Дарья Донцова - Яблоко Монте-Кристо
– Вон туда, – ткнула пальцем Зоя в сторону огромного дубового гардероба. – Держите бейсболку. Текст помните?
– Да, – ответил я.
– Главное, упирайте на необходимость вести полноценную жизнь.
– Хорошо.
– Выйти замуж, родить ребенка.
– Ладно.
– Пусть прекратит каждый день ездить на кладбище.
– Понял.
– Незачем рыдать с утра до ночи.
– Ясно.
– Мама, – послышалось из коридора, – я халат забыла, сделай одолжение, принеси, он в спальне на кровати лежит.
– Ну, чего замерли? – прошипела Зоя. – Ляля сейчас выйдет, живо полезайте! Иду, дорогая, не стой голая, посиди пока в ванной.
Последняя фраза явно относилась не ко мне, я глубоко вздохнул и нырнул в нутро пахнущего лавандой шкафа, предусмотрительно не закрыв до конца дубовую дверцу.
В узкую щель было хорошо видно стол.
– Может, выпить черного чая? – устало спросила Ляля, усаживаясь на стул.
– Нет-нет, – возразил голос Зои, – у тебя будет бессонница.
– Все равно до утра не сомкну глаз, – парировала Ляля и распахнула халат.
– Немедленно прикройся, – резко велела свекровь.
– Почему? – удивилась Ляля. – Мне жарко! Сниму-ка я вообще эту махру, посижу в трусиках.
– Нет!!! – почти заорала Зоя.
– Чего ты так разволновалась?
– Еще простудишься!
– У нас тепло.
– Запахнись. Неприлично обнажаться в гостиной.
Ляля засмеялась:
– Да мы с тобой друг друга никогда не стеснялись, что сегодня-то произошло?
– Ну, – замялась Зоя, – мы не одни!
– А кто еще здесь? – подскочила невестка и моментально прикрыла обнаженную грудь не слишком безупречной формы.
Зоя, поняв, что сморозила глупость, начала выкручиваться.
– Ну… э… Игорь… мне кажется, он тут… присутствует… да… именно так.
Ляля грустно усмехнулась:
– Ну, мне нечего смущаться мужа.
– Он рядом, – торжественно возвестила Зоя. – Игорек, думаю, не ошибаюсь, ты ведь в шкафу? Отвечай!
– Мама, – укоризненно покачала головой Ляля, – похоже, ты решила надо мной…
Тут я сообразил, что пора начинать спектакль, и, распахнув дверцу, прогудел низким шепотом:
– Здравствуйте.
– Ой, – взвизгнула Ляля, – это кто?
– Я, Игорь.
– Кто?
– Я.
– Ты?
– Да.
– Где?
– Тут, – я старался изо всех сил придать сцене правдивость, – выхожу наружу, чтобы сказать…
– В шкафу? – обморочным голосом прервала меня Ляля. – В шкафу??? Но там тебя не может быть!
В голосе вдовы зазвучало невероятное удивление, потом она вдруг взвизгнула:
– Мама! Смотри, он тут!
– Где? – свистящим шепотом поинтересовалась Зоя.
К сожалению, я не видел матери Игоря, лишь слышал ее голос, в котором плескался самый настоящий ужас. Я очень удивился и подумал, что Зоя не зря увлекается театром, в даме явно зарыт талант гениальной актрисы. Ведь она отлично знала, что в шкафу сижу абсолютно материальный, вполне живой я, и сумела изобразить откровенный страх. Не всякая лицедейка способна тоном передать переживания, чаще всего актрисы корчат гримасы, закатывают глаза, заламывают руки… У меня сложилось полное ощущение, что в реальной жизни, не на сцене, а, так сказать, в быту, кривляки ни разу не испытывали сильных чувств, никаких, ни любви, ни ревности, ни горя, ни отчаяния, вот поэтому-то и рвут картинно волосы, полагая, что именно так следует поступать в стрессовой ситуации. Но на самом деле ужас сковывает человека по рукам и ногам, на драматические жесты и патетические высказывания сил у вас не хватит. Из всех средств общения с себе подобными останется лишь голос, который изменится до неузнаваемости, и Зоя сейчас великолепно поняла это, право слово, в ней пропала Сара Бернар.
– Игорь… – протянула мать.
Я открыл дверцу и вышел наружу. Увы, я не обладаю нужными способностями трагика, хорошо хоть могу реально оценить свои возможности, и поэтому не начал сейчас вздымать руки вверх и выть замогильным басом. Нет, я просто раскрыл рот, кашлянул и выдавил из себя:
– Милая Лялечка!
– Мама! – взвизгнула вдова и повернулась в мою сторону. – Мама! Это он!
Я вздрогнул, ей-богу, не ожидал, что женщина столь испугается, Зоя уверяла меня, что невестка вроде как привыкла «встречаться» с Игорем и не станет впадать в ступор, просто выслушает напутствие мужа и беспрекословно выполнит его, но сейчас ситуация начинает развиваться совсем не так, как предполагалось! Ляля, похоже, испугана до крайности. Впрочем, и Зоя по непонятной причине испытывает оторопь.
