Лариса Бесчастная - Вобла в эстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники
Небольшой зал был полон потенциальными партнёрами, журналистами и смежниками с доброжелательными лицами и от вида этакого благолепия я окончательно успокоилась. Благодаря тому, что всё было высчитано и отлажено заранее, мероприятие прошло как часы: мы по одному крутились на сцене, а Антонина в это время давала разъяснения по каждой модели и зачитывала спецификации, предполагаемые затраты и прочую фигню из бизнес-плана, а также показывала готовые лекала и образцы ткани.
Потом шефиня раздала гостям проекты договоров и каталоги и у нас образовалась пауза. Я отправилась руководить упаковкой, а Тоська — охмурять партнёров. Перед самым фуршетом она заскочила к нам в подсобку и, легко оторвав меня от пола, закружилась юлой:
— Татушка, мы гении! Вся коллекция ушла нарасхват! Твои штанишки с фестонами и кардиганы с кармашками-печворк захотели шить все до единого. Теперь мы заживём! Купим ещё пару машинок и наймём портных, расширим наш магазинчик…
Тоська трещала без умолку и так кипела и булькала восторгом, что мне пришлось напомнить ей о гостях и о фуршете, где я окончательно расслабилась и оторвалась настолько, что, играючи, наплевала на всё.
И слава Бог у, потому что дальнейшие события развивались таким образом, что не будь я в весёлом состоянии, то свалилась бы в обморок, когда мне позвонил следак из Госнаркоконтроля и назначил встречу, а точнее — вызвал на допрос.
Этот судьбоносный звонок раздался сразу же, едва мы переступили порог своего офиса, и орал он так требовательно, словно устал уже домогаться непутёвого абонента. Выслушав противный голос некого Челнокова, я плюхнулась на стул и впала в прострацию. Тоська в тревоге опустилась предо мной на колени и участливо заглянула в лицо:
— Ну, давай, подруга, рассказывай всё по порядку. Что у нас стряслось?
Мой невнятный рассказ ввёл Тоську в шок. Она долго молчала и по её нахмуренным бровям я догадалась, что она тяжко и глубоко размышляет над тем, что услышала. Наконец она выдала на гора первую вымученную мысль:
— Это героин. Я знаю, что героин к нам переправляют контрабандой из Афганистана через Таджикистан и Казахстан. Астрахань рядом с Казахстаном… Десять килограммов героина это круто. Бешенные деньги. За них будут драться… Жестоко.
Я умоляюще посмотрела на свою умную подружку, словно от неё что-то зависело:
— Спасибо, родная! Утешила… А конкретней нельзя? Какие это деньги?
Тоська вздохнула:
— Никак не меньше миллиона долларов.
Кофе из моей чашки выплеснулось и горло пересохло:
— Миллион?!!!
— Ну да… — подтвердила Тоська. — Раз он такой белый, как крахмал, то, значит, самый высококачественный и дорогой. А твои «экстази», я слыхала, идут по тысяче за штуку.
Я вдруг захихикала — должно быть, начался нервный припадок:
— Тось, а давай продадим всю сумку! Станем миллионерками и такую швейную фабрику забабахаем! По высшему разряду.
— Ага, — подхватила Тоська, — продадим. Вот завтра в наркополиции и поинтересуйся, кому именно… У кого ломка на миллион?
— Классное предложение! — расхрабрилась я. — Так и сделаю… — и снова впала в транс.
Тоська обняла меня за плечи:
— Ладно, Никуша, не горюй. Мы что-нибудь придумаем… — и она немедленно приступила к осуществлению своего обещания. Я не слышала, как скрипели её мозги, но результат умственной работы она выдала быстро: — Никуша! А чего, собственно, мы раскисли? Никто же не знает, что наркотики у тебя! Если будут сильно доставать, скажешь, что как только увидела, что сумка не твоя, брать её не стала. Там, в автобусе, и оставила.
— Не получится, — встрепенулась я. — Лейтенант видел, что я ушла с сумкой. И водитель.
— Тогда говори всем, что там была вобла…
— И это не пройдёт… Потому что есть Ренат, который унёс мою рыбу.
— Так он же сошёл раньше! — удивилась Тоська. — Пусть все так и думают, что это он стырил героин! А самому Ренату и невдомёк, что ту, другую сумку взяла ты. Он ведь сошёл в Рязани? Ты же ему не отчитывалась, что везёшь астраханскую воблу?
Я схватилась за голову:
— Ой, Тосенька! Я то не отчитывалась, а вот вобла обо всём ему поведала…
— Вобла?!!!
— Да, подруга. Получается, что так… В моей сумке письмо осталось от Аллы Григорьевны, со всеми данными обо мне. Так что эта вобла как бы с именным клеймом…
— От какой такой Аллы Григорьевны? — изумилась Тоська, будто в моей ситуации это имело какое-то значение. — От той, что приютила тебя, когда ты осталась одна без гроша и сдала свою квартиру в наём?
