Наталия Левитина - Девушка без недостатков
— Я влюблен! Но у меня столько возможностей! Взять и от всего отказаться!
— Зачем отказываться? — пожала хрупким плечиком Анн-Мари. — Буйствуйте! Но незаметно для супруги. У меня были мужчины, поклонники! А муж носил на руках.
— Нет, так нельзя, — твердо сказал Илья. — Неправильно это. — Если бы ваш муж узнал, ему бы было больно.
— Он не узнал, — покачала головой Анн-Мари.
— А вдруг?
— Вы еще совсем дети! Не спорьте с бабушкой!
— Знаете, нам вас будет очень не хватать, — признался, розовея, Илья. — Мы к вам привыкли!
— Да, — подтвердил Валдаев. — Ты точно заметил. Чего-то нам будет не хватать. Перца острых ощущений в супе жизни. Вы нас очень взбодрили, Анн-Мари. Надеюсь, ваш внук-разгильдяй больше не доставит вам хлопот.
— Доставлять хлопоты и беспокойства — узкая специализация всех детей, — вздохнула Анн-Мари — Дети для того и созданы.
Они подъехали к супермаркету «Молния». Через полчаса Здоровякин пригнал к автомобилю две полные тележки.
Природное жизнелюбие, новая внешность, наличие неутомимого молодого бой-френда сократили период скорби по миллионам. Алина Владимировна довольно быстро пришла в себя.
— Пофиг! — заявила она по-русски бесшабашно. — Вот видишь! Я тебе говорила, что ты ему не нужна! — полным укоризны голосом сказала она дочери. Алина Владимировна была готова лишний раз вонзить тонкое жало в рану Лизы, но добиться от той признания, что мудрая материнская проницательность не была своевременно оценена.
— Да, я ему не нужна, — кивнула Лиза. Легкость в ответе предполагала полное несогласие с выводом матери. — Я надеялась, что он оставит мне хоть какую-нибудь записку.
— Думаю, он отстегнул бы нам полмиллиончика, если бы ты не была так похожа на меня. Да, да, наверное, в этом-то все и дело. Ты, Лиза, слишком похожа на меня.
— Да хватит уже про эти миллионы!
— Ах, Лиза! Мне нравится твое аристократическое пренебрежение к деньгам. Однако деньги — основа всего. Не было бы их, и ты не была бы такой тонкой и возвышенной.
— Конечно! Я была бы энергичной, деловой. Тоже неплохо, — примирительно улыбнулась Лиза.
— С тобой трудно спорить. Ты совсем не агрессивна, — разочарованно произнесла Алина Владимировна.
— Агрессивный спор — это склока.
— А мне так необходима разрядка! Ладно, целуй меня. Я ухожу.
— Куда?
— В ресторан. Сережа пригласил.
— Развлекайся, юная миллионерша.
— Издеваешься над матерью?
— Угу. Как Ванесса Мэй над Вивальди.
— Не знаю, кто она, твоя Ванесса, но ты в высшей степени непочтительна!..
Мысль об утраченных финансовых возможностях не разъедала Лизины мозги кислотой тщетных сожалений. О миллионах, мелькнувших в воздухе расплавленным болидом, она и не думала. Ее горе было намного глубже. Лиза беспрестанно вспоминала ясный весенний день в Париже и встречу с отцом. Как он ей понравился! Какая славная была бы у них жизнь! Сколько слов они могли сказать друг другу!.. И тут же накатывала черная, безысходная тоска, сжимавшая сердце зубьями стального капкана — нет, ничего не будет, он умер…
— Как ты думаешь, он оставил мне новую квартиру? Или ту, в которой жил? — спросила Лиза у Маши.
Маша была облеплена детьми, как ветка облепихи — оранжевыми ягодами. И она, конечно же, не слышала подругу, так как дети тоже разговаривали. Вернее, они орали, как дикие. Тишина и спокойствие были противны их природе. У каждого на макушке красовался картонный клоунский колпачок. Маша и Лиза тоже были в колпачках. Колпачки оставил подопечным орденоносный гувернер Дмитрий, отправляясь на уик-энд.
— Что?! — крикнула в ответ Маша. — Говори громче, не слышно!
— Я спрашиваю, папа оставил мне свою квартиру? Или купил новую?
— А какая разница?
— Я мечтаю, чтобы это была его собственная квартира. С его книгами, одеждой, письменным столом, пледом на диване. Я бы читала его книги, я бы поняла, каким человеком он был. Пиджаки в шкафу пахли бы его одеколоном. А вдруг он вел дневники? И оставил их мне? Ах, нет… Он даже письма мне не написал. Или… Может, письмо ждет меня в этой квартире?
— Лиза, — подозрительно посмотрела на подругу Мария, — у тебя навязчивая идея.
— Да, это точно.
— Тебе пора смириться с фактом, что отца в твоей жизни как не было, так и не будет. Ничего нельзя изменить.
— Это невыносимо!
— Но он тебя любил. А ну-ка, брысь отсюда! — рявкнула Мария. — Дайте девочкам поговорить!
