Валентина Андреева - Новый год со спецэффектами
– Лампочку и свечи! – развернувшись к крыльцу, бросил Ренат уже на ходу. Наверное, таким тоном мой Дмитрий Николаевич требует во время операции скальпель и зажимы.
– Думаешь… она там спит? В темноте? – сама не веря в положительный ответ, спросила Машуня, семеня рядом с мужем. И вдруг ее прорвало: – Это ты во всем виноват! Ты! Со своей этой… Если с Алькой что-нибудь случится, я собственными руками тебя… Слышишь, ты?!
Ренат съежился. Так и не успев шагнуть на ступеньку, повернулся к жене, намереваясь, очевидно, ее успокоить…
Я уверена, что Бармалею, доведись ему отбиваться от злой собаки, было бы далеко до Машуни, пытавшейся спустить с Рената не меньше, чем три шкуры, не считая костюма Санта-Клауса. Мы испуганно замерли. Похоже, Машуня решила досрочно осуществить свое намерение. Ведь не было с достаточной определенностью известно, что с Алькой случилось несчастье. Ренат с трудом справлялся с женой, в свою очередь стараясь доказать, что источником раздоров в семье является именно она со своей дорогой мамочкой.
– Прекратите! – не выдержала Аленка. – Мам, куда ты дела фонарик?
– Он под елкой. Специально положила, чтобы не потерять.
– Разрешите протиснуться нейтралке? – обратилась она к супругам Сапрыкиным. Те послушно сдвинулись в сторону, и Алена взлетела на крыльцо. Пользуясь их замешательством, следом отправились и мы с Катериной.
Меня одолел приступ злости.
– Ничего-ничего, вы не торопитесь. Колошматьте друг друга на здоровье, пока не надоест, а мы быстренько сбегаем на самый верх, поищем вашу дочь там! – ободряюще крикнула я Сапрыкиным с последней ступеньки крыльца. Хотела добавить еще что-нибудь про «братскую могилу», куда они вперемешку, как попало, сбрасывают вместе с негативом все хорошее, что было нажито непосильным трудом становления семейных отношений. Но не успела – в распахнутой шубке с искаженным то ли от страха, то ли от негодования лицом к крыльцу неслась Виктория. Нависла реальная угроза перевеса сил в сторону Рената. Я приняла вынужденное решение сойти вниз. Что ж, пойдем «стенка на стенку».
Но девушка спешила не на семейные разборки. Она легко обогнула супругов, навесила Ренату звание полного идиота, смела меня с последней ступеньки крыльца и остановилась только наверху, на лестничной площадке, да и то вынужденно, со всей дури врезалась в приоткрытую Аленой дверь, распахнув ее настежь. Удар был столь силен, что дверь ударилась о стену дома и поспешила бумерангом вернуться назад. Разумеется, ей не понравилась девица, снежной королевой застывшая на ее пути. Двери было наплевать на королевское звание. Полученное от стены ускорение придало бездушному деревянному изделию дополнительные силы, и Виктория, получив по лбу, с криком полетела назад – с крыльца. Ударившись о перила, не удержалась, ее развернуло, и она почти навзничь рухнула вниз…
Супруги Сапрыкины проявили удивительную прыткость. В отличие от них, посторониться я не успела. Под истеричный крик дочери: «Мам, ты куда?!!! Фонарика под елкой нет!» и под давлением Виктории шлепнулась, куда пришлось.
Куда именно, выяснилось быстро – в снежный сугроб. Можно было бы считать, что устроилась со всеми удобствами, если бы не подвернувшаяся нога и тяжесть сверху – примерно шестьдесят килограммов в песцовой шубе, рукав которой перекрыл мне доступ кислорода. Освободиться сама я не могла, а Виктория, физиономия которой ткнулась в снег рядом с моей головой, почему-то не торопилась задуматься над тем, что неплохо бы и встать. То ли дверь лишила девушку способности соображать, то ли она ждала, когда Ренат по-джентльменски протянет ей руку помощи… Из последних сил мне удалось достаточно отчетливо промычать, вложив в эту попытку все, что думаю о взбалмошной особе. Мелькнула мысль – как просто умереть вполне здоровенькой, подвернувшаяся нога не в счет. Я задыхалась, чувствуя, что от моих стараний освободиться хотя бы от ни в чем не виноватого песца, с которого насильно содрали шкуру на этот дурацкий рукав, еще больше погружаюсь в снег.
Освобождение все-таки пришло. Не так быстро, как мне хотелось бы, с меня стянули Викторию, причинив еще большую боль подвернутой ноге. Я невольно вскрикнула, радуясь, что получила возможность дышать. Правда, стало значительно холоднее. Теперь мы с девицей лежали парой, но отдельно друг от друга, и это тоже радовало, несмотря на то что спасательная операция уже закончилась. Рядом раздавались испуганные голоса Рената и Машуни. Было такое впечатление, что они успели покалечить друг друга и теперь не в состоянии оказывать полноценную помощь другим.
