Татьяна Полякова - На дело со своим ментом
— Подними-ка голову, — шепнула я, не желая, чтобы парнишка меня услышал. Женька вняла совету, и в глазах ее мелькнуло озарение. За что я уважаю подружку, так это за то, что соображает она быстро (когда хочет).
Последовавшая за этим сцена чем-то напомнила известную басню «Ворона и Лисица». Задрав голову, Женька с подхалимским видом улыбнулась и начала ласково:
— Эй, как дела?
— Это вы мне? — удивился парнишка.
— Кому же еще, раз здесь ты, я да моя подружка.
— А чего вы здесь ищете? — в свою очередь спросил он.
— Машину.
— Какую еще машину? — Парень явно стал проявлять интерес к разговору.
— Ту самую, что в воскресенье стояла здесь, где-то около четырех часов дня. Ты в это время чем занимался?
— Читал.
— Жаль. Я думала, ты ее видел. Выходит, не судьба.
— Серебристый «Део»?
— Понятия не имею. Так здесь стоял серебристый «Део»?
— Ну…
— В котором часу ты ее заметил?
— Я телик посмотрел и потом стал читать на балконе. А машина вон там стояла, ближе к дороге.
— А что по телику смотрел?
— «Смехопанораму».
— А кто в машину садился, видел?
— Нет. Видел, как она отъезжала. Мотор заработал, я голову поднял.
— А номер, номер не заметил случайно?
— Я даже не обратил на него внимания, — огорченно покачал головой парнишка и тут же спросил: — Вы девочку ищете, да? Ту, что пропала?
— Да, — кивнула я. — К вам из милиции приходили?
— Да они здесь вчера полдня болтались, спрашивали про девочку и про собаку…
— Спасибо тебе, — вздохнула я.
— Если б я знал, номер записал бы обязательно…
— Конечно, — кивнули мы с Женькой и зашагали к «Фольксвагену».
— Надо звонить в милицию, — разволновалась подружка. — Серебристый «Део» — уже кое-что. Может, его еще кто видел и номер запомнил. А эти олухи сначала собаку проворонили, теперь машину… Ничего доверить нельзя… — Я никак не реагировала на Женькины слова, и она спросила обиженно: — О чем задумалась?
— О серебристом «Део», — ответила я. — Помнишь, на даче такой проезжал, Верка еще беспокоилась, вроде бы видела его раньше в городе, помнишь?
— Нет, — созналась Женька, что делало ей честь, обычно она, и зная, и не зная, обо всем осведомлена лучше всех. Я начала рассказывать, а подружка кивать, таким образом мы достигли машины и через несколько минут уже тормозили напротив дома Дунаевых. Я с опозданием вспомнила, что во двор к ним заехать нельзя, а оставлять машину здесь очень не хотелось, потому что знак «Стоянка запрещена» только что порадовал глаз.
— Зря на машине поехали, — буркнула я, а Женька недовольно нахмурилась:
— Ничего с твоей тачкой не сделается. — Хорошо ей говорить, свою-то она давно разбила. Дверь нам открыла Наталья, должно быть, мы ее разбудили: лицо заспанное, глаза красные, точно она перед тем, как уснуть, долго плакала.
— Как дела? — спросила Женька, а она зашептала:
— Проходите, Верочка только-только прилегла. «Скорая» приезжала, давление у нее подскочило до 180, сделали уколы, теперь спит.
— О господи, — испугалась я, — только этого не хватало. А где Игорь?
Простой вопрос поверг Наталью в смущение, она вдруг покраснела и торопливо произнесла:
— По делам отлучился…
— По каким таким делам? — насторожилась я.
— Я не знаю… — Врать Наташка не умела и теперь чувствовала себя скверно, хмурилась и отводила глаза. Чудеса.
— А мы кое-что узнали, надо в милицию звонить, думаю, Лельку увезли на серебристом «Део».
В милиции наш рассказ особого впечатления не произвел. В какой-то момент я вдруг поняла, что мы здорово действуем на нервы стражам порядка своим самодеятельным расследованием. Роман Андреевич, кстати, тоже нервничает, а между тем нам без конца повторяют, что с родной милицией надо сотрудничать.
— Ничего они не сделают без нашего чуткого руководства, — покачала головой Женька. — Прошляпят все царство небесное…
— У них людей мало, а преступлений много, — решила я вступиться за блюстителей порядка.
— А-а, — отмахнулась подружка. — Давай к Ромке заедем, может, он заставит их шевелиться… — Ромке можно позвонить.
Женька покосилась на Наталью, а потом выразительно посмотрела на меня:
— Лучше заехать…
— Чего ты темнишь? — спросила я уже на улице.
— Верка спит, чего нам здесь сидеть? Надо Лельку искать, под сидячий камень вода не течет… А куда это Игорь смотался, как думаешь?
— Понятия не имею.
