Пьер Сувестр - Полицейский-апаш
— Господа, вы же видите, у несчастного припадок, отойдите подальше.
Люди неохотно повиновались, словно жалея, что им не дают как следует посмотреть на такое необычное зрелище. Ведь любой настоящий парижанин по складу своему зевака и не может оставить без внимания ни одно уличное происшествие.
Бедный министр совершенно не понимал, что же с ним происходит. Он не мог произнести ни слова, ему мешали встать. Пытаясь вырваться из цепко держащих его рук, он извивался и дёргался как сумасшедший, а изо рта у него текла обильная пена. И никому, даже самому проницательному наблюдателю, не пришло бы в голову, что это обыкновенное мыло.
А такси уже поджидало всех участников этого представления. Сердобольные прохожие помогали Поле и его сообщнику погрузить сопротивляющегося министра в машину. Потом оба бандита влезли сами, а когда машина тронулась с места, на подножку с удивительным проворством вскочил Мош. Затем он ловко нырнул в салон и сел на переднее сидение, рядом с водителем.
Дело было сделано. Министр был похищен.
В зале заседаний Бурбонского дворца царило необычайное волнение. Депутаты вставали со своих мест, собирались группами, что-то оживлённо обсуждали. Председатель поминутно звонил в свой колокольчик, призывая к тишине, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Однако постепенно шум улёгся, и на трибуну поднялся премьер-министр Монье со следующим заявлением:
— Дамы и господа! — начал он. — Со всей тревогой и беспокойством я должен сообщить вам, что вчера вечером наш уважаемый коллега, министр юстиции господин Дезире Ферран, исчез в неизвестном направлении. Только что, господа, я получил очень странное письмо. Его содержание настолько неожиданно, что я склоняюсь к мысли о неуместном и глупом розыгрыше. Однако, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я считаю своим долгом вас с этим письмом ознакомить.
И, дрожащим от волнения голосом, г-н Монье зачитал следующее послание:
«В соответствии с моей волей, Дезире Ферран похищен и со вчерашнего дня содержится в заключении. Сегодня я дам приказ его отпустить, и ровно в пять часов вечера он появится в Бурбонском дворце. Похищая министра юстиции и делая его своим пленником, я преследовал лишь одну цель: продемонстрировать вам силу и могущество, которыми я обладаю, и заставить парламент со мной не спорить, а сразу согласиться на мои условия. Мне необходима сумма размером в миллион франков, получив которую, я немедленно исчезну. Если же требуемая сумма мне вручена не будет, вас ожидают наихудшие беды. Моей первой жертвой станет министр юстиции, а затем ни один член правительства не избегнет его участи».
Чтение этого невероятного документа вызвало в зале самую разнообразную реакцию. Некоторые говорили, что всё это странная и глупая шутка, другие озабоченно перешёптывались, обсуждая, не сошёл ли премьер-министр с ума. Но так или иначе, все присутствующие были крайне заинтригованы. Все понимали, что происходит нечто совершенно неслыханное. Но если заявление г-на Монье могло кое-кому показаться буффонадой, то отсутствие министра всё более беспокоило и настораживало. Неужели это действительно похищение? Если да, то кому же удалось его осуществить, оставшись при этом в тени совершенно незамеченным? Элементарная логика подсказывала, что нужно прежде всего выяснить имя человека, совершившего столь гнусное преступление или сыгравшего с правительством столь дерзкую шутку.
— Кто автор письма? Назовите имя! — кричали со всех сторон.
Г-н Монье поднял руку, призывая собравшихся к спокойствию. Наконец неуверенным голосом, ожидая не то вопля ужаса, не то града насмешек, он произнёс:
— Здесь стоит подпись: Фантомас.
В зале поднялся невообразимый шум. Столь знаменитым и устрашающим было это имя, что даже виднейшие представители страны, услышав его, не могли сохранять спокойствие. Неожиданно все поняли, что ни для кого, в сущности, имя Фантомаса не явилось неожиданностью. Кто, кроме него, мог подготовить и осуществить столь дерзостное злодеяние?
— Но ведь Фантомас, он же инспектор Жюв, сидит в тюрьме, — напоминали некоторые из собравшихся.
— Значит, у него есть сообщник, — откликались другие. — Главарь банды за решёткой, но сама-то банда на свободе. Следовательно, кто-то другой руководит её преступной деятельностью.
Среди самых разнообразных соображений, версий и догадок всё чаще звучало имя Жерома Фандора.
— Но ведь это чудовищный скандал! Что-то невероятное! — раздавалось со всех сторон.
