Галина Полынская - Курортная фишка
И т. д. и т. п. Тая культурно ела помидор и смотрела на Аню не моргая. В шоколадных глазах подруги светился естественный вопрос: чего ж ты туда опять тащишься, лапушка, если там все так невыносимо?
– Ну, не правда, – Наталья достала из пакета с овощами маленький пупырчатый огурец, – если на городской пляж идти, то там, конечно, народу много, да и море не фонтан, а если проехать на маршрутке пять минут, то попадешь на прекрасный пляж с чистой водой, песчаным дном, с лиманом в двух шагах.
Тая полезла в свою сумочку, извлекла блокнот и спросила номер маршрутки. Наталья с готовностью снабжала нас всеми этими важными сведениями, а Анна смотрела в окно, наморщив нос.
– Касательно лечения хотелось бы узнать, – полезла я.
– А что у тебя болит?
– Сердце за нашу страну, – хмыкнула Тая.
– Спина и нервы, – вздохнула я. – И то и другое в полной негодности.
– Работа что ли сидячая или травма была?
– Работа сидячая.
И Наталья принялась выдавать нам адреса лечебниц и всевозможные рекомендации, куда ходить, а куда не надо. Судя по ее словам, цены на лечение в Евпатории в сравнении с московскими были просто смешными. Я обрадовалась, представляя, какой загорелой и здоровой я вернусь в редакцию. То-то все ахнут и от зависти заплачут.
Глава шестая
Покачиваясь на верхней полке, я смотрела в окно на проносившиеся мимо леса и деревеньки. Внизу похрапывала Тайка, Наталья читала газету, Аня какой-то бестолковый тоненький женский журнальчик. Мне читать не хотелось, мозги требовали отдыха, они уже начитались, надумались, написались, теперь они хотели просто болтаться в черепной коробке без дела.
Незаметно наступила ночь. Я так крепко уснула, что меня с трудом добудились пограничники – средь глухой ночи они пришли проверять наши паспорта. Изучив документы, они забрали идиотские въездные декларации, которые для заполнения принесла нам вечером проводница, и удалились. Можно было спать дальше, но сон перебили напрочь. Тайка ворочалась и тихо сквернословила, возмущенная такими порядками. Следом за проводниками по вагону понеслись молодые люди, приговаривающие на ходу:
– Меняем рубли, доллары на гривны! Самый высокий курс! Рубли, доллары на гривны!
– Что, прямо сейчас менять? – спросила я Наталью.
– Утром поменяете, они будут тут бегать до самой Евпатории.
Поезд вскоре тронулся и убаюканная его колыбельными покачиваниями, я снова сладко заснула.
Утро началось у нас в десять – разбудила проводница сообщением, что нужно потихоньку собирать белье.
– Зачем? – зевнула Тая, когда за проводницей закрылась дверь. – Мы же приезжаем в половине первого. Что, все это время сидеть, как пеньки на полках? Не, я еще поваляюсь.
Я тоже хотела еще поваляться. Кроме этого я хотела в туалет, горячий кофе и легкий завтрак. Спала я в трикотажных шортах в радостный цветочек и коротенькой маечке, так что вполне можно было так гулять по вагону. Прихватив полотенце, я полезла вниз.
– Не сверни себе шею, пожалуйста, – забеспокоилась обо мне дорогая подруга.
– Все в порядке, – я достигла пола и сунула ноги в шлепанцы. – Где у нас щетки-пасты, мыло?
– В пакете с едой синенький кулечек.
Очереди в туалет, как ни странно, не было. Я открыла дверь и моему сонному взору предстала ужасная, мокрая и зловонная картина. К тому же эта картина довольно сильно раскачивалась. Как я совершала свой утренний моцион, стараясь ни к чему не прикоснуться, это отдельная история, когда-нибудь я расскажу ее своим потомкам. В голове крутилось возмущенное: это же купейный вагон, он же лучше, чем плацкарт, почему не убирают в туалете?!
Выйдя из места общественного пользования, я столкнулась с сонной Тайкой, на плече у нее висело полотенце.
– Удачи тебе, друг, – сказала я, и пошла в купе, – постарайся выплыть оттуда живой.
В двенадцать мы собрали белье, сдали его, скрутили матрасы и сели у окошка высматривать море. На каком-то полустанке в поезд снова проникли менялы и мы поменяли сто долларов на гривны. До самой Евпатории Тая мучалась вопросом, куда же прятать деньги?
– У меня есть маленькая сумочка на пояс, давай туда засунем и ко мне пристегнем.
– Нет, уж лучше пристегнем ко мне, – почему-то заупрямилась Тая, видать, я казалась ей слишком ненадежным денежным хранилищем.
Ближе к пункту назначения по вагонам пошли предлагать жилье. Памятуя наставления Натальи, мы отвергали все поползновения.
