Наталья Александрова - Диета против пистолета
Как раз в это время кошка вернулась за вторым отпрыском, недовольно покосилась на подруг, схватила второго котенка за шкирку и удалилась. Надежда прекрасно видела, что Алка на самом деле согласна с ней, а спорит просто так, из духа противоречия.
– Нет, Алка! – убежденно проговорила Надежда. – Я и раньше была уверена, что Люська не мог просто так бросить нас с тобой, не мог так поступить, а теперь, найдя эти часы, больше не сомневаюсь – с ним точно что-то стряслось! Сама посуди – как могли сюда попасть эти часы?
– Да просто свалились с руки! Со мной тоже как-то раз такое случилось – браслет расстегнулся и часы упали…
– Вот именно! У тебя браслет расстегнулся! А этот браслет очень надежный, и он застегнут! Так что часы могли свалиться только во время борьбы! То есть Люську схватили, он сопротивлялся, при этом уронил часы… А может быть, – неожиданно осенило Надежду, – он их уронил нарочно, чтобы оставить нам какой-то знак!
– Ну да, – подхватила Алла, – как мальчик-с-пальчик… Ой, Надька, у тебя чересчур развита фантазия! Слишком много детективов читаешь, везде тебе мерещится какой-то криминал! Да сама посуди: как он мог думать, что мы будем здесь рыться, спасать котят и наткнемся на его часы?
– Ну, допустим, не мы. – Надежда пошла на попятную. – Но кто-нибудь другой мог найти и заинтересоваться…
– Я тебя умоляю! Да скорее всего, эти часы нашел бы какой-нибудь бомж и продал за бутылку… часы хорошие, дорогие…
– Ну, значит, они просто случайно упали, во время борьбы, но тем не менее борьба была, и нашего Люську определенно похитили! Ведь ему кто-то позвонил по телефону, так? Уборщица слышала…
– Ну так…
– И он вышел навстречу этому кому-то. Так какого черта этот кто-то назначил Люське встречу возле помойки? – Надежда указала на кучу сломанных ящиков, словно призывая эту кучу в свидетели. – Если тебе скрывать нечего, так выходи через парадный вход! В машине можно поговорить…
– Да, вот кстати, – обрадовалась Алка, – а куда тогда девалась его машина? По-твоему выходит, что Люську тут приложили ящиком по голове, схватили и куда-то унесли? Они что – целый квартал его тащили, потом перед парадным входом его в собственную машину запихнули и уехали?
– А вот это мы сейчас и выясним! – Надежда потащила Алку к выходу.
И тут открылась железная дверь, и на пороге появился здоровый и мордатый охранник.
– У вас проблемы? – буркнул он. – Чего здесь ошиваетесь?
– Мы свои проблемы решим быстро, – ответила Надежда, – а вот у вашего начальства точно будут проблемы. Имеет место антисанитарное состояние служебного помещения и загромождение путей эвакуации! – Она обвела рукой неприглядную кучу мусора.
Здоровяк сделал шаг к ним, и две подруги позорно бежали с поля боя. Они обошли здание, где помещался ресторан, и снова приблизились ко входу. По дневному времени швейцар не стоял возле двери, а сидел в холле. И не было на нем сегодня шикарной адмиральской формы, а так – курточка какая-то… однако и в этом невзрачном одеянии привратник выглядел значительно, кроме того, при дневном свете его необычный шрам в форме пятиконечной звезды еще больше бросался в глаза. Надежда подошла к окну и помахала рукой. Швейцар привстал со своего места и удивленно уставился на нее. Надежда поманила его рукой, потом рядом появилась Алка. Швейцар, мужчина не первой молодости, с интересом уставился на Алку в необъятной кофте, но не делал попыток встать с места.
– Алка, у тебя есть пятьсот рублей одной бумажкой? – тихонько спросила Надежда.
– А зачем?
– Дай, я тебе сотенными верну. А то мелкими неудобно давать… он такой представительный…
Алка порылась в кошельке и показала швейцару купюру. Тот оживился и вышел на крыльцо.
– Ну?
– Не «ну», а здрассте, – мрачно буркнула Алка, ей жалко было расставаться с деньгами.
Надежда пыталась оттереть Алку плечом, но ей не по силам было это сделать. Швейцар очень внимательно уставился на непонятные желтые цветы, обильно покрывающие Алкину кофту.
– Одуванчики мои, цветики степные… – тихонько промурлыкал он.
«А ведь и вправду они на одуванчики похожи! – осенило Надежду. – А я-то мучилась, никак понять не могла…»
Алка поймала взгляд швейцара и начала медленно закипать. Надежда все же умудрилась всунуться между ними и быстро затараторила:
– Вы, я вижу, человек наблюдательный. Вот вчера вечером тут машина стояла, «Вольво», помните?
