Наталья Александрова - Трамвай в саду
Леня Маркиз привлекал его к своим операциям, если ему по ходу дела требовалась какая-нибудь особенная машина или квалифицированный водитель. Вот и сегодня он договорился с Ухом, чтобы тот разыграл аварию перед входом в музей. И Ухо справился со своей задачей, как всегда, блестяще.
В то время, когда Ухо возвращался домой, к музею подъехали пожарные. Они размотали брезентовый рукав, и в горящую машину ударила мощная струя пенной смеси. Огонь быстро захлебнулся, и от машины повалил густой черный дым.
Как известно, на три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, на воду и на то, как другие работают. Поскольку тушение пожара включает все эти три увлекательных компонента, наблюдение за ним издавна было любимым развлечением на Руси. Охранник стоял на крыльце, не сводя глаз с дружно работающих пожарных, и только когда они закончили работать, он вспомнил о своих служебных обязанностях и неохотно вернулся в здание музея.
За это время Леня Маркиз уже успел вернуться на исходную позицию, а именно – в музейный туалет. Подтянувшись, он пролез в окно и спрыгнул в садик.
И тут рядом с ним раздался негромкий лай.
Леня оглянулся.
С двух сторон от него стояли две огромные косматые собаки самого угрожающего вида. Это были кавказские овчарки, очень похожие друг на друга, с густой рыжевато-серой шерстью, только у одной левое ухо было черным, а у другой – правое.
– Хорошие собачки, хорошие! – проговорил Леня, медленно отступая к решетке сквера.
Однако одна из собак непостижимым образом уже оказалась между ним и оградой.
Эти собаки появились в сквере за то время, пока Леня добывал китайскую монету. Их привез на место службы хозяин, майор артиллерии в отставке Прохор Кузьмич Ноздреватый.
Прохор Кузьмич жил за городом, в Парголове, в старом деревенском доме с пристройкой. В этой пристройке он держал двух своих собак, кавказских овчарок Фору и Лору. Овчарки были для него не забавой, не хобби, а главным средством существования, поскольку отставной майор каждую ночь возил их на дежурство в музей, за что получал от владельца музея хорошую зарплату.
И надо сказать, что Фора и Лора эти деньги сполна отрабатывали: один их грозный вид мог отпугнуть любого злоумышленника.
Прохор Кузьмич спустил собак с поводка и напутствовал, как всегда, строго и решительно:
– Охранять! Никого посторонних не пускать!
Перед службой он собак не кормил, чтобы они были в тонусе.
Поэтому, когда Фора почувствовала возле входа в музей чрезвычайно аппетитный запах, она не удержалась и захрустела подушечками, которые высыпала там мнимая уборщица. Лора, заметив это, немедленно присоединилась к трапезе, и через минуту от собачьего корма осталось одно воспоминание.
Еще через минуту с грозными овчарками начало твориться что-то странное.
Они вспомнили те далекие времена, когда были еще смешными неуклюжими щенками, веселыми и игривыми. Им захотелось кататься по земле, гоняться за бабочками и лягушками.
Бабочек и лягушек в городе не было, но зато когда Фора и Лора выбежали в музейный сквер, они увидели там какого-то незнакомого человека в кроличьей маске.
Еще вчера, да что там – какой-нибудь час назад они набросились бы на этого незнакомца с грозным рычанием, напугав его до полусмерти. А если бы это не подействовало – они повалили бы его на землю и держали до прихода хозяина.
Но сейчас... сейчас у собак было совсем другое настроение! Им хотелось играть и резвиться!
Фора, которая оказалась между Маркизом и садовой оградой, подпрыгнула сразу на всех четырех лапах, несколько раз мотнула хвостом и склонила голову набок, приглашая Леню поиграть в какие-нибудь интересные подвижные игры. Лора, которая оставалась у Лени за спиной, жизнерадостно тявкнула, давая понять, что она тоже хочет участвовать в развлечении.
– Хорошие собачки, хорошие! – повторил Леня. Он поднял с земли сухую ветку и бросил ее подальше. Фора радостно взвизгнула и помчалась за веткой.
Леня двинулся к решетке, но на его пути уже оказалась Лора. Она разинула пасть, вывесила язык и всем своим видом показывала, что тоже хочет поиграть.
– Ну хорошо, сейчас! – Леня наклонился, нашел еще одну ветку и бросил ее в другую сторону. Лора весело завизжала и огромными прыжками понеслась за палкой.
Леня облегченно перевел дыхание, шагнул к ограде... но между ним и решеткой снова оказалась Фора! Она уже вернулась с палкой в зубах и протягивала ее Маркизу, чтобы он снова бросил ее.
– Ну сколько можно! – раздраженно проговорил Леня.
