Картер Браун - Мэвис, моя чикита!
Он повернулся спиной и успел даже сделать пару шагов, но два ствола мгновенно уперлись ему под ребра.
— Ведите этих типов в дом, — сказал Мэлройд.
Вскоре мы уже сидели в гостиной под присмотром неусыпной стражи.
— Так я вас слушаю, — Мэлройд был холоден и спокоен.
Рафаэль молчал. Тогда Мэлройд посмотрел на меня:
— А вы что скажете?
— Я... случайно оказалась в машине. Меня... обещали покатать...
Мэлройд зажег сигару. Черты его лица исказила улыбка, больше похожая на гримасу.
— Таких, как вы, очень любят полицейские. Им нравится развязывать языки. Это милая работенка...
— Полицейские?
— А вы что думали? Что я за подобный «сувенир» отпущу вас на все четыре стороны?
Я посмотрела на Рафаэля так, что он закашлялся.
— С мистером Втормом произошла ошибка. Мы отвезли его домой и хотели оставить, но его жена возражала... Мы не появились бы здесь, если бы сеньора Вторм действительно не отдала такой приказ... под дулом пистолета, — сказал он. — Я редко слушаюсь женщин, но если женщина шантажирует меня с помощью фотокамеры и при этом угрожает оружием, что ж, я подчиняюсь. Он был жалок. Мне захотелось плюнуть ему на ботинки. Раздались шаги, и в гостиную кто-то вошел. Я сразу узнала вошедшего, хотя ластов на нем уже не было. Но на носу красовались все те же очки-консервы. Я закрыла глаза, надеясь на чудо, но оно не произошло. Пришлось смотреть правде в лицо.
— Как ваши чулки? — очкарик улыбнулся мне. — А, вот и ваш друг здесь, — он заметил «Джорджа». — Ему уже лучше?
— Ему совсем хорошо! Не то, что нам!
Я увидела, что очкарик издевается, и спросила напрямик:
— Вы еще на пляже поняли, что наш друг мертв?
— Девочка моя, — он еще раз улыбнулся, — я близорук, но не слеп. А вблизи я вижу лучше вас.
— Зачем же вы морочили нам голову?
— Во-первых, это вы морочили мне голову. А во-вторых, я поддержал игру, потому что боялся. Двое убийц на пустом пляже — это серьезно. Есть такая поговорка: лучше быть сто раз трусом, чем один раз трупом.
Мэлройд развеселился, наблюдая эту сцену.
— Представляешь, Бен, — сказал он, обращаясь к человеку в очках, — после того, как ты спугнул их на пляже, они попытались подложить Вторма вдове, но она велела привезти труп сюда.
— Алекс, я не знал, что ты занялся бальзамированием трупов, — наигранно удивился гость. — Что, много платят?
— Люди мрут каждый день, заработок постоянный, — хохотнул Мэлройд.
— А как он умер? — очкарик кивнул на Джонатана Вторма, после чего уставился на Рафаэля.
Тот молчал.
Мэлройд с невинным видом подошел к нему и резко выбросил кулак. Рафаэль полетел на пол вместе со стулом. Поднялся, но не проронил ни слова.
Очкарик осуждающе покачал головой и поморщился:
— Ну что ты, Алекс! Я сделаю это лучше.
Его удар действительно был мощнее. Рафаэль позеленел.
Но, как ни странно, очки Рафаэля остались на носу.
— Вы будете отвечать или... мы вас изуродуем?!
Рафаэль произнес что-то короткое по-испански.
Очкарик посмотрел на меня.
— А, может, мисс окажется разговорчивее? Она ведь не хочет, чтобы у ее друга появились серьезные неприятности...
— Не хочу! Зачем вы его бьете?
— Затем, что нам нужна правда.
— Рафаэль Вега прибыл в нашу страну, чтобы охранять одного человека...
— Артуро Сантерроса. Мы знаем это.
— Артуро остановился в особняке на Беверли-Хиллз. Ночью мистер Вега пристрелил Джонатана Вторма, потому что принял его за бандита. Он не знал, что это финансист, известный человек...
Мэлройд посмотрел на очкарика, очкарик посмотрел на Мэлройда: это был язык, которым я не владела.
— Спасибо, дорогая, — сказал наконец Бен. — Вы оказались умнее, чем сеньор. Впрочем, если человек так метко стреляет, зачем ему мозги?
— Пор диос! Когда я пристрелю вас, то узнаю, есть ли мозги в вашей голове! — загремел долго молчавший Рафаэль.
— Вы не успеете это сделать — я не доставлю вам такого удовольствия, — парировал очкарик.
Мэлройд прервал схватку:
— Что будем делать, Бен?
— Восстановим справедливость — вернем мертвеца туда, где он был живым в свой последний миг.
— В дом Артуро Ненасытного и Великолепного? — ухмыльнулся Мэлройд.
— Туда!
— Хорошая мысль. Позволь, я разовью ее. Я знаю людей, которые доставят труп на место преступления. Это такая парочка: мужчина и женщина.
