Дмитрий Щеглов - Абрек из Мюнхена
Итак, все было ясно, какая участь ее ожидала, если бы сбылось все именно так, как и запланировали эти ВИР путешественники. Лона спустилась вниз. Чуть в стороне от шатра, на песке была расселена скатерть, и на ней располагались кушанья. Должно быть здесь, отдельно от шейха должны были питаться его спутники. Лона села к импровизированному столу и первым делом напилась. Она покосилась в сторону Длинного. Он отошел к верблюдам и старался освободить руки от пут.
– Зря стараешься! – негромко сказала Лона. Она показала ему на место напротив себя. Но Длинный только яростнее стал крутить руками.
Не успела Лона положить кусок мяса в рот, как вновь вжикнула молния на входном проеме в шатре, и оттуда выскочил разъяренный шейх.
– Достопочтенный шейх Мансур! – с насмешкой сказала Лона, – прошу к столу! Присоединяйтесь! Вы уж меня извините, что я к вам без приглашения, но, если я правильно поняла ваши намерения, вы горели неодолимо-благородным желанием меня лицезреть. Я вся перед вами!
Из шатра вслед за шейхом кульком вывалился коротышка. Он мычал и умоляющими глазами смотрел на Лону. А Лона продолжала издеваться.
– У ребят маленькая ошибочка в потасовке вышла. Один другого, вместо меня закатал. Что сделаешь, ночи темные. С кем не бывает. А так приказание выполнено. Присоединяйтесь.
Шейх подошел и сел напротив Лоны, а в сторону своих спутников даже не повернул головы.
– Фройлян Штерн! Как говорят немцы, бес попутал. – Шейх заметил пистолет, заткнутый за поясом у Лоны. – Приношу свои извинения. Могу ли я чем-нибудь компенсировать это недоразумение?
Ничего себе недоразумение, подумала Лона. Сейчас бы ей, если бы не ее боевая выучка, выворачивали руки и зажимали рот.
– Можете! – коротко сказала, она. – Я бы хотела, без последующих, подобных этому, эксцессов доехать с вами до первого населенного пункта.
– Мои ишаки, к вашим услугам! – скала шейх.
– Верблюды? – переспросила Лона, думая, что шейх ошибся в названии двугорбых животных.
– Нет, двуногие ишаки! Я думаю, им можно руки развязать. Они у меня смирные! Делают только то, что я прикажу!
– Значит, это был ваш приказ, а не их инициатива?
Шейх развел в стороны руки.
– Еще старик Фрейд говорил, что миром движут не деньги, а похоть. На востоке есть более благозвучное для этого слово – сладострастие. Зря я поверил Фрейду.
Он еще и издевался над нею. Нет, этого Лона простить не могла. Она больно клюнула шейха:
– Фрейд о животных говорил!
Шейх хорошо держал удар. Ни минуты не задумываясь, он ответил:
– Да, да! Согласен с вами, но другой немецкий философ сказал, что человек становится человеком, только тогда, когда он осознает, что он животное.
– Ну, что же, – улыбнулась Лона, – я откровенна рада за вас. Вы глубоко, проникли в собственную сущность. Как называется учение, которому вы следуете, не мазохизм случайно?
– Нет, я так высоко еще не поднялся.
– Ну, ничего, не расстраивайтесь, вы на верном пути!
Молодым людям доставляло удовольствие обмениваться колкостями. По уровню образования, образу жизни, они были на одной ступени, и то, что произошло с Лоной в глухой пустыне, можно было списать на случайное стечение обстоятельств. Ничего другого ей в нынешнем ее положении не оставалось делать. Она махнула рукой длинному. Тот расторопно поспешил к ней, и остановился, напротив, в позе истукана.
– Повернись спиной, оболтус!
Длинный беспрекословно повернулся. Лона чиркнула ножом, и стропа связывающая руки соскользнула на песок. Краем глаза, Лона наблюдала за длинным. Что он предпримет? А он, сорвав с губ клейкий пластырь, спросил, можно ли и приятеля развязать?
– Можно!
Длинный, массируя затекшие руки, пошел развязывать своего подельника.
– Тебе кого в услужение отдать, Самеда или Мамеда? – спросить шейх.
– А они, не представились, когда ко мне в гости пожаловали! – рассмеялась Лона.
– Коротышка – Самед, длинный – Мамед! – представил своих спутников шейх.
– Я выбираю Самеда! – сказала Лона. После ее слов шейх встал с места и направился к шатру, возле которого развязывали коротышку. Подойдя к нему, он пнул его ногой, и громко воскликнул:
– Пойдешь в услужение даме, осел!
– О да, мой повелитель! – воскликнул Самед, и попробовал встать на ноги. Но у него ничего не получилось, тело затекло, и он упал к ногам шейха. Получилось естественно и красиво.
– Он и мне в ноги точно также будет падать? – с издевкой, спросила Лона.