– Светлая? – уточнил швейцар.
– Цвета топленого молока, – обрадовалась Надежда.
Швейцар протянул руку за деньгами, но Алка отступила в сторону и сделала жест, который трактовался однозначно: сначала, мол, сведения, а потом – деньги. Швейцар оглянулся на Надежду, та молча развела руками.
– Помню, – вздохнул покорившийся работник входной двери, – я и вас помню. И водителя – такой темный, с усами… Где-то я его раньше видел…
– А скажите, пожалуйста, машина потом куда делась? – наседала Надежда.
– Как – куда делась? Куда машины деваются? Уехала машина… – Швейцар пожал плечами. – А вы нескоро вышли, еще посидели.
– Значит, тот мужчина, что нас привез, сел в машину и уехал? – упавшим голосом спросила Надежда, предчувствуя, что сейчас скажет ей Алка.
– А я этого не говорил! – невозмутимо открестился швейцар. – В машину другой сел.
– Что такое? – встрепенулась Надежда.
– Да говори ж ты толком! – приказала Алка.
– Парень, молодой довольно, одет просто, но чисто, подошел, открыл машину и уехал…
– И вы ничего не заподозрили? – заорали подруги хором.
– А мне что? Вижу – он ключами открывает, сигнализация не сработала. Мое какое дело? Может, хозяин напился и теперь его кто-то домой везет.
– Эх! – Алка с презрением поглядела на швейцара, но деньги отдала.
– Подождите! – осенило Надежду. – Но вы хоть того типа запомнили?
– Молодой, лет тридцати, – задумался швейцар, – волосы совсем белые, как будто нарочно обесцвеченные, да еще длинные, так сейчас никто не носит… и брови такие же белые, в общем, этот, как его… альбинос… да, вот еще, за левым ухом родинка, большая, со старую двухкопеечную монету.
– И на том спасибо, – сурово сказала Алка, развернулась на каблуках и пошла, твердо печатая шаг.
Одуванчики на кофте колыхались, как при легком утреннем ветерке.
– Городские цветы, городские цветы… – пропел ей вслед швейцар задушевным голосом.
Надежда против воли прыснула и припустила за подругой.
– Нет, ну какой наглец это швейцар! – возмущалась Алка. – И к обязанностям своим наплевательски относится! Видит, что чужой человек садится в доверенную ему машину, и хоть бы слово сказал!
– Да еще и описать-то его как следует не сумел! – поддержала Надежда.
– Да у меня двоечник Охломонов меньше тормозит! – припечатала Алка и тут же зарулила в кафе на углу.
– Мороженое и молочный коктейль! – крикнула она официантке и плюхнулась за столик в углу, поближе к кондиционеру.
– Апельсиновый сок! – укоризненно сказала Надежда, но Алка предпочла не услышать намека в ее голосе.
– Теперь ты веришь наконец, что Люська нуждается в нашей помощи? – начала Надежда, когда Алка, втянув один глотком полстакана коктейля, занялась мороженым.
– Ну, допустим, я верю, – ответила успокоившаяся Алка, – но что теперь делать? Куда нам, бедным, податься? В полицию? Я тебя умоляю… Там с нами и разговаривать не станут, потому что заявление о пропаже могут подавать только родственники, да и то вряд ли примут.
– А если примут, то только через три дня, уж такие у нас законы! – подхватила Надежда. – Да все я знаю, Люськина нынешняя жена и не собирается этого делать. Она-то уверена, что он загулял. Но, понимаешь, из разговора с ней у меня сложилось впечатление, что кто-то из одноклассников ей сообщает много интересного о нас всех, есть у нее свой агент, засланный казачок. Кто бы это мог быть?
– Тут и думать нечего, – Алка даже отодвинула вазочку с мороженым, – это Сонька Бломберг. Она всегда все про всех знает, у нее фишка такая. Кто мне сказал, что Ленка Саватеева отшлифовала морду в Швейцарии? Сонька. Кто заявил, что у Светки Малининой и Вадика Таранова снова будет роман? Она. Так оно и есть – ишь как Вадька Светку на встрече обхаживал.
– А помнишь, давным-давно, когда Лиду Зайкину бросил муж? И даже в роддом за ней не пришел, подлец. Так Сонька нас всех подняла по тревоге, и мы ввалились за Лидкой целой толпой с цветами и подарками! – засмеялась Надежда.
– Муж потом вернулся, Лидка, дура, его приняла, – подхватила Алка, – да только через три года они окончательно развелись. Это тоже Сонька мне рассказала…
– Ладно, звоним Соньке. – Надежда достала потрепанную записную книжку. – Сегодня что у нас – рабочий день? Значит, звоню на работу. Вот тут у меня как раз два телефона.
– Дай я! – Алка вырвала мобильник. – Сейчас мигом Соньку вызвоним!
