Лучший иронический детектив - Белова Марина

— Тетя Клео, неужели их все надевали?

— Конечно, деточка. Это сейчас вы свитера вокруг пояса обвязываете, чтобы с собой не таскать, и надеваете, если холодно. А раньше вместо них были самые разные шали, в зависимости от сезона. Дамы спускали их с плеч, если было тепло, и закутывались в них поплотнее, если было холодно. Особенно в деревне. Это было очень удобно.

— А Елена Ильинична часто их надевала?

— Да практически каждый вечер. У нее к каждому туалету была своя шаль. Вот посмотри, эта вязаная, с бахромой. Это ей ее горничная Марина связала. В этой шали Елена Ильинична разливала чай по вечерам, на веранде, если ее муж ужинал дома. Григорий Прокофьевич ее очень любил.

— Кого? Елену Ильиничну или шаль?

— Обеих, — улыбнулась Клеопатра Апполинариевна, — хотя в этом случае я имела в виду шаль.

— А юбки, — вытащила Ирка большой темно-синий сверток. — Посмотрите, как ужасно, вся в сборках — я бы в ней снопом казалась.

— И здесь все скрадывала шаль, — ах, Ирочка, я пойду. Очень мне печально на эти вещи смотреть — они лежат в шкафу, а тех, кто носил их, давно нет. Ты знаешь, они были очень славные люди. А юбка эта Ольге Ильиничне очень шла, — это сестра Елены Ильиничны была. А малина у меня уже, наверное, вся засохла.

Ирке потребовалось некоторое время, чтобы понять, что малина уже относилась к огороду Клео. Она снова уткнулась в шкаф, а Клеопатра Апполинариевна, вздыхая, принялась бродить по дому. Вчера она опрометчиво пообещала, что никуда не будет отлучатся без сопровождения Саши или в крайнем случае тети Аси. Огород манил ее все больше, пора было поливать.

— Асенька, — робко окликнула она, — я пройдусь только до огорода, быстренько полью и назад, хорошо?

— Ни в коем случае. Сейчас закончу страничку и пойду с вами. А лучше — пусть Броня польет. Ему сейчас все равно делать нечего. — тетя Ася выглянула в окно. — Ну конечно, он обтесывает все тот же столбик для скамейки — сейчас из него разве что подпорку для вашей малины делать. Броня! — позвала она.

Броня с деловым видом вошел в дом.

— Бронечка, сходи к Клеопатре Апполинариевне на огород, полей там, а скамейку тебе потом Саша поможет. Хорошо?

Отказать тете Асе было трудно. Одному Броне идти не хотелось, и он пошел к Ирке.

— Ирка, хватит в тряпках рыться, пойдем со мной поливать.

— Почему обязательно я? Один что ли не справишься?

— Может, я там до вечера проторчу один. Огород-то ведь у нее огромный. Будь человеком, чего мне одному отдуваться.

Ирка нехотя оторвалась от шкафов.

У Клеопатры Апполинариевны, к счастью, был шланг, при помощи которого они быстро полили и сад, и огород. Им оставалось только собрать бидончик малины и смородины.

— Давай передохнем, — предложила Ирка. — Клеопатра Апполинариевна говорила, у нее на кухне еще квас оставался.

Броня с удовольствием пошел в дом. Пока он отыскивал квас, Ирка сняла с вешалки Клеопатрину шляпу.

— Бронька, смотри, какая смешная.

На Броню шляпа впечатления не произвела. Он едва оглянулся на нее и пробурчал, что ее страсть к тряпкам уже граничит с помешательством. Не встретив понимания, Ирка пошла в огород. О, а шляпа-то, оказывается, от солнца защищает. Благодаря широким полям солнце не слепило глаза, и плечи оказались в тени.

— Надо же, — подивилась Ирка, — не зря Клео, оказывается, такие огромные шляпы носит. Интересно, — подумала она, — может в ее платьях тоже какой-то секрет есть?