Но вдруг наступила абсолютная тишина. Часы пробили пять раз. Все вспомнили об одном и том же: Фантомас объявил, что ровно в пять министр войдёт в Бурбонский дворец.
Все ждали, не помня себя от волнения. Несколько минут прошло в полном молчании. И вот раздался гром аплодисментов и восторженных восклицаний. По ступенькам амфитеатра спускался Дезире Ферран. Министр юстиции был как всегда невозмутим и полон энергии. Он превосходно владел собой, но всем присутствующим было ясно, что он прошёл через страшные испытания. Его губы были сжаты, брови сдвинуты, а на висках, казалось, появилась седина. Все присутствующие рванулись к министру, словно желая в едином порыве засвидетельствовать ему свою симпатию и сочувствие. Кроме того, каждый хотел быть поближе, чтобы самому услышать, что же всё-таки случилось с Дезире Ферраном. Тот поспешно и сбивчиво рассказал о своих приключениях:
— Это неслыханно, я бы ни за что не поверил!.. Нападение среди бела дня, в центре Парижа, на самой оживлённой улице… Я пытался сопротивляться… Меня насильно втолкнули в автомобиль, связали по рукам и ногам, на глаза надели повязку, в рот засунули кляп. Мы ехали очень долго… Я провёл ночь в каком-то сыром, холодном подвале, неизвестный человек в маске держал меня под прицелом и требовал выкупа в миллион франков! Всё это было похоже на дурной сон.
— Это наверняка был Фантомас! — воскликнули все.
Однако министр не обратил на это внимания. Он продолжал:
— Утром меня накормили. Я был смертельно голоден и не смог отказаться от еды. К трём часам вернулся мой тюремщик. Он по-прежнему был в маске. Мне опять связали руки и ноги, завязали глаза и погрузили в машину. Мы снова ехали довольно долго. Наконец машина остановилась, меня развязали и объявили, что я свободен. Я снял повязку и обнаружил, что нахожусь на опушке леса, возле дороги. Автомобиль с моими похитителями был уже далеко. Вскоре я узнал, что это Вирофлэйский лес. Ещё час назад, господа, я был там. И, разумеется, я сразу поспешил сюда, в Бурбонский дворец.
Пока депутаты обсуждали услышанное, Монье отвёл своего коллегу в сторону и показал ему письмо. Премьер-министр был достойным и заслуженным человеком, но иногда ему недоставало смелости самостоятельно принять решение.
— Что же теперь делать? — рассеянно спросил он.
Дезире Ферран был нисколько не сломлен тем, что ему пришлось пережить, и, когда он прочитал письмо, им овладела настоящая ярость. Он стремительно взбежал на трибуну и приготовился говорить.
Дезире Ферран начал свою карьеру в качестве депутата одного из южных округов. Выдающиеся ораторские способности, энергичность и работоспособность обеспечили ему быстрое продвижение вперёд. Уже поговаривали о том, что скоро он сменит пожилого Монье на посту председателя Совета министров. И теперь не оставалось сомнений в том, что трагические события, жертвой которых стал Дезире Ферран, обеспечат ему дополнительные голоса избирателей.
— Господа! — начал министр. — Странное покушение, о котором вам всем теперь хорошо известно, касается не только меня. Оно угрожает безопасности всего Совета министров, парламента, правительства, оно затрагивает, господа, безопасность целой страны! Мы не можем более сидеть сложа руки. Париж повергнут в смятение проделками Фантомаса и его сообщников. Не время быть снисходительными, господа! Наоборот, мы должны железной рукой взять за горло Фантомаса и всю его банду. Как министр юстиции, я обещаю: нами будут приняты самые суровые меры, чтобы преступления были прекращены, а виновники обезврежены. Никто из них не уйдёт от заслуженной кары и ответит по всей строгости закона! Мы не отступим перед опасностью, не испугаемся угроз. Правительство просит вас, господа, оказать ему доверие и вооружить его чрезвычайными полномочиями для защиты наших главных благ — свободы и безопасности!
Речь министра юстиции была встречена громом аплодисментов. Со всех сторон раздавались крики:
— Имена! Имена преступников! Жюв! Фантомас! Фандор! Никакого снисхождения!
Какой-то насмешливый голос, принадлежащий, видимо, депутату от крайне левых, воскликнул:
— Это всё проделки реакции!
Эти слова вызвали бурное возмущение депутатов правого направления, которые, может быть, в первый раз в жизни аплодировали словам члена правительства.