Фора недовольно зарычала. Этим рычанием она хотела сказать незнакомцу, что, если он хочет сохранить с ней хорошие отношения, нужно играть по правилам.
– Ладно! – процедил Леня и снова бросил палку как можно дальше. Он хотел было добежать до ограды – но на пути у него уже сидела Лора с палкой в зубах.
– Ленечка, а что ты тут делаешь? – раздался из-за решетки до боли знакомый голос. – Ты играешь с собаками? По-моему, не самое подходящее время!
Маркиз поднял взгляд и увидел на улице по другую сторону решетки Лолу. Его боевая подруга успела уже переодеться и выглядела теперь не уроженкой деревни Запечье, а обыкновенной городской девушкой, причем весьма привлекательной.
– Играю? – недовольно проговорил Маркиз. – Тебе бы так поиграть, посмотрел бы я на тебя! Признавайся, что ты им подсунула! Какой-нибудь легкий наркотик?
– Как ты мог такое подумать! – возмущенно воскликнула Лола. – Ты прекрасно знаешь, что я принципиально против наркотиков! Особенно для животных! Я попросила у знакомого ветеринара какое-нибудь средство, чтобы собаки на время стали добрее... ну, лекарство от злобности, он мне и дал этот порошок. Сказал, что они на целый час станут ласковые и игривые, как щенки...
– Вот-вот, очень игривые! – хмыкнул Леня. – Даже слишком!
Тут до него дошли остальные Лолины слова, и он испуганно переспросил:
– На час? Ты сказала – на час? А потом?
– А потом... – Лола виновато опустила глаза. – Потом к ним вернется их обычная злобность...
– Сколько же времени у меня осталось? – озабоченно проговорил Маркиз, взглянув на часы.
– Ну, это зависит от того, когда они съели порошок...
– Во всяком случае, никак не больше получаса! Что же делать, что делать?
– Ну... – Лола подняла глаза на своего испуганного компаньона. – Во-первых, не впадать в панику.
– Хорошо тебе говорить, когда ты за решеткой! – возмутился Леня. – А я тут, наедине с двумя свирепыми собаками!
– Ну, пока они не такие уж свирепые, – поспешила успокоить его Лола. – И потом... скажи, Ленечка, тебе удалось заполучить то, ради чего мы сюда пришли?
– Разумеется! – Леня гордо продемонстрировал Лоле монету. – Все, что зависит от меня, я всегда делаю блестяще!
– Ну-ну... – фыркнула Лола. – Так, может, ты перебросишь монету мне? Так, на всякий случай... мало ли, как дело обернется... а так мы хотя бы сделаем то, что нам поручил заказчик...
– Как дело обернется? – нервно переспросил Маркиз. – Что ты этим хочешь сказать?
– Да нет, ничего особенного... – заюлила Лола. – Просто там у вас такая возня, как бы ты не потерял монету...
– Наверное, ты права! – вздохнул Леня. – Сейчас я ее тебе брошу... только смотри, не упусти!
Сначала он швырнул в дальний конец сквера палку, которую все еще подсовывала ему терпеливая Лора, а затем бросил за решетку китайскую монету...
То есть он только хотел бросить ее за решетку.
Как только монета вылетела из Лениной руки, из темноты выскочила Фора и в ловком прыжке взлетела в воздух. Ее пасть щелкнула, и монета исчезла из виду.
– Ну давай, Ленечка, бросай свою монету! – донесся из-за ограды приглушенный голос Лолы.
– Уже, – процедил Маркиз напряженным голосом.
– Что значит – уже? – переспросила Лола. – Я ничего не видела...
– Конечно, не видела! Эта... эта мерзкая тварь ее проглотила!
– Что проглотила? Монету?! – воскликнула Лола.
– Да, монету! – рявкнул Маркиз. – Это все твоя дурацкая идея! Брось да брось монету... вот и бросил!
– Ну да, как обычно, у сильного всегда бессильный виноват! – Лола всхлипнула. – Самому надо было думать!
– Да уж, больше я никогда не буду прислушиваться к твоим дурацким советам! – пробормотал Маркиз вполголоса.
– Что ты там бухтишь? – возмутилась Лола.
– Ладно, извини, это я так... Но вот что делать сейчас?
– Ленечка, посмотри, они вернулись! – вполголоса проговорила Лола, прижавшись к ограде и уставившись в темный сквер расширившимися от испуга глазами.
Впрочем, она могла ничего не говорить: Леня и сам все видел. Обе собаки вернулись и теперь сидели с двух сторон от него, причем видно было, что на смену игривому и дружелюбному настроению неотвратимо приходит обычная для кавказских овчарок злобная недоверчивость ко всем людям, кроме хозяина.
Лора и Фора пока еще удивленно смотрели на Маркиза, пытаясь понять, что они делают в этом сквере с незнакомым человеком, но они уже начали негромко рычать.
