Лариса Ильина - Смерть под кактусом
— Это прадед. Точно, — многозначительно поджала губы Мегрэнь. — Все ясно, семейный архив. Пожалуй, Удальцов без него обойдется.
Под фотографиями оказались бумаги, какие-то старые квитанции и счета. Мое внимание привлек необычный документ на плотной дорогой бумаге. Я вытащила его, и брови мои помимо воли поползли вверх.
— Смотри, Мегрэнь… Герб… «В щите, имеющем золотое поле, изображено пальмовое дерево… Щит увенчан дворянским шлемом и короною… На щите… Щит держат два льва». — Я изумленно глянула на Мегрэнь и продолжила чтение: — «Предки фамилии служили России… в разное время…» Тайка, да ведь наша Татьяна Антоновна была дворянкой!
Тайка нахально выдернула у меня из рук бумагу и забубнила:
— «По Указу Его Императорского Величества… сия копия… с герба рода Георгиевских… находящяяся в Высочайшем утвержденном Гербовнике Дворянских родов… выдана… от сего рода Коллежскому Советнику Георгиевскому Сергею Савельевичу. Печать… секретарь…» Надо же! И ведь ни разу не обмолвилась!
— На то и дворяне, чтобы культурно молчать. Это ты бы пошла языком трепать, — мимоходом отметила я и вытащила из папки тоненькую брошюру. — Каталог выставки… Что за выставка? Интересно… Смотри, чаши старинные, кубки с камнями. Потир золотой с чернью… Здорово! Золотая кружка с крышкой, чеканная, первая половина XVIII века. Древняя кружечка… Большая часть экспозиции представлена предметами, входящими в частные собрания… Знали люди, чего коллекционировать! Скульптура серебряная, фирма П. Сазикова. Серебряный стакан с оконной эмалью… фирма Овчинникова, частная коллекция. А где выставка была? Ага, в Париж возили!
Я отложила каталог и взяла старые пожелтевшие листы. Это был какой-то список. Буквы сильно выцвели от времени, к тому же слова были написаны через «ять», поэтому читать их было затруднительно.
— Табакерка золотая с эмалью… мастер… Ратков. Кружка серебряная чеканная, фирма… Хлебников. Кружка серебряная с крышкой… Хлебников. Эй, Мегрэнь! У меня тут список ценностей!
Мегрэнь заглянула мне через плечо:
— А где сами ценности?
— Не знаю! — засмеялась я, а она вздохнула:
— Жаль… Далее по списку шли серебряные ковши с эмалью и полудрагоценными камнями, серебряные стаканы с оконной эмалью, золотой стакан с чернью…
— Где-то я уже это видела, — задумалась я, вновь перебирая просмотренные бумажки. — Вот! Смотри, Тайка… Серебряный стакан с оконной эмалью из каталога… фирма Овчинникова. И здесь — кружка с чернью фирмы Семенова… И в списке тоже они! И кружка серебряная с крышкой с орлом…
— Наверное, в списке вещи из каталога…
— Мегрэнь, да каталог-то тысяча девятьсот шестьдесят восьмого! А список — девятьсот первого! Усекаешь?
— Нет.
— В каталоге предметы из частных коллекций! Откуда он у Татьяны Антоновны?
Мегрэнь пожала плечами, но в глазах появился слабенький пока огонек, и я поняла, что сейчас она даст волю своей фантазии. Подруга задумчиво пошлепала губами, повздыхала и выдала:
— Ее убили из-за этих… стаканов!
Я скептически изогнула брови и усмехнулась:
— Смелое предположение…
Честно сказать, такая же мысль мелькнула и у меня, но я хорошо знала, что укреплять в этом Тайку никак нельзя, иначе догадка приобретет всепоглощающий и сокрушительный характер. Однако глаза подруги уже засияли, как два огненных опала, поэтому я поспешно сказала:
— Ты у нее что-нибудь подобное когда-нибудь видела? Ну, я имею в виду, не стояли ли на буфете у Татьяны Антоновны золотые потиры с сапфирами? Или, может, чай она пила из серебряных подстаканников? Чудная ты, Мегрэнь! Выходит, раз она дворянка и у нее список с бабушкиными бусами, то в подоконнике непременно клад замурован?
Ой, зря я это сказала… Мегрэнь аж посинела вся и срывающимся голосом просипела:
— А вдруг?..
Папка поползла с Тайкиных колен на пол, я перехватила ее, сердито буркнув:
— Только бредить вот не надо… Сокровища, клады… Жила старушка от пенсии к пенсии… Иди, водички выпей!
— Но ведь наверняка никто не проверял… — озабоченно забормотала себе под нос Мегрэнь, и я сообразила, что процесс зашел дальше допустимого. — Надо позвонить Ринату…
Я только головой покачала и снова взялась за папку. В ней остались две визитные карточки: помощника депутата Изюмина Б.С. и нотариуса Леонова Дмитрия Всеволодовича. На самом дне лежала половинка клетчатого тетрадного Листка, аккуратным почерком Татьяны Антоновны на нем было выведено: «Третье, среда. Четырнадцать ноль-ноль, Зяма».