В половине первого поезд прибыл в солнечную Евпаторию. С вещами мы протиснулись в тамбур, на перроне толпились люди, наперебой прелагая квартиры у моря. Сойдя с поезда, мы были немедленно атакованы со всех сторон, похоже, у нас на лицах было написано, что приехали мы отдыхать дикарями.
– Двухкомнатный дом практически у моря рядом с парком Фрунзе! – выкрикнула мне прямо в лицо молодая, крепко сбитая женщина.
– Сколько? – как на аукционе поинтересовалась Тая. Вид у нее был страшно деловой, будто бы она имела представление, где находится и как выглядит этот парк Фрунзе.
– Десять долларов!
– Не пойдет! Следующие!
– Восемь!
– Шесть, и пойдемте!
Женщина согласно кивнула, и вместе с нею мы направились к стоянке такси. Тая катила свой чемодан и выспрашивала по пути об удобствах, наличии ремонта и все такое прочее, я же тащилась чуть позади и вертела по сторонам головой. Все вокруг мне нравилось уже хотя бы потому, что ничуть не походило на Москву. Батюшки, какие узенькие трамвайные рельсики! Они что, предназначены для игрушечных трамвайчиков?
Нашу спутницу звали Галей, она подвела нас к старым «Жигулям», за рулем которых сидел худющий усатый мужчина, видимо ее муж, помогла запихать в багажник вещи, мы забрались в салон и покатили к новому месту жительства.
– На всякий случай, – продолжала беседу Тая, – мы расплатимся с вами сразу дней за двадцать, а то мы деньги тратить любим, протрынькаем все и на жилье не останется.
Двадцать дней? А чего так мало? Даешь сорок, и долой работу! Но я не стала вмешиваться, потому что Таисия уже взяла на себя роль лидера, уселась на белого коня и понеслась во весь опор, мне же оставалось тихонько следовать за нею на сонном ишачке и не возникать понапрасну.
Приехали быстро. Пока усатый мужчина выгружал из багажника наши вещи, мы пошли осматривать дом. Галя открыла черные железные ворота, три ступеньки вели вниз, в крохотный дворик-колодец с непонятно как втиснутым туда красным пластмассовым столом и двумя старыми табуретками.
– Здесь кухня, туалет и душ, – Галя показала на аппендикс под навесом по левой стороне.
Да, действительно, там была кухня, туалет и душ – практически все вместе, на одной крохотной площади, хорошо хоть санузел, если его можно было так назвать, отделялся от пищеблока тоненькой стыдливой перегородочкой. А в принципе удобно, можно сидеть на унитазе и следить, чтобы суп не выкипел…
– А здесь две комнаты, – Галя упорно не замечала наших вытянутых физиономий, – смотрите, девочки.
«Две комнаты» – это очень сильно сказано. На самом деле комната была одна, метров десять, я думаю, и эту комнату разделяла перегородка на два пенала, куда воткнули кровати, древний платяной шкаф с одной дверцей и зачем-то два розовых пуфика, видать кому-то дома не пригодились. Больше ни на что места не оставалось.
– Да-а-а-а! – только и смогла произнести Тая. – И далеко тут море?
– В двух шагах, девочки, в двух шагах, – зачастила хозяйка. – Тут и парк Фрунзе рядом, это же практически центр.
Тащиться обратно на вокзал с вещами и начинать торги заново совершенно не хотелось. Прикинув, что мы будем приходить в эту лачугу только для того, чтобы переночевать, а все остальное время посвятим морю и солнцу, мы отстегнули хозяйке за двадцать дней и получили ключи.
Закрыв за хозяевами ворота, мы принялись раскладывать вещи и обживаться. Вернее, я раскладывала вещи, а Тая подыскивала место, куда можно спрятать деньги. В конце-концов, она засунула их в щель между стеной и шифоньером.
– А мы хоть сможем их оттуда достать или каждый раз придется мебель двигать?
– Сможем, – заверила она. Попробовала и достать не смогла.
Вдвоем мы немного отодвинули шкаф и вытащили перетянутую резинкой пачку.
– Давай положим их в разные места, – предложила я.
– Чтобы потом забыть, куда положили?
– Ну не совсем же мы склеротички. Мы запомним.
Но Тая почему-то наотрез отказалась разложить наличность по разным тайникам. Пока она изобретала новое хранилище, я отнесла на кухню и спрятала в посудном шкафчике оставшиеся от отпускных тысячу двести рублей.
В результате Тая затолкала деньги под матрас своей кровати и успокоилась. И мы стали собираться на море. Таисия облачилась в красный купальник с белой надписью на попе: «Bad Girl», пестрый сарафанчик и шляпу с маками, сложила в пакет полотенца, пристегнула к поясу сумочку с гривнами и сообщила о готовности стартовать.