— От неё. Я жила в Крюково почти два года, пока Никитка не подрос и его не взяла бабуля. Если бы не тётя Аля, не знаю, как бы я пережила те годы. Я попросила у неё узор для кружев, вот она и прислала мне весь расчёт по раппортам.
Воцарилась долгая пауза и Тоська разрядила её безапелляционным изъявлением своей высочайшей воли:
— Поедем ко мне. У себя дома тебе светиться нельзя. Посмотрим, как завтра решится в наркополиции, а там и думать будем…
В доме у Миллеров было просторно, уютно и спокойно. Арнольд нисколько не удивился моему появлению, а мы с подругой единодушно решили не грузить его моими проблемами. А зачем? Мы же знали, что в случае чего, он сделает всё, о чём попросит его «царица», не докапываясь до деталей и причин нашей нужды в его помощи.
Пока Тоська благодарно ластилась к своему Нолику и наслаждалась комплиментами её уму и тому, как ловко она провела презентацию, я потопала в ванную, чтобы смыть все страхи и горести. Раздевшись, я небрежно закинула джинсы на вешалку и из кармана выпала бумажка. О, ёлки! Совсем забыла, растяпа! Это же послание наркомафии!
Я подняла записку и осторожно, как если бы к ней была прикреплена чека от гранаты, развернула: Ёшкин кот! Да это же шифровка! Я что, влипла не только в наркобизнес, но и в шпионские игры? Этого мне ещё не хватало! Хотя чего уж там… Игра пошла на миллион: выстрелом больше, выстрелом меньше… Как ни крути, а уже первая пуля будет смертельной — так чего же бояться второй?
Поспешно затолкав записку в потайной кармашек, я погрузилась в ароматную пену и забылась — впала в полуобморочное состояние. Ну, и денёк!..
Через час, оставив Арнольда дремать под телевизором, мы с подругой уединились в кухне на военный совет и я напомнила ей о необходимости сменить мой имидж. Тоська критически оглядела меня с ног до головы и заявила:
— Ни стричься, ни краситься не станем! Я дам тебе парик стриженой в каре жгучей брюнетки, вывернешь свой тренч на чёрную сторону, наденешь очки и будешь дамой в футляре. Ни одна дворовая собака не узнает, не то что человек видевший тебя мельком.
Я одарила подругу благодарным взглядом и успокоила:
— Ты за меня не волнуйся, Тосенька, я выскребусь. Мне Бог и моя мамочка помогут. Она там на небесах позаботится обо мне. А вы тут тоже поосторожней будьте. И предупреди Арнольда и Николашу, чтобы никому и ничего обо мне не рассказывали. А пуще всего молчали о бабушке и моём сыне. Надеюсь мафия не доберётся до них: слава Богу у нас разные фамилии: я Татушкина, бабуля Егорова, а Никитка Берёзкин. Надеюсь они запутаются в этом лабиринте.
— Не спеши заметать следы! — рассердилась Тоська. — Рано ещё паниковать… — она немного помолчала и внесла рацпредложение: — А давай попросим Николашу полазать по секретным сайтам МВД, может там твой Ренат нарисуется… Или та рыжая наркоманка. А ещё пусть сделает подборку по теме наркотиков и вышлет сюда, к нам, электронкой.
— Не надо, Тось, — воспротивилась я, — не впутывай в эти дела Николашу. Ты же знаешь, в житейских делах он как дитя неразумное. Обязательно влипнет не туда, куда можно.
— Это точно, — безо всяких обид согласилась Тоська, — мой братец не от мира сего… И маменькин сыночек к тому же.
Вспомнив, как азартно Николаша пускал однажды с моим Никиткой мыльные пузыри, я улыбнулась:
— Он до сих пор грудничок. В том смысле, что его никогда не оторвать от женской груди. Он и муж был совершенно грудной — никак не отлепить от титьки… Но, к сожалению, не в том смысле, как хотелось бы любой женщине, а совсем наоборот: больше всего он любил засыпать на моей груди. Прилипнет щекой и сопит. Или жалуется на начальство. А мне, естественно, хотелось совсем другого…
Тоська виновато хмыкнула:
— Пусть теперь у мамочки на груди плачется. А для спанья что-то фригидное подберёт… Ладно, не будем его трогать. Тогда ты сама поищи в Интернете тексты про наркоту. Сейчас принесу тебе парик и ноутбук в гостевую. Я тебе там постелила.
Она поднялась и устало потянулась:
— И вообще, пора в постельку. Нолик, небось, уже весь истомился.
Перед тем как засесть у компьютера я вспомнила о бабушке и достала сотовый:
— Привет, ба! Как там мой вождь краснокожих? Не сильно распоясался?