– Буду! Буду! – не дожидаясь приказания, закричал Самед. Шейх подтвердил добровольно взятые обязательства проводника:
– За отдельную плату, он не только вам, красавица в ноги будет падать, но и вашему верблюду.
Мир и согласие были восстановлены. Сказка Шахрезады, продолжалась. Лоне для сна был отведен шатер, в котором она в одиночестве и переночевала. Молодые бедуины, как и их далекие предки, просидели всю ночь у костра, поглядывая на далекие звезды. Потом их головы начали сами собой крениться набок. Шейх Мансур по праву родовитости обязан был первым клюнуть носом в догорающий костер, что он с успехом и сделал.
Увидев, что часть бородки обгорела, он, как истый восточный мужчина, философски невозмутимо, заметил:
– Вот теперь я точно на древнего грека не похож!
– Да, да, вы рядом с древним греком и близко никогда не стояли! – льстиво заявил маленький Самед. Смеющиеся глаза он почтительно вперил в песок.
– Ты что имеешь в виду? – подозрительно покосился шейх. Самед попробовал объясниться.
– Греки были слишком изнежены. Спали на мягких кроватях. Где им было изведать сладость дыма костра?
Мамед пнул ногой слишком разговорчивого Самеда. Случайно, должно быть, это у него получилось.
– Хозяин! Пошли спать к верблюдам! – предложил он шейху.
– Нет! Нет! От меня благородно должно пахнуть! Отныне мы в обществе дамы.
– От вас уже к концу первого дня путешествия стало благородно пахнуть! У меня тонкое обоняние! – заявил Самед. – В своем благородстве и первородстве не пристало вам сомневаться!
Утром у шатра Самед долго кхекал, стараясь кашлем разбудить нежданно обретенную госпожу. Лона не торопилась вставать. И вдруг, за тканью шатра она услышала чистую русскую речь.
– Мамед! Наш придурок, кажется, втрескался в эту стервозную дамочку!
– А нам с тобой какое дело. Дни идут, долляр капает!
– Ты знаешь, когда придем на место, я пожалуй, возьму отпуск и поеду на родину, в Бухару. Два года дома не был!
– Тогда и я поеду, в Ашхабад! Туркмен и узбек как братья. Надоело этих арабов по пустыне возить. Сволочи, зажрались, экзотики им захотелось!
– Ладно, замолчи, вон, кажется наш шейх идет!
– Культурный, сволочь, за курган бегал!
– Не культурный, а жадный. Культурный с верблюда не мочится. А этот жлоб, на биотуалете сэкономил!
– Почему жлоб? Биотуалет раньше не нужен был!
– Потому жлоб, что мешочек с золотом обратно отобрал. Думает без нашей помощи телку обработает!
– Ну, тогда ему шиша, а не эту немку. Смотри, чтобы он не прижал ее, где в углу!
– Ничего, пока я здесь, эта жадюга замучается углы искать. Немку ему, как своих ушей не видать!
– Самед, а она не подставная шалява?
– Нет!
– А кто же тогда?
– Я у деда на кочевке был, видел! У нас в Каракумах, спецназ, элитные части, такую же подготовку проходили, змей чуть не вживую жрали!
– Ты, думаешь, и она оттуда?
– Да, не наш, это немецкий спецназ!
– Радуйся, что она нам бошки не поотрывала!
– А сука, шейх, купил нас подешевке!
– Вот и пусть сам будит ее!
– Ладно, сделай постную мину! Подходит.
– Не трусь. Далеко еще. У нас в Бухаре, в нашей математической школе, таких умников как он, даунами называли.
– Эх, и жизнь пошла Мамед, с высшим образованием приходится верблюдам хвосты крутить. Я бы этого Горбачева…
– Радуйся что еще так! Нормальные бабки получаем!
– Буди ее что ли!
– Фройлян Лона!.. Фройлян Лона! – послышалась немецкая речь.
Лона отщелкнула замок с полотняной двери. На лицах обоих спутников шейха застыла выжидательно-почтительная улыбка. Самед стоял перед нею, с тазиком для омовения лица и рук, и с кувшином воды. Лона забрала туалетные принадлежности и скрылась в шатре. Настроение у нее после услышанного разговора было радужным и счастливым. За свою будущую дорогу к жилью она могла не беспокоиться. Сам бог, если он есть, послал ей таких спутников.
Пусть курсы выживания и полковник Маштайн ищут ее по всей пустыне, она утрет всем нос.
Вышла из песков она на четырнадцатый день, когда ее уже отчаялись искать. До города Кена, к тому условленному месту, где ее должны были ждать, ее сопровождал Самед.
Чуть похудевшая, но веселая и бодрая, зашла она в бар гостиницы, у восточных ворот базара, и как ни в чем не бывало, сказала бармену условную фразу:
– Можно ли вас попросить нанять на целый день такси! Я хотела бы поездить по вашему городу, посмотреть достопримечательности.
