Шарль Эксбрайя - Раны и шишки
– Ладно… Но только из уважения к вам, доктор Дулинг… Я хорошо знаю, что могу вызвать определенные чувства у лиц мужского пола, но объясните вашему племяннику, что для того, чтобы забраться на ту, которая ему небезразлична, нужен совершенно другой подход… Я не какая-то там индианка!
Буквально засунув голову в шкаф, Игэн поднес ко рту бутылку виски, лишь бы не задушить эту идиотку О'Брайен. Спиртное привело его в чувство и, когда он, наконец, обернулся, то увидел самую необычную за свою жизнь консультацию. Этни объясняла, какие боли она чувствует. Дядя Оуэн поинтересовался мнением Норы и задал тот же вопрос Игэну. Презрев профессиональную тайну, они обсуждали, как это было с мисс такой-то или с мистером таким-то, у которых наблюдались схожие симптомы или которые проходили лечение по подобному поводу. Ошалевший О'Мирей не верил своим ушам. Естественно, ни о каком осмотре не было и речи. Дулинг дал свое заключение, Нора – свое и, вовлеченный в общую игру, Игэн тоже высказал свое мнение, на которое, впрочем, никто не обратил внимания. Мисс О'Брайен покинула их счастливой, с подробным рецептом в руках. Как только Нора вышла вслед за посетительницей из кабинета, молодой врач напустился на Дулинга:
– Как вас понимать, дядя?! Она же сумасшедшая!
– В определенном смысле – да.
– А вы пляшете под ее дудку, потакаете ее мании!?
– В Бойле многие прислушиваются к словам мисс О'Брайен. Она за несколько часов распугала бы всю вашу клиентуру!
– Но если у нее действительно боли в животе, как же ее можно вылечить, не установив, что с ней на самом деле?
Дядюшка красноречиво поднял руку.
– Мисс О'Брайен и некоторые люди вроде нее приходят сюда не для того, чтобы вылечиться, а чтобы лечиться и чувствовать к себе внимание. Поняли, что я хочу этим сказать? Я составлю вам список тех, кого нужно лечить так же, как мисс О'Брайен. А теперь я иду отдыхать, что-то я себя неважно чувствую…
Однажды вечером, после срочного вызова к умирающему старику, О'Мирей, выйдя из дома пациента и подойдя к машине, услышал окликавший его из темноты голос:
– Игэн…
Он сразу понял, что это была она и стал медленно оборачиваться. На него смотрела Петси, но вовсе не та Петси, которую он ожидал встретить. В ней не было ничего от того вызывающего облика, о котором говорила Нора. Наоборот, насколько он мог увидеть при вечернем освещении, ее лицо выражало одну кротость. Она не переставала повторять сквозь слезы:
– Игэн… Игэн… Игэн…
И тогда, потеряв голову, он схватил ее в объятия и стал покрывать ее лицо поцелуями. Затем он втащил молодую женщину в машину и там опять стал горячо ее целовать. Когда она перевела, наконец, дух, то прошептала:
– Ох, Игэн!… Неужели вы можете любить меня по-прежнему?
– Я так давно вас люблю, дорогая!
– Несмотря на то, что я сделала?
– Не будем больше никогда об этом говорить!
– Не будем говорить?
– Вы ведь не останетесь с этим парнем, верно?
Она покачала головой:
– Это невозможно…
Он весь напрягся и немного отодвинулся от нее.
– Вы любите его?
– Я? Я его ненавижу! Это такой негодяй! Ох, Игэн!… Какая это была глупость с моей стороны!… Я настолько к вам привыкла… что… что до сих пор даже не понимала, насколько вас люблю… насколько вас любила… любила только вас одного…
По ее голосу он понял, что она говорила правду и что он опять обрел свою Петси, настоящую, ту самую, правду о которой знал только он один.
– Тогда почему вы не хотите перебраться ко мне?
– Потому, что я боюсь Криса… И потом, Игэн, общественное мнение никогда не позволит нам стать мужем и женой… Я не достойна носить ваше имя… И мне… Мне очень жаль… дорогой мой.
– Я не собираюсь оставаться в Бойле… Хотите, уедем отсюда вместе, Петси?
– Куда?
– В Канаду.
– Игэн, неужели я действительно вам нужна?
Вместо ответа он крепко прижал ее к себе, и они договорились о новой встрече.
* * *
В последние дни настроение Игэна улучшилось, тем более, что дядюшка, похоже, стал чувствовать себя лучше. У него сжималось сердце при мысли о том, что ему придется покинуть старого доктора в таком состоянии, покинуть Нору Нивз, но он чувствовал себя не в силах пожертвовать ради них Петси. Поскольку ему и в голову не приходила мысль исчезнуть, никого не предупредив, он все еще не знал, как сообщить о своем решении, не нанеся жестокого удара своим близким. Такой случай ему представился во время осмотра хорошенькой Брайди Клонгарр, для которой, в отличие от мисс О'Брайен, раздеваться было сущим удовольствием. Поговаривали, что она была женщиной, так называемого, легкого поведения, несмотря на то, что вот уже три года, как она вышла замуж за бакалейщика, набожность которого подвигала в вере всех жителей Бойля, втайне жалевших молодую жену и открыто ею восхищавшихся. Брайди тоже жаловалась на боли в животе, и, наученный горьким опытом, Игэн не знал, что ему делать, пока пациентка сама не предложила:
– Может, я разденусь, доктор, чтобы вы могли меня осмотреть?
Игэн вздохнул. Наконец-то появилась пациентка, поведение которой не напоминало правы прошлого века.
– Прошу вас, миссис Клонгарр… Пройдите за ширму…
Скоро послышался ее голос:
– Я уже готова, доктор.
– Да, жду вас.
И Брайди предстала совершенно обнаженной перед ошарашенным О'Миреем, который только и сумел, что пробормотать:
– Но… Но…
Как раз в этот самый момент в кабинет, без стука, ворвалась Нора Нивз и замерла, увидев Брайди в костюме Евы. От неожиданности, у нее только вырвалось:
– Вот это да!
Миссис Клонгарр от удивления вскрикнула и попыталась прикрыть свою наготу. Гувернантка стала ее успокаивать:
– Не беспокойтесь, Брайди, вы не первая, кого я вижу в таком виде…
Обернувшись к Игэну, она слащавым тоном спросила:
– Она на головку жалуется, да?
– Вас не касается, на что я жалуюсь!
Доктор поспешил на помощь своей пациентке.
– Она права, Нора…
Миссис Нивз ехидно парировала:
– Конечно… Красивая женщина, да еще в таком виде, всегда права!
– Во всяком случае, вы могли бы постучать, прежде чем войти!
– Только не тогда, когда ваш дядя при смерти!
– При смерти?
Позабыв о размолвке, они оба бросились вон из кабинета, оставив одеваться изумленную и обозленную Брайди Клонгарр.
К счастью, тревога оказалась ложной. Укол камфоры позволил доктору вновь бороться за жизнь. Он поблагодарил племянника и спокойно уснул.
Спустившись вместе с гувернанткой к себе вниз, Игэн не стал скрывать, что ему никак не удается привыкнуть к образу жизни врача в Бойле. Он надеялся на другое. С опущенной головой Нора слушала его невнятные доводы. Потом спокойным голосом она спросила:
– Вы виделись с Петси?
– По… Почему вы мне задаете этот вопрос?
– Потому, что вы очень изменились за последние дни, мой мальчик. Зная вас, как никто другой, я понимаю, что только одно обстоятельство могло вам вернуть такое расположение духа… Встреча с той, которая была моей племянницей… Ваше неожиданное желание уехать из Бойля, оставив меня с больным дядей на руках… Повторяю, только одна Петси могла толкнуть вас на такой поступок!
Он настолько привык во всем подчиняться миссис Нивз что больше не стал ничего от нее скрывать.
– Я люблю ее, Нора… И всегда буду любить…
– А она вас?
– Она тоже… Она мне сама это сказала!
– То же самое ей приходилось говорить и Кристи Лисгулду, иначе она не жила бы с ним.
– Она совершила ошибку!
– Это не оправдание!
– Из-за этой ошибки она еще не лишилась права на уважение!
– Тогда, почему бы вам не жениться на пей и не сделать ее хозяйкой этого дома?
– Потому, что в Бойле нет достаточной широты взглядов! Мы уедем в Канаду, где никому не будет дела до нашего прошлого! Там мы сможем забыть все, что случилось, и будем счастливы!
– Хорошо бы, мой мальчик… Ваше счастье всегда было целью моей жизни.
– О, мамми!… Я всегда знал, что смогу на вас положиться!
Обретя прежнюю детскую доверчивость, он рассказал ей о своем плане. В следующую субботу Игэн и Петси воспользуются тем, что многие пойдут ни матч с участием Шона Лэкана. О'Мирей возьмет напрокат машину и оставит ее на одной из соседних с домом Лисгулда улиц. Когда Игэн увидит, что тот уже пришел на матч, он незаметно выйдет из зала, доберется до своей машины, где подождет Петси, и – хоп! – в путь на Шеннон, а оттуда – в Канаду. Оставленную в гараже машину вернут в Бойль, но уже после того как они окажутся по другую сторону Атлантического океана.
– Что вы об этом скажете?
– Мне нечего сказать… А ваш дядя… Правда, что он скоро умрет?
– Да.
– Сколько времени ему еще осталось жить?
