Дмитрий Щеглов - Участковый – Васька Генерал
– Ну, так-то лучше! – одобрительно заявила старушенция, опуская на землю костыль. – Гляди у меня бессердечный обольститель, обратно буду идти, чтобы твоя девушка улыбалась!
Косте что-то начало жечь ногу, но он боялся пошевелиться и дождался. Стряхнул он сигарету только в тот момент, когда терпеть дальше не стало сил.
– Я, может быть могу чем-нибудь помочь? – нежно, подушечками пальцев едва прижимая к себе вздрагивающую незнакомку, с придыхом спросил Костя. Сердце и мозг у него теперь коротила одна единственная мысль, как бы девушка не встала и не ушла. Не ушла она, а рассказала свою, как ей казалось горькую историю.
– Помочь? Чем тут поможешь?
Малознакомые люди легко раскрывают друг перед другом душу. Бытует мнение, что необязательность последующих встреч делает людей чрезвычайно, до неприличия откровенными. Поездки на поезде на далекие расстояния лучшее тому свидетельство. Между тем если непредвзято посмотреть на это утверждение, то откроется оборотная, скрытая сторона медали. Незнакомому человеку рассказчик излагает свою версию, свое видение событий, картина нарисованная им почти всегда имеет единственный окрас, темный или светлый, он в лучах славы или несправедливо обижен. Есть одна правда, одна истина, и рассказчик ее пророк. Внимающий ему да будет благословен.
Костя Мясоедов был далек от этих прописных истин, но он ужасно хотел вечно видеть эту пахнущую солнцем головку у себя на груди и поэтому непроизвольно избрал правильную тактику. Как змий, он осторожно гладил ее по плечу и приговаривал:
– О, диво дивное! Нет! Она – луна! На небосводе нашем сером. Извивы локонов щекочут сердце мне. Ее устам готов курить я фимиам. От восхищенья я спросить не смею, как звать тебя прекрасная княжна? Есть милость божия на свете, сошла на грудь мне благодать. Я за нее готов рыдать…
Переборщил он или девушка, наконец, пришла в себя. Но она так же быстро как уронила ему на грудь голову, быстро подняла ее. Чуть-чуть припухшие глаза с удивлением смотрели на Костю Мясоедова. Девушка провела рукой по лбу, как бы отгоняя наваждение.
– Вы кто? Поэт?
– Я? – Костя смотрел на прожженные штаны. – Я погорелец!
– Бог мой. Сигарета горела, а вы терпели? – спросила девушка.
– Я боялся пошевелиться. Вам легче сейчас? – спросил он и тут же вставил комплимент. – Вы божественно прекрасны!
Когда старуха с клюкой шла обратно, на скамейке царил мир и покой.
– Ну, то-то! – удовлетворенно заявила она, – вот и смотри на нее молодой человек все время такими влюбленными глазами.
А горе девушки, как оказалось, было обычной житейской прозой. Не вовремя она пришла домой. И застала… Молодой супруг лишь успел натянуть одеяло до подбородка, а двуногая мышка норушка спряталась за дверцу шкафа. Измена. Конец жизни… Резкий хлопок дверью, стук каблучков по лестнице, и оскорбленная Эдит оказалась на улице, а потом и груди Кости Мясоедова. Но все это он узнал потом. А пока Эдит с ужасом глядя на содеянное предложила Косте заштопать брюки.
– Я ведь профессиональная швея. Заштопаю так, что от новых не отличите.
– Я тут недалеко живу! – пролепетал Костя.
– Вот и отлично! Через десять минут я приведу их в прежний вид!
Слезы высохли на лице у Эдит. Дорога до Костиного дома заняла пять минут.
Костины родители тихо вошли в квартиру. Незнакомая девушка неописуемой красоты в гостиной штопала брюки.
– А где Костя? – окинув долгим взглядом девушку, спросила мать.
– Там! – спокойно ответила гостья. Родители проследили за ее взглядом. Их дорогой сынуля в трусах на кухне накрывал стол к чаю. Отец многозначительно кхекнул, а мать нахмурила брови увязав в одно; чай, Костины трусы и девушку. Родители предложили пить чай в гостиной. Мать бросила сыну первые попавшиеся под руки штаны.
– Оденься бесстыжий!
Мать Мясоедова грозным молчанием собиралась нагнать на гостью страху. А с девушки как с гусыни вода. Она с удовольствием стала помогать накрывать на стол. Мясоедиха успела тихо шепнуть мужу:
– Ты глянь как она уверенно достает посуду из серванта, будто не первый раз в этом доме.
Муж, не в пример жене, гордый за сына одобрительно буркнул:
– А она ничего, призовая. Вот тебе и сынуля тихоня! – и восхищенно добавил: – Сукин сын какой кусок оторвал.
– Оторвал!.. Ты на ее руку глянь!
