Галина Куликова - Дырка от бублика
— Сиди тихо! — приказал он и схватил телефонную трубку. Потом поглядел на часы и пробормотал:
— Двенадцатый час ночи. Он должен быть дома.
Тут ему ответили, и он радостно закричал:
— Алло! Жека? Жека, это я, Димон. Ну да. На работе, а что? Звонил моей жене? Сочувствую. Мы с ней разругались в пух. Из-за племянницы. Ко мне племянница попросилась пожить — у нее сейчас с жилплощадью проблемы. Так Верка встала на дыбы. Почему? Дурак ты, Жека. Потому что племянница слишком хорошенькая. Так вот, Жека, я предлагаю тебе ее в качестве секретарши. Ты ведь еще никого не нашел? Да я знал, что не найдешь. Только, Жека, с условием. Она у тебя будет ночевать и питаться. Это не я нахал, это ты дурак, если думаешь, что нормальная баба согласится на такую зарплату. У тебя же есть лишняя комната! Даже две лишние комнаты, если мне не изменяет память. Какая тебе разница, сколько ей лет. — Шведов с сомнением поглядел на Эллу и соврал:
— Ну, двадцать шесть.
Элла закатила глаза, но он не обратил внимания. И когда положил трубку, с победными интонациями в голосе сказал:
— Кланяйся папе Диме, тебя взяли. К Жеке поедем прямо сейчас.
— Но мне нечего надеть!
— Уж конечно, я не собираюсь везти тебя к работодателю в розовых трусах, — ехидно заметил тот. — Я велел бухгалтеру оформить тебе отпуск и готов выплатить отпускные. На них мы купим тебе одежду. Обещаю, что до тех пор, пока тебя не оправдают, я на твое место никого не возьму, — Спасибо, Дим, — растроганно сказала Элла. — А что делать с моим лицом и прической? И с очками?
— Наверное, надо с кем-нибудь посоветоваться. — Шведов почесал макушку и оживился:
— О! Моя жена. В сложных ситуациях я всегда с ней советуюсь.
— Жена? — потрясение переспросила Элла, но шеф от нее отмахнулся.
Он бросился к телефону и, пританцовывая, набрал свой домашний номер;
— Вера! — оживленно крикнул он в трубку. — Ты мне нужна! Та девица, которую ты обнаружила в шкафу, скрывается от милиции. Я по-ня-тия не имел, что она там сидит. Клянусь. Я решил спрятать ее у Жеки Овсянникова, пока все не рассосется. Астапова. Падчерица Борьки Михальченко. Это он ее ко мне устроил. Понимаешь, Жека как раз сейчас ее ищет. У него фотографии, то-се. Так что надо с ней что-нибудь сделать. Я понятия не имею — что. Могу купить ей платье, на этом моя фантазия заканчивается. Приезжай, а?
Он бросил трубку и, радостно потирая руки, воскликнул:
— Она уже едет!
Приехав, Вера критически оглядела Эллу и сказала:
— Ничего особенного. Гладко причесать волосы, собрать в пучок. Сильно накраситься. Снять очки и вставить контактные линзы.
— Контактные линзы нельзя, — не согласился Шведов. — Она их потеряет или раздавит туфлей. Для нее это норма жизни.
— Тогда другие очки. Оправа в другом стиле.
— Лучше две-три оправы, — снова встрял Шведов.
— Я привезла косметику, — сказала Вера. — Элла, вы готовы к преображению?
Элла мужественно кивнула. Вера наложила на ее лицо щедрый слой крем-пудры, подвела глаза, густо накрасила ресницы тушью, тени положила до бровей. Рот обвела алой помадой. Потом полила ее голову жидкостью для укладки волос и соорудила пучок, как у балерины.
— Яка гарна дивчина! — изумился Шведов. — И кто бы мог подумать?
Элла сунула нос в пудреницу и сделала большие глаза: оттуда на нее смотрела весьма яркая молодая дама с красивой линией губ и выразительными глазами.
— Я думала, что буду похожа на продажную женщину! — простодушно призналась она. — Но получилось неплохо.
— Больше, чем неплохо! — пробормотал Шведов.
По дороге к Овсянникову они заехали в салон «Очкарик», который украшала вывеска «Очки за один чае». Пока очки делали, компания завернула в магазин одежды. Вера всунула свою новую подопечную в тесные вельветовые штаны и короткий черный свитер. Шведов оплатил также новую куртку, сапоги и сумку.
— Борька меня убьет, когда узнает, — пробормотал он, втайне любуясь тем, что у них получилось. — И вот что, Астапова! Постарайся ничего не ронять и не портить. Я понимаю, что это зачастую не в твоих силах, но все-таки следи за собой. Жека мужик умный, за это я ручаюсь. И старую сумку с документами мне отдай — он может полюбопытствовать, пока ты будешь в душе или в туалете. Все-таки сыщик!
Элла отдала ему сумочку, тайком вытащив оттуда ключи от своей квартиры. Мысль о том, чтобы войти туда, приводила ее в ужас. Однако откуда в этом случае начинать расследование, как не с места преступления?