Мать Игоря уставилась на меня, разинув рот. Учитывая то, что пару минут назад она лично привела в гостиную «привидение» и, вручив ему кепку, велела лезть в шкаф, такое потрясение дамы выглядело более чем странно. Хотя я уже убедился в актерских способностях хозяйки, наверное, сейчас она старается ради невестки.
– Это ты, – еле выдавила из себя Зоя, глядя на мою фигуру, – ты?
– Ну да, – ответил я.
– Кто? – не успокаивалась Зоя. – Назовись!
Я сначала растерялся, мы же договаривались вести себя иначе, но потом подумал, что Зоя по непонятной причине внесла в сценарий «пьесы» изменение, решил подыграть ей и, понизив голос до максимума, прогудел:
– Игорь! Я пришел к Ляле, хочу сказать: кабанчик…
– Нет, – вдруг заорала вдова, – нет! Сгинь! Уйди! Рассыпься! О-о-о! Нет, нет! Он же там! Там! Там! Мама, скажи, что около шкафа пусто. Ма-а-ама-а!
Крик Лялечки, звенящий, словно натянутая струна, взметнулся вверх, в потолок, и закончился обрывками всхлипов. Зоя подняла тонкую белую руку, ткнула ею в сторону занавешенного тяжелыми портьерами окна и выдохнула:
– Игорек!
Я прищурился, вгляделся в полумрак гостиной и совершенно по-бабьи взвизгнул. На фоне портьер маячила высокая фигура, окруженная нежно-голубым свечением, так в плохих кинофильмах изображают оживших мертвецов: черное тело и каемка колеблющихся лучей, якобы аура. Неожиданно в голове промелькнула фраза, которую ехидная Нора частенько повторяет, наткнувшись на какую-нибудь передачу, посвященную паранормальным явлениям: «Требуйте долива кармы после отстоя чакры».
– А-а, – коротко выдохнула Зоя и рухнула на пол.
Ляля, зажмурившись, медленно осела около вдовы, я, перестав корчить из себя призрак, ринулся к вдове и схватил ее за плечи:
– Лялечка! Не бойся! Открой глаза!
Несчастная женщина, не поднимая век, еле слышно протянула:
– Игоряша… я не виновата… я… я… не… не…
Тонкие горячие пальчики Ляли легли на мои руки, и в ту же секунду она завизжала:
– Вы не Игорь!
Черные ресницы взметнулись вверх, огромные бездонные глаза глянули на меня.
– Конечно, нет! – нервно воскликнул я. – Перед вами Иван Павлович Подушкин, секретарь Норы, владелицы частного детективного агентства «Ниро». Извините, право слово, вышло неловко, сейчас все объясню.
– Вы не Игорь, – пролепетала Ляля.
– Ваша свекровь, – начал было я, но тут вдова со скоростью ошпаренной кошки вскочила на ноги, бросилась к окну, раздвинула занавески и кинулась к лежащей Зое.
– Мама, – затрясла она женщину, – мама! Очнись! Ма-ама-а! О-о-о! Она молчит!!! И не дышит!
Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я пошел к стене, нащупал выключатель, нажал на клавишу, вспыхнула люстра, чей свет после мягкого полумрака показался невыносимо резким. У меня защипало глаза, пришлось на пару секунд зажмурить их. Когда же я снова обрел способность лицезреть окружающий мир, ситуация не изменилась.
На ковре, странно скрючившись, с неестественно вывернутой шеей, лежала Зоя, около нее стояла на коленях заливавшаяся слезами Ляля.
Одного взгляда, брошенного на мать Игоря, хватило мне, чтобы понять: женщина мертва.
Я понял, что ей уже ничем не помочь.
На ватных ногах я подобрался к Ляле и тихо сказал:
– Вам лучше уйти к себе.
– Да? – совершенно по-детски отозвалась Ляля. – Вы полагаете? Разве можно оставить маму? Смотрите, она заснула. Давайте перенесем Зою в спальню.
Я потряс головой. «Спокойно, Иван Павлович, ты мужчина, значит, не имеешь никакого права впадать в панику и голосить, словно торговка рыбой на базарной площади. Сейчас нужно взять себя в руки и попытаться справиться с ситуацией. Давай, дружочек, вдохни, выдохни и попробуй оторвать от трупа Лялю».
– Зоя, очевидно, гипертоник, – воскликнул я, поднимая Лялю.
– Ну да, – кивнула та, – у нее случаются скачки давления, вчера, например, двести на сто двадцать намерили, пришлось «Скорую» вызывать.
– Вот и сейчас, – зачастил я, – Зое стало нехорошо, вновь криз случился. Ее не следует трогать, а вам необходимо лечь и вызвать врача.
– Мне доктор ни к чему! – с жаром воскликнула Ляля. – Маме нужно помочь в первую очередь!
– Конечно, конечно, – закивал я. – Ну-ка, скажите, где находится ваша спальня?
– Там, – слабо дернула головой Лялечка, – последняя дверь, извините, мне надо в туалет, меня тошнит, и очень кружится голова, а вы срочно позвоните врачу, телефон на кухне.