— Не очень-то вежливо, — оскорбленно сказал Антон.
— Мама, ты груба, — сказал Леша.
Надув губы, близнецы сползли с дивана, изъяли из обращения Эдика и гордо покинули комнату.
— Ух, ты! А я и не надеялась, что они послушаются! — удивленно произнесла Маша. — Давно надо было их выгнать. Достали, монстрята!
— Ты думаешь, он меня любил?
— А как же!
— Почему он не признался в Париже, что он мой отец?
— Лиза! Ты ведь знаешь, что к тому моменту он уже был смертельно болен. Вероятно, у него не было сил на бурные эмоции и долгие объяснения. Он ведь не знал, как ты отреагируешь. Он просто посмотрел на тебя, убедится, что ты получилась классной, что ты — удачный ребенок, и решил, что может спокойно умереть, оставив на земле чудный свежий побег. И он позаботился о тебе! Обеспечил на всю оставшуюся жизнь!
— А мама решила, что если бы я для него что-то значила, он оставил бы мне все свои миллионы.
— А откуда вы знаете, что они у него были?
— Но ведь он владел крупной компанией.
— Вдруг он разорился?
— Разорился?
— Обанкротился! А если и не обанкротился, если действительно был безумно богат, вдруг он не захотел портить тебя деньгами? Тоже аргумент.
— Маша, беседа с тобой имеет психотерапевтический эффект. К сожалению, недолгий. Как только я остаюсь одна, все опять плохо. Знаешь, какое у меня настроение? «Вот листок упал, вот другой летит листок… в вихре ледяном…»
— Что-то японское?
— Да. Рансэцу. Мне грустно. И знаешь… Этот отвратительный Валдаев уже нашел себе девицу.
— Как?!
— Да. Какая-то Ирина. Рыжая, вульгарная, примитивная.
— Рансэцу наверняка примет за рыбу или сыр?
— Да! Но красивая. Она была в их офисе, когда француз знакомил нас с завещанием. Валдаев не сводил с нее глаз.
— Лиза, это ничего не значит. Наверное, она была в мини или в шортах.
— В шортах. Как ты догадалась?
— Просто потому…
Дамам не удалось в деталях обсудить наряд Ирины и аморальность Валдаева, потому что раздался звонок в дверь.
Дети с улюлюканьем выкатились в прихожую. Причем Эдик не шел, его тащили волоком, так как ребенок был туго обмотан простыней. Голова малыша была забинтована колготками.
— Он раненый. У нас госпиталь, — пояснили близнецы. — Папа!!! Папаня любимый!!! — заорали они в следующее мгновение.
Этот вопль заставил бы содрогнуться любое родительское сердце. У Ильи перехватило дыхание.
— Привет, карапузы! Здрасте, девочки, — смущенно сказал он, вваливаясь в квартиру и цепляясь за косяк сотней полновесных пакетов. — Вот, принес вам еды! Разбирайте.
Дети, кряхтя и сопя, потащили мешки на кухню.
— Привет, — застенчиво сказала Маша.
— Хорошо выглядишь, — выдавил из себя Здоровякин. И покраснел.
— Спасибо. Ты не останешься? Не поиграешь с детьми?
— Да я это… Валдаев и клиентка внизу в машине ждут.
— Какая клиентка?!! — одновременно встрепенулись Маша и Лиза. Обе сразу же подумали о рыжеволосой Ирине в шортах.
— Вы что так испугались? Наша клиентка. Мадам Деманже.
— А-а-а… Тогда ладно.
— А этот где? — кисло, но уже вполне миролюбиво осведомился Илья. — Митя ваш.
«Уволили старых слуг. Как сильно разлука с ними печалит сердца детей», — продекламировала Лиза. Ее, очевидно, основательно заклинило на японской поэзии. — Это хокку Рансэцу.
— Хок-ку-ран-сэ-цу, — задумчиво повторил абракадабру Здоровякин и бросил на Лизу взгляд, полный сожаления. Видимо, решил, что бедная девушка слегка повредилась умом после того, как от нее уплыла пара миллионов евро.
— Дмитрий взял выходной, — сказала Маша. — А ты, судя по количеству провианта, еще долго собираешься жить в разлуке с нами?
— Да нет… Я… Ладно, девчата, мне надо бежать!
Илья рванулся прочь из родной обители, но замешкался в дверях, быстро вернулся, сграбастал Марию и неловко поцеловал ее в щеку.
— У тебя убойная прическа, — объяснил он свой неожиданный поступок.
— Передай привет Саше! — крикнула вдогонку Лиза.
— От Лизы привет, — бросил Здоровякин. Он втиснулся в джип. А там шло бурное обсуждение, нужно ли господам Деманже брать с собой во Францию рыжеволосую валькирию Ирину.
— Что, Лиза у вас? — спросил Валдаев.
— Да.
— О-о! — только и молвил Валдаев и вернулся к животрепещущей теме. — Не понимаю вас, Анн-Мари! Мало того, что эта бессовестная девица месяц мурыжила вашего внука на озере по заказу преступника, вы собираетесь устроить ей райские каникулы!