— Какая такая Зяма? — удивилась я и задумалась.
Собрав бумаги обратно в папку, я собралась захлопнуть ее, как вдруг заметила на одной из картонных обложек плоский кармашек. Я просунула туда указательный палец и осторожно вытащила несколько тонких пергаментных листков. Края их были изрядно потрепаны, все надписи сделаны карандашом, так что сразу я не смогла понять, что там изображено. Пришлось встать и включить настольную лампу. Я поднесла листки к свету, и внутри у меня тоненько заныло. И хотя еще сама не разобралась почему, настороженно оглянулась на Тайку, безмерно мучающуюся вопросом, этично ли звонить Ринату в первом часу ночи. Мегрэнь мгновенно перехватила взгляд, и в ее страдающих глазах появилось выражение плотоядного любопытства.
— Что там у тебя, Светочка? — козлячьим голосом проблеяла подружка и двинула ко мне.
— Ничего особенного, — торопливо отозвалась я, хорошо понимая, чем может обернуться для моего размеренного существования подобная находка, — так, листочки…
Но Мегрэнь уже была возле стола. Мельком глянув через мое плечо, она пропела:
— Да это карта какая-то…
Похоже, подружка была права. На тонкий пергаментный листок явно была сведена карта какой-то местности, судя по изобилию речек, сельской. Чертеж был сделан не слишком умелой рукой, но очень аккуратно, поэтому название самого крупного объекта читалось легко: Вельяминово.
— Вельяминово! — удовлетворенно произнесла Мегрэнь и посмотрела на меня, будто ждала, что я буду этот факт оспаривать.
Спорить я не стала. Собрав листки, решительно заявила:
— Сейчас все уберем, а завтра, на свежую голову, посмотрим.
Мегрэнь скорчила недовольную рожу, но все-таки согласилась.
— А ночевать где будешь? Вдруг к тебе опять… придут? Оставайся у меня, а?
Я призадумалась. Вчерашняя ночь мне вовсе не понравилась, к тому же я не выспалась. И сильно подозревала, что Мегрэнь просто-напросто сама боится остаться одна. Поэтому я согласилась, и через несколько минут мы уже лежали на кровати и хихикали, сдергивая друг с друга одеяло.
Я печально посмотрела на монитор компьютера и вздохнула. Двадцать три минуты назад в электрической сети упало напряжение, лампы в офисе отчаянно замигали, но шок пережили. Компьютеры такого обращения не снесли и дружно «зависли». «Зависла» и вся контора.
— Электроника, ядрена мать, — фыркнул, появившись на мгновение в дверном проеме, наш главбух и исчез в неизвестном направлении.
Контора дружно проводила его взглядом и задумалась. Первой умная мысль посетила меня:
— Ну, ребята, я пошла…
Таким образом, я с чистой совестью покинула свое рабочее место, заранее предвкушая, как пообедаю и завалюсь спать. Выспаться сегодня мне не дала любимая подруга. Она вертелась и пихалась всю ночь, вероятно, откапывая во сне заветный клад.
Дома, пошарив по холодильнику, я накрыла на стол и совсем уже собралась сесть, как зазвонил телефон. Это была Мегрэнь.
— Откуда ты звонишь, дорогая? — подозрительно спросила я. — Опять занятия прогуливаешь?
Мегрэнь принялась клясться и божиться, что в институте сегодня была и в науках безмерно преуспела.
— Вышибут тебя…
— Не вышибут. Я слово заветное знаю. В общем, я к тебе сейчас приду…
Не успела я крикнуть: «Не надо!», как подружка уже повесила трубку. Тоскливо покосившись на остывающий обед, я с досады плюнула. Я прекрасно знала Мегрэнь и поэтому очень хорошо представляла, что за надобность вынуждает подружку прогуливать занятия.
Через четыре минуты Тайка сидела напротив и с аппетитом поглощала мою законную вторую сосиску. Пару минут царило деликатное чавканье, и я гадала, что же заставляет ее жевать молча. Она начала издалека:
— Звонила утром Ринату…
— Из института? — невинно поинтересовалась я, но Тайка в ловушку не попала.
— Ага. Из автомата… Так вот, по происшествию в моей квартире у них никаких предположений нет. Они вообще дело собираются закрыть… То есть они его вовсе не возбуждали… Представляешь?
— Кошмар, — представила я.
— А бутылку твою у Рината на экспертизу не взяли. Нету, говорят, дела, нету экспертизы. Послали его, короче говоря… Представляешь?
— Угу…
![Джордж Ланжелан - Муха [= Муха с белой головой / The Fly (La Mouche)]](/uploads/posts/books/65247/65247.jpg)