— Что у него за таинственные дела, от которых Наташка краснеет и глаза прячет? — Тут я чертыхнулась и назад повернула. — Ты чего? — удивилась Женька.
— Сумку забыла.
— Ну и бог с ней, все равно сюда возвращаться.
— Да там ключи от тачки… — Я потрусила к подъезду, и Женька за мной. — Иди к машине, — посоветовала я.
— Какая разница, что с тобой идти, что рядом с ней ждать.
Через пять минут я решила, что это судьба, потому что внимание на почтовый ящик обратила глазастая Женька. Я и про свой-то ящик через день вспоминаю, потому прошла мимо, даже не взглянув в ту сторону, а вот Женька взглянула, остановилась и сказала:
— Там что-то есть.
И даже тогда я не придала ее словам особого значения. Мы поднялись в квартиру, за это время Наталья успела умыться и, судя по запаху с кухни, приготовить кофе. Дверь открыла сразу. — Ты знаешь, где у них ключ от почтового ящика? — накинулась на нее Женька.
— Вон на гвоздике висит.
Женька схватила ключ и выскочила из квартиры, а через минуту вернулась с конвертом. Конверт был подписан печатными буквами, обратный адрес отсутствовал. Судя по штампу, письмо отправили из почтового отделения номер семнадцать, это в трех шагах от Дунаевых. Особо не церемонясь, Женька вскрыла конверт и извлекла листок бумаги. Буквы печатные, неровные, точно писал ребенок. Женька начала читать вслух: «Вера Андреевна, пожалуйста, не беспокойтесь за ребенка, ей ничего плохого не сделают».
— Да что же это такое? — всхлипнула Наташа, а мы совершенно обалдели, не зная, то ли радоваться, то ли печалиться. Наталья пошла будить сестру, а мы покинули квартиру.
— Скажи еще, что тут нет семейной тайны. Что за дурак мог сотворить все это? — злилась подружка.
— Спроси что-нибудь попроще. Лишь бы только Лельке в самом деле ничего не грозило…
Из первого же автомата я позвонила мужу, рассказала о серебристом «Део», о том, что он, скорее всего, тот самый, который мы видели на даче за несколько дней до похищения, ну и о письме, конечно, тоже. Письмо Романа Андреевича особенно заинтересовало.
— Вера Андреевна? — переспросил он. — Так и написано?
— Да.
— Чудеса…
— Почему чудеса? — насторожилась я.
— Потому что у девочки еще отец есть, отчего бы не написать: Вера Андреевна и Игорь Васильевич или граждане родители, а если они силы экономили, то ни к кому конкретно не обращаться…
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
— Ничего. Чудеса, говорю, да и только.
— А твой муж прав, — садясь в машину, заметила Женька. — В самом деле чудеса, ведь получается вот что: вы, мол, Вера Андреевна, не беспокойтесь, а об Игоре Васильевиче речи нет. Что-то тут не то…
— Надоела ты мне с этими семейными тайнами, — отмахнулась я. — Бог с ними, семейными тайнами, скажи-ка мне лучше: ты Верку сколько лет знаешь?
— Ну, года четыре, наверное.
— Наверное… — передразнила подружка. — А поточнее?
— Поточнее тебе лучше знать: ты нас и познакомила.
— Не буду спорить… Она в «Вечерку» пришла сразу после декретного отпуска, а до этого работала в районной администрации.
— И что?
— Пока ничего. Давай ко мне заедем, надо позвонить в несколько мест.
— Давай лучше ко мне, — жалобно попросила я. — Пока ты звонишь, я обед приготовлю.
— Боишься, что наш бравый подполковник похудеет?
— Конечно, боюсь.
— Тады ладно, — кивнула Женька.
Обед я приготовила, а Женька все еще сидела возле телефона. Закончила говорить с кем-то и посмотрела на меня.
— Ну что?
— Вроде всех обзвонила, — почесав нос, сказала она. — Интересная штука получается…
— Какая еще штука?
— Никто из общих знакомых не видел нашу Верку беременной.
Честно говоря, соображать я начала не сразу. Постояла, открыв рот, и по прошествии нескольких минут охнула:
— Вот это да… Ты думаешь?..
— Думаю, — кивнула Женька.
— Похоже на правду, — вынуждена была я согласиться. — Тогда реакция родителей на появление тети Люды понятна, да и ясно становится, кто и по какой причине умыкнул ребенка. Наша Лелька приемная дочь Дунаевых, а настоящая мамаша вдруг объявилась после шести лет отсутствия и решила вернуть ребенка.
— Ага, причем Игорь с Веркой, скорее всего, знают, кто она такая, и Игоря мы не застали дома, потому что он ищет эту самую мамашу.
— А почему не заявили в милицию?
— Ну, это совсем просто: они не хотят, чтобы кто-то узнал, что Лелька их приемная дочь.