В доме она отыскала платье, в котором Клео чаще всего выходила в огород. Ирка напялила его прямо поверх футболки с шортами и снова поплелась в огород. Нет, платье совсем даже неудобное. Ногам в нем жарко, подол путается. Ирка стала прохаживаться по саду, представляя, что она его хозяйка. Ой, столько всего надо — пропалывать, рыхлить, поливать, — все же лучше, подумала Ирка, быть здесь в гостях. Она остановилась перед бочкой с водой, и наклонилась, чтобы получше рассмотреть свое отражение — идет ли ей такая шляпа. Фу, как некрасиво выбиваются волосы — если их убрать, и шляпу самую малость сдвинуть набок — вот, так — совсем другое дело. Вдруг она почувствовала, что сзади кто-то крепко схватил ее за шею, и резко наклонил ее голову вперед. Ее лицо оказалось в воде, которой доверху была наполнена бочка. У нее мелькнула мысль, что это Бронька так нелепо шутит, хотя у него не могут быть такие сильные руки. Она стала задыхаться. Пытаясь выпрямиться, она уперлась в край бочки руками, но кто-то сзади так придавил ее сзади к бочке своим телом, что железный край больно впился ей в грудь и дышать стало еще труднее. В голове у нее зазвенело, перед глазами стал разливаться ослепительный белый свет.

— Ирка, — издалека услышала она Бронин голос, — ты пойдешь, наконец, квас пить?

Железная хватка несколько ослабла, и Ирке удалось на секунду приподнять лицо над водой и сделать судорожный вздох. Потом неумолимые руки сдавили ей горло, приподняли и с силой швырнули на землю.

Она пришла в себя от того, что ее тело волокли по земле, и голые пятки больно царапались о траву. Она пришла в ужас и стала отбиваться от неведомого похитителя. Ее тут же аккуратно положили на землю и голос Брони сверху сказал.

— Слава Богу! Ирка, открой глаза. Ты можешь встать?

— Не могу, Бронечка, — сказала Ирка и заплакала.

Броня сел с ней рядом. Его слегка трясло и он ничего не понимал. Он нашел ее лежавшую без сознания возле бочки с водой — почему-то в Клеопатрином платье. Шляпа с огромными полями плавала в бочке с водой, а Иркино лицо было все в зеленой ряске.

— Что случилось? У тебя закружилась голова?

— Меня пытались убить, — стуча зубами, сказала Ирка и уткнулась головой в колени, чтобы удобнее было плакать.

Броня ахнул. Иркина шея была вся в огромных синяках.

— Он приняли тебя за Клеопатру, — прошептал он.

Забыв про ягоды, они пошли домой. У Ирки кружилась голова, Броня тащил ее почти волоком. По улице навстречу к ним шла снова обретшая былое величие Гренадерша. Увидев Ирку, она сделала стойку, как охотничий пес, а лицо ее приняло скорбное выражение.

Когда они доплелись до дома и вошли во двор, первыми, кого они встретили, были Саша и Владик, которые рыли ямку для столбика скамейки.

— Ирка, — удивился Владик, — ты зачем в этом платье?

Саша внимательно вгляделся в Иркино лицо и завопил из всех сил:

— Мать, скорей!

Тетя Ася пулей вылетела из дома.

Пока Броня торопливо рассказывал, что произошло — хотя рассказать он мог пока немного, — обессилившую девочку хлопотливо умыли, переодели и уложили в кровать. Трясущимися руками тетя Ася капала для нее валерьянку в мензурку. Рука ее застыла, когда Ирка стала рассказывать, как ее начали топить, и, всхлипнув, тетя Ася опрокинула валерьянку в свой собственный рот. Клеопатра Апполинариевна села на кровать, поглаживая Иркину руку и неподвижно глядя перед собой, а в гостиной Саша названивал в милицию. Наконец, все успокоились и обрели способность рассуждать. Тетя Ася спохватилась, что, поскольку Бронька бесспорно прав и неизвестный убийца покушался убить Клеопатру Апполинариевну, ей тоже необходима валерьянка. Клео выпила ее, поблагодарив вежливой улыбкой, и снова уставилась в пространство.

Наконец раздались нетерпеливые звонки в дверь — это примчался встревоженный Михалыч. Участковый был очень перевозбужден, поскольку покушение на убийство открывало новый многообещающий этап в криминальной истории Александровки.

Все уселись на диванах в гостиной, а для Ирки, чтобы ее было всем видно, выкатили кресло в середину. Слегка смущаясь ролью героини детективного романа, Ирка уселась на краешек и посмотрела на участкового, ожидая вопросов.

— Постарайся вспомнить поточнее, — откашлявшись, начал участковый. — В какой момент он убежал?

— Когда Бронька позвал меня на кухню пить квас, — немного подумав, ответила Ирка.

— Ты слышала, как он тебя позвал?

— Да. У меня уши были не полностью в воде, и я приглушенно, но Бронькин голос слышала.