого долгожданного дня.