У матери вырастившей единственного сына черные мысли зароились в голове, у гостьи на руке золотилось обручальное кольцо. Такой ли партии достойна ее единственная кровиночка? Она напомнила мужу:
– Забыл отец? У сына твоего порядочная невеста есть! При ней по крайней мере твоя поросль без штанов не ходит.
– Подумаешь! Ты смотри, только при ней лишнее не вякни!
– Не учи! Пусть чай пьет и выметается!
Благими намерениями вымощена вся наша жизнь. Чинно, вчетвером сели за стол. Сынок Костя был словно намазан медом, до приторности прилипчив.
– Кому варенье?.. А может с медом?.. Хотя если на улицу идти…
– Ты бы лучше нам гостью представил, – подал голос отец.
– Э…э…э…ме! – замычал смешавшийся Костя и неожиданно густо покраснел. За все время знакомства он так и не удосужился спросить ее имя.
– Меня звать Эдит! – просто сказала гостья. Родители переглянулись. Однако сюрпризы в этот вечер для них не кончились. Мать, решив поставить на место нахальную Эдит, со слишком прозрачным намеком, спросила сына:
– И как же это дорогой ты умудрился прожечь брюки от свадебного костюма? В чем жениться будешь?
Главе дома не понравился откровенный выпад направленный на гостью. Она ему импонировала своей простотой и естественностью. Только он собрался осадить пышущую неприкрытым раздражением жену, как Эдит просто сказала:
– Это я ему их сигаретой прожгла!
Мясоедиха победно посмотрела на мужа. Ну, что? Спрашивал ее взгляд. Видишь, что за птица к нам в дом залетела. Между тем Костя вскипел. Он отлично понимал, что это камни в его огород.
– Да, ладно, чего вы акцентируете внимание на моих штанах.
– На свадебных! – еще раз подчеркнула мать. А Эдит было абсолютно все равно, от какого фрака брюки, от обыденного или свадебного. Задерживаться в этом доме она не собиралась. У нее свои мысли крутили хоровод. Если она бесповоротно собралась уйти из собственного дома, то как безболезненно забрать свои вещи? Смотреть на изменника мужа, а тем более объясняться с ним она не собиралась. К концу чаепития она нашла выход. Больше не к кому ей было обратиться. Все остальные друзья и знакомые обязательно постарались бы ее уговорить остаться. Когда был сделан последний глоток чая, своим заявлением она чуть не довела до инфаркта старую хозяйку дома.
– Костя! – попросила Эдит, – сделай одолжение, сходи ко мне домой и принеси чемодан с моими вещами. И скажи моему мужу, что я не вернусь к нему никогда. Вот адрес.
Не хило, не хило прозвучала ее просьба. Даже у старого хозяина дома выказывавшего до этого одобрямс вкусу собственного сына отвисла челюсть. Одно дело легкий флирт или даже адюльтер Эдит, а другое, не планируемый, новый член семьи. В это время Мясоедиха наступила ему на ногу и красноречиво показала глазами, молчи мол, есть решение.
Пусть сын идет за чемоданом, а она за это время раз и навсегда разберется с этой авантюристкой, с этой писаной красоткой. Ишь, еще не въехала, а уже понукает их единственным чадом. Сам Костя такому понуканью был бы только рад. Глаз он не мог отвести от Эдит. Мать уловила его настроение и быстро выставила его за дверь.
– Иди, иди за чемоданом! – многозначительно сказала она. Когда дверь за Костей закрылась начался допрос с пристрастием. Ни одни пыточные подвалы далекой старины не видели большего желания мгновенно разделаться с клиентом.
– Ну, рассказывай, милая! – жестко заявила хозяйка дома, усаживаясь прямо напротив Эдит.
– Что рассказывать?
– Все рассказывай!
И рассказала Эдит, что приехала с Северного Кавказа, что закончила в Москве экономический институт, что вышла замуж за директора института, что он оказался бабник и вдобавок горький пьяница, и что она решила окончательно и бесповоротно уйти от него.
– А Костя наш при чем?
– А ни при чем! Мы с ним на одной лавочке сидели. Я первый раз в жизни попробовала закурить и случайно сожгла ему брюки. Но я знаю как надо латать такие вещи, чтобы не осталось следа, я бывшая швея мотористка. Вот посмотрите на брюки, никто на свадьбе и не заметит, что они заштопаны.
Действительно, только при самом внимательном осмотре можно было заметить место искусной штопки.
– А за чай спасибо! Вкусное у вас брусничное варенье. – похвалила угощение Эдит.
Польщенная хозяйка, видя, что на ее единственное чадо никто не собирается покушаться, участливо спросила:
– И куда ты милая теперь с чемоданом пойдешь?
– На вокзал!.. Поеду домой. Надоела мне Москва.
Но не так легко расстаться со столицей. Кости долго не было, а когда он появился, под глазом у него сиял огромный фингал. Посыпались вопросы:
