Юлия Николаева - Мой личный сорт Бонда
— Это еще не значит, что вы не соучастник. О чем вы говорили с консьержем?
Я даже не стала делать ремарку о слежке, и так все понятно: ходят за мной по пятам и не скрывают этого. А я даже не заметила. Вот тебе и сыщик. Вознамерилась отыскать Бонда раньше, чем он объявится. Доказать, что я крута. Дура набитая. Зато теперь понятно, кого имел в виду автор ночной записки, когда писал о наблюдателях. Вот они, собственной персоной.
— Мы встретились случайно, можете у него спросить, раз уж вы такие наблюдательные.
Немного поболтали о том, о сем, все-таки мы знакомы.
— Будьте осторожны, Ирина Дмитриевна, не играйте в опасные игры, — высказался напоследок Максим, и они покинули мою квартиру. Я заперлась на все замки, прошла в гостиную и рухнула на диван, хватаясь за голову. Мысли лезли всякие разные, и многие из них были не самыми приятными. До сего момента я была так увлечена записками и ограблением, что появление в моей жизни Вадима прошло как-то стороной. Я и не думала соотносить его с этой историей, просто совпадение, что через него я могла добыть нужную информацию. Но когда Алексей рассказал о банке…
— Это невозможно, — процедила я, хмурясь и грызя ноготь на большом пальце.
Но в моем воспаленном мозгу картина уже набрасывалась: Вадим мог организовать нападение на банк с целью повысить рейтинги своего и занять лидирующее положение в городе. Не думаю, что он планировал использовать меня, к тому же, как грабитель мог знать, что я окажусь в нужное время в нужном месте? Тут я все же склоняюсь к случайности. Но положим, он как-то узнает, что это был мой скутер, и заставляет его вернуть. В его голове вполне может возникнуть идея, как можно обыграть сложившуюся обстановку, и он начинает посылать мне карточки, написанные пером, ему достать данные письменные принадлежности точно труда не составляет. Он даже мог предугадать, что я появлюсь у него, потому и выставил, но приглядывать не перестал. И возможно, на улице вчера появился неспроста. Мог ли Вадим разыгрывать какую-то комбинацию, используя меня? Вполне. Как он раздобыл себе состояние, я не знала, но была уверена, что такие деньги добыть честным путем невозможно. Хотя официально за ним ничего не водилось, и он никогда не был запятнан связями с криминалом, я все равно не могла быть уверена, что он сам вскарабкался на вершину успеха. К тому же, помнится, он организовывал какой-то благотворительный фонд, и деньги шли как раз на детские дома и больницы… Все это складывалось в моей голове в запутанную, но имеющую место быть историю. Выступать пешкой в чужой игре не хотелось, и я решила расставить все точки над и. Взяла трубку и поняла, что не знаю номера Вадима. Порылась в интернете, но ничего не нашла. Фирма в воскресенье не работала, хотя я и позвонила по указанному телефону, выслушав долгие гудки. Оставался один вариант: связаться с его родителями. Мои с ними отношения носили специфический характер. Мать Вадима, Раиса Ильинична, меня терпеть не могла, будучи уверенной, что я испортила ее сыну жизнь. Я старалась не сталкиваться с ней во дворе, потому что она непременно начинала совершать выпады в мою сторону. Какое же было облегчение, когда я переехала на квартиру бабушки, ибо я была уверена: сколько бы лет ни прошло, Раиса Ильинична не простила мне «загубленной» жизни сына. Отец Вадима, Анатолий Михайлович, наоборот, относился ко мне на удивление хорошо, и главное, из двух наших семей (включая меня с Вадимом) был единственным, кто сожалел о расставании. Когда мы встречались на улице, он неизменно здоровался и расспрашивал, как дела. Про Вадима никогда не говорил, потому что знал, что это принесет только ненужную неловкость.
Мобильного Анатолия Михайловича у меня, само собой, не было, но домашний номер я помнила. Немного посомневавшись, набрала его и, конечно, нарвалась на Раису Ильиничну.
— Будьте добры Анатолия Михайловича, — сказала я, стараясь изменить голос, кто знает, вдруг мой вырезан у нее на подкорке.
— Кто его спрашивает?
— Я звоню по поводу техобслуживания его машины. Мобильный почему-то не отвечает.
— Одну секунду.
Не знаю, насколько она мне поверила, но вот Анатолий Михайлович явно был в недоумении, это было слышно по голосу.
— Слушаю, — сказал удивленно.
— Анатолий Михайлович, это Ира Рябинкина, — быстро заговорила я, — только не выдавайте меня.
— Да-да, — кашлянув, ответил он, — считаете, надо заменить масло?
Судя по всему, женушка стоит над душой.
— Мне нужен номер Вадима.
— Да, одну минуту, я возьму документы на машину.
Я услышала какие-то шорохи, потом Анатолий Михайлович приглушенно спросил:
— Что случилось, Ирочка?
— Ничего серьезного, но мне бы хотелось поговорить с Вадимом, а достать его номер оказалось весьма сложно.
— Погоди минутку, я возьму мобильный. — Я снова стала прислушиваться к шорохам. — Записываешь?
Я написала номер в блокнот и стала рассыпаться в благодарностях.
— Да что ты, — отмахнулся он, — не говори ерунды, — и после паузы добавил, — кто знает…
Впрочем, о чем это я… Ладно, до свидания.
Повесив трубку, я посмотрела на записанный номер. Знал бы Анатолий Михайлович, в чем я собираюсь обвинить его сына, вряд ли бы стал говорить о каких-то благоприятных перспективах. Набрав номер Вадима, я принялась ждать. Он снял с четвертого гудка. Я посчитала это везением.
— Слушаю, — голос сосредоточенный и деловой. Ну конечно, он же у нас великий бизнесмен. Против воли в голове вспыхнула картинка из прошлого: как мы разрисовывали стены в съемной квартире. Вадим притащил несколько банок краски и колеров, и я покрывала стены образами моей фантазии.
— Алло, — повторил он настойчиво, и я вернулась в реальность.
— Вадим, это Ирина. Нам надо поговорить.
— О чем? — Даже в трубке слышен смешок. — По-моему, мы вчера прекрасно поговорили.
— Это важно. Если ты мне откажешь, я приеду к тебе домой и буду ломиться, пока ты меня не впустишь.
— Удачи. Меня не будет весь день, возможно, до утра. Надеюсь, ты проведешь время незабываемо.
— Послушай, — я начинала злиться, но усилием воли погасила это чувство, — это, действительно, важно. Назначь место и время, я приеду.
Черненко присвистнул.
— Ладно, давай так. Днем я занят, но вечером у меня встреча в моем клубе… в клубе «Корсика». Если подъедешь часам к десяти, мы сможем поговорить. Если, конечно, дело настолько не терпит.
— А раньше никак?
— Увы. Мне приходится работать и по воскресеньям.
— Рада за тебя, то есть я хотела сказать… — я закусила губу, потому что не знала, что добавить, он снова усмехнулся.
— Скажешь охраннику, что ко мне, он тебя проведет, — сказал в ответ и отключился.
Я откинулась на спинку дивана. Отлично. Сегодня вечером я встречаюсь с Вадимом.
Нужно собрать всю волю в кулак, быть деловой, спокойной, рассудительной и говорить только по делу. Главное, вытянуть из него правду. Или хотя бы проследить за реакциями, раз уж опыт показал, что сыщик из меня так себе. Сказать это было проще, чем сделать.
Рядом с Вадимом я постоянно терялась: сначала из-за скромности, потом оттого, что считала его невероятно классным, потом оттого, что боялась, что каждое мое слово вызывает в нем презрение, потом… Нет, был один раз, когда я была сильней, но его как раз вспоминать не хотелось. Одно было точно: мы оба были упертыми баранами, и если начинали перепалку, то бодались, пока один не падал замертво. Так что нужно быть хитрее этого лиса.
До вечера я места себе не находила, шаталась по квартире, выглядывая в окна, никакого желания выходить не было. В конце концов, заставила себя почитать, и Стивен Кинг таки сумел на какое-то время отвлечь меня. Звонок на мобильный около восьми выбил меня из колеи и заставил подпрыгнуть на месте. По большей части, из-за событий, описываемых в книге, потому как что-то, а напряженную атмосферу нагнать Кинг умеет.
Чертыхнувшись, я взяла телефон и увидела Светкин номер.
— Красотка, я понимаю, что мы были пьяны, потому уточняю: ты едешь со мной завтра в детский дом?
Быстро прикинув за и против, я решила, что особой беды не будет. Даже если я узнаю, что это, действительно, Вадим, и надобность в вынюхивании отпадет, по крайней мере сделаю доброе дело.
— Еду, — ответила я ей.
— Отлично, вместе будет веселей. Я завтра заеду за тобой в десять утра.
— Договорились. А далеко этот детский дом?
— Само собой. Улица Беговая о чем-нибудь тебе говорит?
— Это не там собраны все промышленные цеха?
— Нет, но неподалеку, так что сможешь насладиться, как и все сиротки.
— И чего они ждут от детей, растущих в такой атмосфере?
— Кто они? — Хмыкнула Светка. — Не задавай философских вопросов, подруга. До завтра.
Повесив трубку, я еще немного почитала, но мысли уже потекли в сторону предстоящей встречи, а потому сюжет стал уплывать от моего сознания. В девять я отчалила из дома на скутере под одобрительные возгласы соседских ребят. Я давно заметила, что девушка в платье и шлеме вызывает у мужского пола незаурядный интерес. Возле клуба я была без пятнадцати десять, немного покрутившись вдоль выстроившейся очереди, отправилась ко входу. Охраннику было лет сорок, и выглядел он почти так же круто, как Шварцнегер, так и хотелось попросить сказать «я вернусь».