ГЛАВА 4
Когда Жека Овсянников открыл дверь и увидел Эллу, то сразу же воскликнул:
— Ого!
Она тоже хотела воскликнуть «Ого!», потому что этот самый Жека оказался здоровенным мужиком с перебитым носом и длинной светлой челкой, падавшей на один пытливый глаз. Второй пытливый глаз был откровенно синим, без всяких оскорбительных крапинок и обводок. «Он ужасно некрасивый! — пронеслось в голове у Эллы. — Не правильные черты лица, слишком большой рот, слишком близко посаженные глаза». Однако смотрела она на него не отрываясь и, кажется, даже забыла, зачем пришла.
— Очень приятно познакомиться. Евгений, — сказал Овсянников, нимало не смущаясь, и насмешливо улыбнулся. И протянул ей огромную лапу — поздороваться.
Элла с опаской вложила в нее ладонь и пропищала:
— Бэлла.
Шведов посоветовал ей остановиться на этом варианте, чтобы не запутаться.
— Зуб даю, — сказал он, — когда задумаешься, то на Вику или Машу просто не среагируешь. Так себя и выдашь.
— Бэлла, — пробормотал Овсянников. — Как жаль, что мне запретили выступать в роли Печорина…
— Категорически запретили, — вскинулся Шведов. — Считай, что моя племянница — это твоя племянница.
— Понял, не дурак.
— Ну, — воскликнул Шведов с фальшивым оживлением, — вот и познакомились! Распоряжайся Бэллой по своему усмотрению. Ну, в смысле, она может приступить к работе прямо завтра с утра, — спохватившись, поправился он.
Как только Шведов суетливо попрощался и захлопнул за собой дверь, Элла мгновенно почувствовала себя блохой, свалившейся на паркет. Скрыться было решительно некуда.
— Предлагаю сразу же перейти на «ты», — сказал Овсянников, прислонившись к косяку и сложив на груди ручищи. — Комната для тебя готова. Сразу хочу оговорить некоторые моменты. Питаюсь я в основном в ресторанах. Так что готовить для меня не надо. Так же, как стирать и убирать.
— А я где буду питаться? — тут же спросила Элла, которая с утра ничего не ела. Желудок сводило, как челюсти у голодной акулы.
— Поскольку ты теперь у меня на довольствии, то будем питаться вместе. Где я, там и ты. Если тебя это устраивает.
— А сегодня? — спросила Элла.
— Что сегодня? — не понял он.
— Где я сегодня буду питаться?
Овсянников вскинул руку и посмотрел на часы. Впрочем, он сделал это демонстративно, потому что и так знал, что давно перевалило за полночь. За окнами было темно, а эта девица стояла и хлопала кукольными глазами за стеклами узких очков без оправы. Ему показалось, что на самом деле она его боится и крепится изо всех сил, чтобы не сжаться в комочек.
— Ты к нам из провинции или как? — спросил он, пригласив ее на кухню и добыв из холодильника снедь.
— Да нет, я тоже из Москвы. Просто… У меня сейчас обстоятельства…
Овсянников посчитал неудобным спрашивать, что за обстоятельства, хотя ему очень хотелось узнать. «Он меня расколет, — думала Элла, поглощая бутерброд за бутербродом. — У него взгляд, как у охотника». Ее пугала его дикая внешность — лохматая голова, огромные плечи и торс, которым хорошо закрывать пробоины в корабле. Даже если бы она не числилась в розыске, она все равно отнеслась бы к нему с опаской. «Ну Шведов меня и спрятал!» — посетовала она, копошась в ванной комнате, где Овсянников выделил ей полотенце и полочку для умывальных принадлежностей.
— Но помни! — предупредила ее накануне операции Вера. — Без грима ты не должна попадаться Жеке на глаза. Смывай с себя все только перед сном, а как проснешься, первым дедом хватайся за косметичку.
— Спасибо, дорогая крестная, — пробормотала Элла.
В комнате, которую выделил ей Овсянников, было холодно и мрачно. Он жил в старом доме с высоченными потолками и просторными подсобными помещениями и, кажется, вовсе не был озабочен тем, что у него в квартире неуютно, как в рыцарском замке. Довершая сходство с замком, в гостиной пылал мрачный камин, возле которого лежала чья-то шкура с растопыренными лапами.
Постель, в которую Элла забралась, оказалась ледяной. Накрахмаленные простыни хрустели, и она долго возилась в них, размышляя обо всем, что произошло, и замирая от страха. Как ни странно, присутствие Овсянникова за стеной странным образом ее успокаивало. Хотя не факт, что он станет защищать ее, если что случится.
* * *Когда Овсянников позвал ее завтракать, она накрасила всего один глаз. Пришлось все делать быстро, и она второпях переборщила с тенями и помадой. Кроме того, волосы не желали лежать, как им было велено, а выбивались из прически и завивались в колечки. Элла еле-еле уложила их так, как показывала Вера.
