Антон Бакунин - Убийство на дуэли
Бакунин забрал у Полуярова обе пули, которые тот хранил в сейфе, завернул в платок и положил в карман. Потом бегло просмотрел протоколы допросов доктора и секундантов. Читать протоколы остался Акакий Акинфович. Кроме того, он получил от Бакунина задание съездить к княгине Марье Андреевне Голицыной, сестре князя, жившей при нем и считавшейся хозяйкой дома после смерти жены Голицына, и известить ее и дочь князя о визите Бакунина, который он намеревался нанести ей завтра же.
Селифан отвез меня и Бакунина на Литовскую, к доктору Воронову. На место дуэли Бакунин решил ехать на автомобиле. Автомобиль стоял в гараже недалеко от Царскосельского вокзала. Бакунин никогда не пользовался автомобилем так, чтобы об этом мог узнать Селифан. Он, конечно же, расстроился бы, а то и запил горькую, увидев железного конкурента.
Отправив Селифана назад на Гороховую в распоряжение Акакия Акинфовича, которому нужно было еще съездить на Офицерскую, в особняк князя Голицына, мы с Бакуниным отыскали приемный кабинет доктора Воронова. Доктор оказался довольно молодым человеком невысокого роста, с округлым лицом, с бегающими глазками. С первого взгляда он произвел неприятное впечатление, впрочем ничем впоследствии не подтвердившееся. Как только мы вошли в кабинет, Воронов тут же поднялся навстречу.
— Антон Игнатьевич? — спросил он, приветливо и льстиво улыбаясь. — Очень рад, очень рад. Никогда не думал, что доведется познакомиться с самим Бакуниным.
— Князь Захаров, он вместе со мной расследует дело, — представил меня Бакунин.
Доктор согласно кивнул головой.
— Воронов Родион Спиридонович.
— Вы можете показать нам место, где произошло убийство?
— Как изволите.
— Тогда собирайтесь. Мы возьмем извозчика до Царскосельского вокзала. На Касьянов луг поедем на автомобиле.
Уже усевшись в коляску извозчика, Бакунин спросил доктора:
— Родион Спиридонович, а как вы попали в эту историю?
— Дело обычное, — ответил Воронов. — Павел Григорьевич Карпищев — секундант господина Толзеева — мой давний пациент. Он и пригласил меня.
— Скажите, он пригласил вас заранее или в день дуэли?
— В день дуэли. Они изволили заехать за мной уже по дороге.
— А знакомы ли вы с Толзеевым?
— Не имею чести быть знакомым, но наслышан.
Приехав к гаражам, устроенным за Царскосельским вокзалом, мы отпустили извозчика. В гаражах, под постоянным наблюдением механиков, находились машины немногих тогда владельцев автомобилей. Бакунин сказал вышедшему к нему служителю, чтобы тот подал его авто, и через несколько минут мы увидели этого красавца — автомобиль «Руссо-Балт». Бакунин еще раньше рассказывал мне о нем. Это была одна из последних моделей. Он мог мчаться со скоростью восемьдесят километров в час! По словам Бакунина, во время испытаний, а также во время соревнований «Руссо-Балт» развивал скорость до ста тридцати километров в час. Если бы между Петербургом и Москвой построили Трамову дорогу — шоссе, покрытое асфальтом, — из одной столицы в другую можно бы было доехать за шесть часов!
Бакунин с большим интересом относился к автомобилям. Он считал их транспортом будущего. Перед началом войны Бакунин собирался выписать из Англии автомобиль «Принц Генри» — мощность его мотора была равна семидесяти пяти лошадиным силам, скорость — ста пятидесяти километрам в час, а стоил он почти семьсот фунтов стерлингов (с доставкой по железной дороге). Однако с началом в Европе военных действий покупку пришлось отложить.
— Замечательный мотор, — сказал доктор.
— Да, хороший автомобиль, — поправил его Бакунин. Ему не нравилось, когда автомобиль называют «мотором», так как, собственно, мотор — это только часть автомобиля.
— Сейчас становится модным передвигаться на автомобилях, — продолжил разговор доктор.
— Через некоторое время автомобили вытеснят извозчиков, — сказал Бакунин, — большие города задыхаются от конского навоза и мочи, атмосфера городов перенасыщена аммиаком. Автомобиль же не имеет отходов.
Автомобиль был похож на роскошный рессорный экипаж на резиновом ходу. Специальные фонари — фары, установленные спереди, — могли в вечернее время освещать дорогу. Перед сиденьями крепилось высокое стекло, защищавшее водителя. Над сиденьями на металлическом каркасе был натянут тент из прочной толстой кожи. Главная часть автомобиля — мотор, или, как еще говорят, двигатель — помещался перед сиденьем, он напоминал большой металлический короб — в этом коробе и находилось устройство, создававшее силу движения, сравнимую с усилием шестидесяти лошадей. В общем и целом автомобиль можно считать подобием паровоза. Но топливом для паровоза служит уголь, а топливо для автомобильного двигателя — бензин, получаемый из нефти. Паровая машина в автомобиле заменена двигателем, который приводится в действие не силой пара воды, а силой паров сгораемого бензина. Кроме того, для автомобиля не нужен рельсовый путь.
Открыв лакированную дверцу, Бакунин пропустил меня и доктора на заднее сиденье, а сам уселся за руль на место водителя. Кстати, водителя автомобиля часто называют французским словом «шофер» — это слово довольно широко вошло в употребление, хотя оно больше подходит для названия того, кто управляет паровозом, так как в переводе с французского означает «истопник», «кочегар».
— Говорят, Государь тоже купил себе несколько автомобилей, — сказал, желая продолжить беседу, доктор.
— Да, — повернулся к нам Бакунин, — Государя к автомобилям пристрастил князь Орлов. У него элегантный «Делопе-Бельвилль». После автопрогулок на нем Государь решил завести собственный автомобильный парк.
— А какова цена автомобиля? — спросил доктор.
— Это зависит от модели. В Американских Штатах промышленник Форд наладил выпуск автомобилей, которые стоят всего триста долларов, позволить себе купить такой автомобиль могут очень многие. Вообще, в Северных Штатах выпущено уже более миллиона автомобилей.
— Миллион автомобилей… — покачал головой доктор.
— Каждый по пятьдесят лошадиных сил — итого: табун в пятьдесят миллионов лошадей — столько и у Чингисхана не было, — Бакунин повернулся, поудобнее уселся на водительском месте и завел мотор. — А у нас вот шестьдесят лошадок.
Глава десятая
НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Пока мы ехали по улицам Петербурга, я никак не мог оторвать взгляда от черного урчащего ящика. Мне казалось, что в нем спрятано не шестьдесят лошадей, а какой-то зверь, помесь медведя с тигром. Выехав из города, Бакунин повернул налево, увидев это, доктор воскликнул:
— Погодите! Нам направо! Касьянов луг недалеко от Иванова села…
— До Касьянова луга я сам доеду. А там на месте покажете где, — не оборачиваясь, ответил Бакунин.
Мы проехали по проселочной дороге с полкилометра и уперлись в Трамову дорогу. Бакунин сделал крутой поворот, и мы оказались на гладком, ровном как стрела, уходящем к горизонту шоссе. Вот тут-то я и вспомнил о шестидесяти лошадях. Вам приходилось когда-либо мчаться зимой по накатанной дороге на разудалой тройке? По Трамовой дороге на автомобиле мы неслись, если исходить из расчета, в двадцать раз быстрее. Поистине ошеломляющее впечатление! Этот стремительный полет длился не более десяти минут. Бакунин убавил скорость и опять повернул на проселок, и еще через пять минут мы выехали на плоскую безлесую возвышенность.
Слева от нее мы и увидели Касьянов луг — он лежал в неширокой долине, по которой весной, видимо, стекали талые воды, помнится, на карте где-то здесь была изображена река Воронка — к ней и примыкал Касьянов луг, ограниченный довольно крутыми склонами. Северный склон спускался от плоской возвышенности, на которой мы остановились. Он был совершенно лишен растительности и в нескольких местах прорезан старыми и свежими оврагами. Один из оврагов — самый дальний — зарос кустами ольхи. Зато противоположный склон, поднимавшийся к такой же безлесой возвышенности, как и та, на которой находились мы, был покрыт густым лесом.
Доктор попросил Бакунина проехать немного вперед, потом вылез из машины, походил вдоль склона и махнул нам рукой. Бакунин заглушил мотор, мы выбрались из машины и подошли к доктору.
— Вот здесь мы спускались на луг, — показал он нам едва приметную тропинку, наискосок тянувшуюся по склону.
Спустившись на скошенный вторым укосом луг и немного походив по нему, мы вместе с доктором без особого труда отыскали барьеры — две воткнутые в землю ветки.
![Вероника Мелан - Чейзер [litres]](/uploads/posts/books/484/484.jpg)