– Алена, позови папу! – крикнула я, испугавшись, что нога у меня сломана.
Димка возник перед глазами буквально тут же. И сразу же закричал:
– Алена, быстро сюда мужчин, одеяло и аптечку из машины!
Я пришла в ужас. Зачем мне одеяло с мужиками? А аптечка? Может, я уже в состоянии клинической смерти? Тогда к чему эта орава мужиков, спускающихся с крыльца? Умереть спокойно не дадут. Странно только, что на том свете тоже бывает холодная зима. Одеяло, пожалуй, не помешает.
Быстро выяснилось, что вся толпа стремилась не ко мне, а к находящейся в беспамятстве Виктории. Это ее, переложив на одеяло, потащили в дом – туда, куда ей не так давно не удалось попасть самостоятельно. Со мной остался только Димка.
– Ирина, пора вставать! – строго заявил он и протянул мне руку.
– Нога… – слабо застонала я, тайком мучаясь от зависти к Виктории, которая даже не могла должным образом оценить, сколько ей оказано внимания. Впрочем, то внимание, которого ее удостоила входная дверь, пожалуй, лишнее…
– Вечно с тобой все не слава богу, – проворчал недовольный муж. – И как ты ухитряешься путаться у всех под ногами?
Мгновенно нахлынуло чувство обиды, захлестнуло и лишило возможности говорить. Именно поэтому я промолчала, вызвав неподдельное беспокойство Димки. С крыльца в чужой наспех накинутой куртке уже спускалась дочь.
– Папик, ты в своем уме? Она же вся из себя раздетая! Думаешь, ей в сугробе тепло? Схватит воспаление легких, я тебе тоже никогда не прощу! Честное слово, это какой-то сумасшедший дом! Хуже Селигерского летнего варианта.
Проваливаясь в сугроб, дочь попыталась вытянуть меня из снежного плена самостоятельно, но ничего не получилось.
– Ой, под ней снег растаял, она еще больше завязла, – испуганно обратилась она к отцу.
– Сейчас, сейчас… Вытянем. Я только сам вылезу, – кряхтя, заявил спасатель. – Тут у них, похоже, яма какая-то. Или колодец… Нога увязла.
Вытаскивали нас Славка с Борисом. Сначала Димку, с перепугу вылетевшего из дома в одних шерстяных носках – в суматохе не мог найти свою обувь. Меня выволакивали терпеливо и осторожно. Под дробный стук моих зубов от озноба. Доставили домой, как царицу – на троне из перекрещенных рук. И, пересадив на стул, тут же лишили этого звания, поднеся полстакана водки с перцем. Даже больше, чем полстакана. Как сказал папа Карло, согревающее, обезболивающее и тонизирующее средство. С большим трудом я выпила его мучительными глотками, запивая каждый рассолом. И очень быстро «окосела». Стало весело. Особенно когда Димка обследовал мою больную ногу. Так и подмывало двинуть ему под подбородок. Зачем он меня в сугробе обидел до состояния воспаления легких? Решила подождать конечного результата – если скажет, что нога сломана, пожалуй, следует отказаться от мести, а если простой вывих или растяжение…
– Легкое растяжение! Заживет как на собаке, – одобрительно похлопав меня по руке, заявил муж и, крякнув, распрямился. Потом еще раз согнулся и поцеловал меня в лоб. – Молодец, моя хорошая. На собаке, пожалуй, заживет хуже. Алена, помоги маме собраться в дорогу: я ее спать отнесу.
Я долго шевелила пальцами правой руки, пытаясь ответить мужу решительной фигой, но напрочь забыла, какие именно пальцы следует задействовать в этой незамысловатой комбинации. Все время получался один и тот же неприличный жест.
– Отстань от жены! – вступилась за меня Наташка. – Чего хорошего она видела в Новом году? Выхлестала бокал шампанского, утопилась в сугробе, запила все это водкой с рассолом… Завтра ей и подавно ничего хорошего не светит.
– Пожалуй… – поскреб в затылке Димка. – Пойду пока кровать разберу. Праздник, надо сказать, удался! А вы постарайтесь не оставлять маму одну, чтобы не скучала. Главное, не давайте вставать. Кажется, переборщили с «лекарством».
Сидя в тесном кругу большой компании, я слушала новости первого часа Нового года: Альку нашли на мансарде. Забравшись в платяной шкаф, стоящий у нее в комнате, четырнадцатилетний ангел упорно не отзывался на крики окружающих, поскольку был не совсем в своем уме. Вытащила девушку Наташка. Можно сказать, насильно. Алька без родителей вылезать не хотела. Не помогли уговоры ни Василисы Михайловны, ни Карла Ивановича, борода которого особенно пугала внучку.