Рафаэль поднял голову и повернулся ко мне. Даже его черные очки раскалились, как угли.
— Я считаю, Рафаэль, что агентство Рио должно отказаться от тройного гонорара, — поспешно произнесла я. — Мы снижаем цену за свои услуги!
Глава 5
«Джордж», как и прежде, лежал в багажнике, похоже, он стал моим постоянным поклонником. Рафаэль, как и прежде, сидел за рулем. Я — рядом с ним.
Но машина стояла уже не у виллы Мэлройда, а у дома Артуро. Мэлройд был рядом, в «кадиллаке», который следовал за нами неотступно.
— Не вздумайте шутить со мной, — предупредил Мэлройд, не вылезая из своей машины. — Я уезжаю, но мои люди будут держать вас под наблюдением. Труп должен быть в доме. Артуро получит свой «сувенир». Это говорю вам я.
Мэлройд уехал.
Я сказала:
— Мне тоже нужно домой. Если ты не возражаешь, я возьму такси.
— Я не возражаю, — бархатным голосом ответил Рафаэль. — Но ты ведь должна была кое-что сделать для меня.
— У меня силы на исходе. Я хочу домой.
— Я тоже хотел бы сейчас оказаться дома. Но... — Рафаэль помолчал. — Чикита, может, ты встретишься с Артуро и объяснишь ему все так же толково и внятно, как сделала это в доме Мэлройда? Тем более, что великолепная идея подбросить труп в дом Вторма принадлежит тебе.
— Идея может быть очень хорошей, но ее, как правило, портят никудышные исполнители.
— Чикита, исполнителей было двое. И, между прочим, это ты разговаривала с мадам по телефону. Ты совершенно гениальна в своих заблуждениях.
— Ты тоже сегодня был очень умным, предусмотрительным и смелым, — огрызнулась я.
— Но за мои ошибки меня порядком наказали. А тебя — нет. Так что идем, дорогая.
Он втащил меня в дом. Рафаэль улыбался — значит, в любой момент я могла ожидать удара. Но сеньор только толкнул меня изо всех сил. Я полетела, как пушинка, и оказалась на софе. Софа стояла в гостиной.
— Ах, как мило! Какая красивая большая девочка! Какие ноги! У тебя, Рафаэль, есть вкус.
Голос принадлежал мужчине, в котором я никак уж не могла признать Артуро Великолепного, сына президента. Грязные жирные волосы, красные мутные глаза и большое родимое пятно на носу... Вид пьяницы, человека опустившегося и потасканного.
Свой маленький рост Артуро пытался исправить с помощью высоченных каблуков и толстой подошвы. У черных лакированных сапог были огромные серебряные шпоры, которые при ходьбе издавали что-то вроде «динг-донг-динг». Красная рубашка из атласа или шелка, с перламутровыми пуговицами, была вправлена в черные брюки. Это немыслимое сочетание — вид пьянчужки и напыщенные манеры вельможи в пестром одеянии — вызвало у меня приступ тошноты.
Я закрыла глаза.
— Это Артуро Великолепный? Артуро Ненасытный? — слабым голосом спросила я.
— Да, — ответил Рафаэль. — Артуро, позволь я представлю тебе частного детектива Мэвис Зейдлиц!
Я не успела и глазом моргнуть, как эта каракатица в сапогах со шпорами оказалась рядом со мной на софе.
— Я очарован вами, — промурлыкал Артуро. — Мне всегда нравились американки. Но вы меня поразили. Рафаэль, я признателен тебе за такую встречу. А теперь — уходи.
Он небрежно махнул рукой.
— Только попробуй это сделать, — сказала я Рафаэлю.
Артуро раздвинул губы в улыбке. Ему не стоило этого делать — я чуть было не послала Великолепного к стоматологу. Потом он выразительно посмотрел на Рафаэля:
— Иди, не отнимай у меня время. Иначе я извещу отца телеграммой, что ты здесь превратился в контрреволюционера.
Рафаэль поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Артуро алчно посмотрел на меня и придвинулся поближе.
— Вот мы и одни, любовь моя, — нежно произнес он. — Требуй, чего хочешь, — деньги, кольцо с бриллиантом, автомобиль... Все будет! Утром...
— Я очень устала... — пришлось переломить себя, чтобы не ударить Артуро кулаком по родимому пятну. — Я бы хотела только чашечку кофе. Сейчас.
Артуро засмеялся:
— Ах, как остроумно!
Он легонько хлопнул меня по бедру и провел пальцем по моей ноге до колена. При этом рукав шелковой рубахи приподнялся, и показались золотые часы.
Артуро глянул на часы, прекратил смеяться и сказал совсем другим, будничным голосом:
— Время позднее, любовь моя. Снимай.
— Что?..
— Снимай блузку и все остальное. Короче, раздевайся.
— Ну нет! Только через мой труп! — твердо ответила я. — И, вообще, я здесь не для того...
Артуро хмыкнул:
